Одиночество зверя (СИ)

— Не отпустить, а прогнать, — продолжала бестактности Галина Степановна. — Вы бы хоть представили нас, Елена Николаевна.

Саранцев недоумевал — откуда взялась эта безумная девчонка? У неё сдерживающих центров совсем нет? Не росла же она до своих двадцати с лишним лет на необитаемом острове. А потом подумал: почему, собственно, его все должны бояться? Не такой уж он и страшный. Величие власти исчезает, если ты — не изображение на экране телевизора, а обыкновенный человек в учительской, без охраны, вертолётов и лимузинов. И если он молча уйдёт сейчас, то посещение рядовой школы превратится в хамскую выходку и демонстрацию безразличия к рядовым гражданам. С другой стороны, слишком стремительный налёт может помешать появлению в Сети самых настоящих случайных съёмок президента в самой обыкновенной школе. Ведь ещё должен распространиться слух, должны собраться школьники и приготовить свои мобильники. Они потом будут показывать снятые ролики друг другу и хвастаться лучшим ракурсом. Если же в школе не найдётся ни одного человека, способного продемонстрировать в телефоне отснятый сюжет, а он появится в Интернете и на телевидении, возникнут вопросы о его происхождении.

— Я не против, ресторан действительно не закроется. Просто ситуация не совсем удобная. Я не рассчитывал нанести вам официальный визит и поставить всю школу с ног на голову. Просто заскочил на минутку.

— Так не бывает, — упорно солировала Галина Степановна. — Президенты никогда и никуда не заскакивают на минутку, исключительно наносят визиты.

— Как видите, бывает, Галина Степановна. Ради вашей школы сделал исключение из правил.

— Елена Николаевна, а почему вы никогда нам не рассказывали о своих учениках?

— Чтобы не ставить себя в ложное положение, Галина Степановна. Ходила бы у вас в роли городской дурочки. Пойдём, Игорь, а то она за руки тебя хватать начнёт.

Галина Степановна действительно проявляла готовность ко многому — она шустро прошмыгнула к двери и встала в проёме, сложив руки за спиной на манер скромной девочки.

— Рад с вами познакомиться, Галина Степановна, — сказал Саранцев и взял подарочный пакет левой рукой. — Вы мне надолго запомнитесь.

— Правда? — искренне обрадовалась простодушная.

Директриса поспешила лёгкой трусцой к двери, схватила хулиганку за локоть и почти прошептала с угрозой:

— Прекрати!

— Нет, зачем же, — поспешил Саранцев разрядить ситуацию во избежание крупного скандала. — Думаю, мы обойдёмся без насилия. Только, честное слово, времени на экскурсию по школе у меня нет — скоро сюда весь город сбежится.

— Ничего, ваши телохранители их удержат!

— К сожалению, сегодня у них нет таких инструкций, — объяснил Игорь Петрович и спохватился: зачем он сказал «к сожалению»? Слово вылетело, его слышала целая толпа народа с профессионально развитой памятью, и никакими силами их воспоминания теперь не очистишь.

— Маргарита Григорьевна, в самом деле, мы пойдём, пока не поздно, — вмешалась Елена Николаевна.

— Конечно, конечно, только нам нужно избавиться от Галины Степановны. Вроде бы и не пьяная, а совсем смысл потеряла. Ты прекратишь хулиганить или нет? Чего ты добиваешься?

Дебоширка замешкалась на несколько секунд, придумывая своё желание, а потом радостно выпалила:

— Пусть Игорь Петрович с нами сфотографируется!

— Это запросто! — обрадовался лёгкому решению Саранцев и огляделся в поисках фотографа и в ожидании его инструкций.

Мастером отражения объёмов на плоскости оказался мужчина — видимо, физрук или трудовик, прежде молчавший, да и теперь не пришедший в восторг от идеи Галины Степановны. По случаю торжества при нём оказался настоящий фотоаппарат, никакой не телефон, указания он давал тихим голосом и, кажется, не слишком заботился о художественном воплощении события. В центре композиции оказалась Елена Николаевна, по правую руку от неё — Саранцев, по левую — директриса. Пришлось потратить некоторое время на выстраивание в линию расставленных по всей комнате стульев, драгоценные минуты потребовались женщинам на приведение себя в порядок, а также на разбирательства по поводу места в ряду позирующих.

Игорь Петрович чувствовал себя полным идиотом и успел несколько раз проклясть всю глубокомысленную затею с выходом в народ. Теоретические рассуждения Юли Кореанно оборачивались на практике неприятными сторонами общения с простыми смертными, ещё и в отсутствие ФСО. Хотелось немедленно встать, отбросить пакет и уйти, вернуться в Кремль и посвятить остаток дня хоть какому-нибудь полезному делу. Любое из мыслимых занятий лучше оправдает рабочее время президента, чем нелепое мероприятие по опрощению.

Отрывистыми фразами фотограф сплотил ряды преподавателей и несколько раз щёлкнул звуковым имитатором затвора. Женщины ожили, вновь пришли в движение и заговорили, а Саранцев подумал о будущей фотографии и обрушении всех планов неофициальности. Снимок определённо не станет символом спонтанности и непринуждённости.

— Всё, как говорится — спасибо за внимание, — заторопился Игорь Петрович. — Ресторан, может, и не закроют, но, тем не менее, нас люди ждут. До свидания, всего хорошего, желаю успехов в работе.

— Елена Николаевна, вы нам новые компьютеры выбейте! — продолжила свои эскапады освобождённая от позирования Галина Степановна.

— И не подумаю, — равнодушно парировала виновница шурум-бурума. — Я намерена просто хорошо провести время.

— Игорь Петрович, тогда вы сами! А то вас будут ругать — бывший ученик не может оказать своей учительнице такой пустяковой услуги!

Галина Степановна определённо права. Если на школу после всех сегодняшних событий не прольётся дождь благодеяний, в городе о нём определённо заговорят плохо, а оппозиция всё равно за сдержанность не похвалит. Если же завалить школу деньгами, плохо откликнутся все — и город, и политические противники. Опять волюнтаризм, распоряжение бюджетными средствами, как своими собственными, а на улицах скажут: отличный блат.

— Я всесторонне обдумаю ваше предложение, — решил отшутиться Игорь Петрович, увлекая Елену Николаевну к двери. — Ещё раз до свидания. Надеюсь, я не слишком сильно вам досадил.

Нестройным хором учителя попрощались с президентом и его классной руководительницей и проводили их до выхода из учительской. В коридоре обнаружился Конопляник в окружении нескольких любопытных школьников. При виде президента самые младшие прыснули в разные стороны, а несколько старших с глупыми радостными ухмылками крикнули «Здрасьте», обращаясь как бы к Сыромятниковой, хотя, теоретически рассуждая, её они этим днём уже видели.

— Здравствуйте, ребята, — невозмутимо ответила им она и взяла Саранцева под руку.

— Добрый день, — бросил в пространство тот, не глядя ни на кого конкретно, и повёл свою учительницу к лестнице на первый этаж.

— Миша, здравствуй, — заметила вдруг Елена Николаевна президентского сообщника. — Осуществляешь поддержку?

— Прикрываю тыл.

Дальнейшее вполне отвечало коварным ожиданиям Юли Кореанно. Внизу коридор оказался наполнен менее смелыми представителями школьной общественности, которые встретили необычную компанию приветственными криками и поднятыми над головами разноцветными мобильными телефонами.

— Ребята, дайте пройти, что вы, как маленькие, — увещевала массы Елена Николаевна, но не добилась ни малейшего успеха.

Она подтолкнула Игоря Петровича к какой-то боковой двери, открыла её, сунула букет Саранцеву и вошла в помещение. Президент последовал за ней и оказался в маленькой учительской раздевалке.

— Подожди минутку, я плащ накину.

— Пожалуйста, Елена Николаевна. Как только вам удаётся всю жизнь проводить среди этих малолетних погромщиков.

— Да точно так же, как я её проводила среди вас.

— Мне кажется, мы вели себя тише.

— Ошибаешься. Как один из источников шума, ты не можешь адекватно оценить его громкость.

Елена Николаевна, надела плащ, застегнула его перед зеркалом и пристально осмотрела себя в поисках возможных недочётов.