Жара в Архангельске

Салтыков пришёл с работы, привычно чмокнул Оливу в щёку и протопал на кухню.

Олива лежала в кровати и слышала из-за стены, как он гремел холодильником.

– Гладиатор звонил, – сказала она как бы между прочим, – Сегодня обещал приехать.

– Да? Во сколько?

– Не знаю, как расписание. К Дэну-то пойдём или нет?

– Пусть лучше он приходит. Чёрт знает, вроде я выспался сегодня, а голова как с утра болела, так и не проходит.

– Сильно болит? – спросила Олива.

– Ну так…

– Может тебе, тово… анальгин принести?

– Да не надо. Само пройдёт.

– А то давай я до Димки сбегаю, он тут кстати заходил или нет?

– Не знаю. Мелкий, я прилягу, ладно? А то что-то нехорошо мне…

Салтыков действительно выглядел каким-то бледным и измученным. Лёг, закрыл глаза.

Олива смотрела на него, и в ней пробуждалось какое-то подобие любви, во всяком случае, Оливе ужасно, почти до слёз было жалко смотреть на него, на то как он мучается от головной боли и устаёт так, что его моментально вырубает. Уставший человек, потрёпанный жизнью. А ведь ему всего двадцать два года.

Позвонил Денис. Договорились встретиться у кинотеатра "Русь" в восемь часов.

Олива тихонько оделась, стянула волосы сзади заколкой в большой, тяжёлый узел.

– Ну, я пойду…

Салтыков, не открывая глаз, взял её руку и принялся целовать.

– Тебе уже лучше? – спросила его Олива.

– Мелкий, ты же знаешь, с тобой мне всегда лучше.

– Ну я пойду, а то Дэн ждать будет.

– Ну мееелкий!

– Ладно, посижу ещё. Буду выходить без пятнадцати.

– Можешь и без пяти выйти. Кинотеатр ведь тут, за углом. Идти до него две минуты.

– Хорошо…

Без двух минут восемь Олива уже подходила к кинотеатру "Русь". Стоял тихий и тёплый летний вечер. Сонные улочки Архангельска постепенно оживлялись – народ не спеша шёл гулять на набережную. Неторопливая провинциальная жизнь текла своим чередом.

Олива сразу увидела Дениса – он был в красной футболке. Поздоровавшись, ребята свернули с перекрёстка и пошли сонными двориками, устланными слоем тополиного пуха.

– Привет, жених, – шутливо сказал Денис Салтыкову, когда они с Оливой взошли в прихожую.

– Здорово, Дэн! Да уж, вот такие дела… – сказал Салтыков, держа в руках газету,

– Уже вот квартиру присмотрел на Московском проспекте, в новом доме. Три миллиона стоит…

– Ну, это уж совсем пустяки! – развеселился Денис, – Подумаешь – три миллиона!

Где бы их взять? А, пустяки!

– Давайте пить чай, – распорядилась Олива, – Гладиатор-то наверно ещё не скоро подъедет… Ближе к ночи заявится.

Все трое расселись на тахте. Олива посередине, парни с краю.

– Ну-с…

– Да, так расскажите, как на Медозеро в поход сходили? – попросил Денис.

– О, зря ты с нами тогда не пошёл. Там такие были приключения! – сказала Олива,

– Только у меня уже язык отсох рассказывать. Салтыков, расскажи лучше ты.

– Нет, ты расскажи, у тебя лучше получается.

– Нет, ты!

– Ну мееелкий!

– Ну ладно, – Олива уселась поудобнее и начала рассказывать. Пока рассказывала, друзья уже выпили весь чай, и Салтыков пошёл на кухню ставить новый. -…И тут, выглянули мы, значит, из палатки-то, – продолжала Олива, понизив голос, – А там… -…Вот такое пламя!!! – продолжил Денис, изображая её манеру жестикулировать.

Все рассмеялись. Салтыков, казалось, и не заметил остроты в свой адрес и смеялся вместе со всеми. Ну, или по крайней мере сделал вид, что не заметил.

Так, за смехом и болтовнёй ребята даже не заметили, как ночь наступила. К реальности вернул звонок в дверь.

– Кого это черти несут на ночь глядя, – пробормотала Олива, выходя в прихожую и кутаясь в ночнушку. Открыла дверь – Гладиатор на пороге.

– А что это вы тут в темноте сидите?

– Да вот, чай пьём…

– А ну, двигайтесь! – Гладиатор лёг в постель и накрылся одеялом.

– Давайте спать! – Олива выключила свет и юркнула в постель между Денисом и Салтыковым. Гладиатор, спавший с краю, оказался потревожен.

– Если вы будете возиться, я сгребу вас обоих в охапку и отнесу в душ! – пригрозил Глад, – И запру там на всю ночь.

– Мы не будем возиться, – смирно пообещала Олива.

– Что-то тесновато вдруг стало, – заметил Денис.

– Когда в постель ложится моя любимая, всем становится тесно, – ляпнул Салтыков.

Надо ж было такое сморозить!

– Ладно, я у вас в ногах лягу, – сказала Олива и улеглась поперёк траходрома у парней в ногах. В кровати стало просторнее настолько, что все смогли лежать на спине. Все – кроме, разумеется, Оливы.

– Мелкий, – прошептал Салтыков, склонясь над ней, – Мелкий, ты спишь?

– Ты чего хотел? – сонно отозвалась Олива.

– Пойдём, покурим на балкон…

– Ну пошли.

Тихо, чтобы не потревожить спящих парней, Олива и Салтыков вылезли из постели.

На балконе было свежо, но не холодно. Салтыков закурил и сел на табуретку, посадив Оливу к себе на колени.

– Я люблю тебя так, как никогда и никого в своей жизни не любил… – бормотал он, целуя ей волосы.

– А Ириска? – спросила Олива, – Ты же с ней, помнится, прошлой зимой замутил. Я-то помню, как ты на весь форум кричал, что её обожаешь…

– Так я её не любил, – отмахнулся Салтыков, – Обожать и любить – разные вещи. И замутил я с ней по пьяни. Так, от нехуй делать с ней встречался…

– А со мной ты тоже по пьяни замутил?

– Господи, мелкий! Конечно, нет! К тебе у меня настоящие чувства, поверь мне…

– Знаешь, – попросила Олива, – Расскажи мне про турбазу "Илес" поподробнее. Как ты, встречаясь с Ириской, замутил с Дикой Кошкой? Как это получилось?

– Ну зачем тебе это знать?

– Надо, раз спрашиваю.

Салтыков затянулся сигаретой и, помолчав, произнёс:

– Да хуй знает, как это произошло… Так уж случилось…

– Ну, хуй-то может и знает, – усмехнулась Олива, – Но за твой хуй прежде всего должна отвечать твоя голова. Или я неправа?

– Мелкий мой, ты права как всегда. Но, видишь ли, у многих парней в этом возрасте блядские замашки. И физиология зачастую перевешивает разум…

– Ладно, пусть так. Но почему ты не подумал в тот момент о том, как будет страдать Ириска?