Одиночество зверя (СИ)

— Вы отлично выглядите, — заверил её Саранцев.

— Хочешь сказать — для моих лет?

— Нет, почему. Просто — отлично выглядите. Я всё пытаюсь подсчитать — вы ведь нас приняли сразу после института, значит не настолько уж старше нас. Лет на двенадцать, наверное.

— Хватит высчитывать мой возраст.

— Я только хочу сказать — как ни странно, мы даже толком к разным поколениям не принадлежим.

— А я хочу сказать — как странно, что ты напрочь забыл своего единственного в жизни классного руководителя. Ведь как звучит: классный руководитель! Среди твоих начальников попадались ещё классные?

— Вынужден назвать известную вам фамилию.

— Покровский? Неужели ты посмеешь меня с ним сравнивать? Я сделала для тебя гораздо больше. А ты ни разу не позвонил и письма не прислал.

— Да ладно, Елена Николаевна. Часто ученики вам письма присылают? Я, кстати, никогда не знал ни номера вашего телефона, ни домашнего адреса.

— Есть такие. Аня Корсунская и в гости заходила, и письма присылала. Она и здесь меня нашла, и тоже навещала.

— Она нас ждёт, между прочим.

— Я так и думала. Она меня предупредила о ресторане, но ничего не сказала о тебе.

— Она вас предупредила?

— Разумеется. А вы с Конопляником строили планы в полной уверенности, что я в любом случае буду рада нарушить свои собственные? Может, меня дома семья ждёт, а я с вами должна в ресторан мчаться?

— Семья?

— Успокойся, всё улажено лучшим образом. Благодаря Ане. А то бы сейчас помахала вашей милой компании ручкой и отправилась восвояси.

Нельзя чувствовать себя в безопасности, когда имеешь дело с женщинами. Несколько месяцев работал государственный аппарат, готовил планы, подвергал ситуацию анализу, сочинял доклады, а одновременно малоизвестный адвокат и рядовая учительница в подмосковном городе перекинулись парой слов и без всяких согласований, утрясок и проработок вмешались по своему собственному усмотрению в работу могущественных структур и внесли самочинные коррективы в принятые планы. Никто к ним не обращался, ни о чём не просил, не ждал от них никаких действий и с ними не совещался. Но в результате победили они, а не государство!

Саранцев вернул одевшейся Елене Николаевне её законные цветы, она взяла его под руку и они снова вышли в коридор, уже наполненный до отказа восторжённой публикой. Нечленораздельные выкрики (Игорь Петрович болезненно прислушивался — не ругательства ли?), вновь лес мобильников над головами, и бывший ученик растерялся перед неуправляемой массой. Откуда они берутся, такие горлопаны? Постояли бы в сторонке, помахали бы руками, задали бы вежливые вопросы. Нет, прыгают, кричат, снимают без спроса. Положим, бесконтрольная съёмка задумана с самого начала, но надо же хоть в малой степени контролировать свои подростковые рефлексы!

— Ребята, пропустите, — негромко приговаривала Елена Николаевна, первой пробиваясь через плотные ряды школяров и увлекая за собой Игоря Петровича.

Хрупкая женщина тянула за собой растерянного президента, а последним благоразумно следовал Конопляник. Возможно, с ним провели подготовительную работу, но он старательно изображал отсутствующий вид и определённо не производил впечатления телохранителя или хотя бы сопровождающего лица. Саранцеву никогда прежде не проходилось пробиваться через любопытную толпу без помощи крепких мужчин, и теперь он лихорадочно пытался сообразить, стоит помогать Елене Николаевне, или нет. В зависимости от сделанного выбора в Интернете появятся пиратские видеокадры либо с президентом, расталкивающим школьников, либо с президентом, которого тащит за собой не известная широкой публике женщина. На беду, учительница действительно не выглядела такой уж старой, а наоборот, можно сказать — привлекательной. Если в связи с Покровским ходят слухи о пристрастии к юным спортсменкам, то об Игоре Петровиче заговорят как о любителе зрелых женщин. Размышления не привели к внятному итогу, но машинально президент оставался ведомым.

Во дворе народу собралось меньше, чем в школе, но толпа валила за ними на простор, и прежняя вакханалия продолжалась.

— Вы раньше попадали в такие переделки? — крикнул Саранцев на ухо Елене Николаевне.

Она отрицательно помотала головой:

— Никогда. Я ведь не кинозвезда и не эстрадная дива. Зато тебе не впервой?

Саранцев смущённо промолчал. Не захотел рассказывать о стандартных мерах обеспечения безопасности первых лиц государства. Не самый удачный момент для рассуждений о народных симпатиях и антипатиях. Он ведь тоже не звезда, и ежедневные появления в выпусках телевизионных новостей ничего не меняют. Одни люди отрабатывают свой хлеб, всеми мерами создавая его добропорядочный образ, другие — профессиональными рассказами об успехах усилий первых, но в конечном итоге публика к нему равнодушна. Даже молодёжь не испытывает к нему симпатии, если верить сведениям Юли Кореанно. Она бесконечно ссылается на некие опросы общественного мнения, несколько раз он и сам изучал листы бумаги с неблагоприятными цифрами, но кто и как проводил эти опросы, насколько поддаются проверке их результаты? Порой разные социологические исследования на одну тему дают схожие результаты, порой — нет, но как решить, какой из них корректен, и не ошибочны ли все? И кто проверит проверяющих?

Возле ограждения школьной территории появились офицеры ФСО — в соответствии с нестандартной инструкцией сегодняшнего дня, они смирно дожидались приближения охраняемого субъекта. Теперь они всё же попадут в объективы, и, возможно, пойдут разговоры о фальсификации всего события. Мол, были там телохранители, были — вот, посмотрите. И нечего будет возразить, телохранители ведь действительно налицо. И все объяснения о том, где именно они стояли, не имеют смысла. Соль всей затеи — в неофициальности, и пресс-служба в идеале не должна комментировать события личной жизни президента.

Крепкие ребята пропустили в калитку положенных троих человек, затем закрыли её и задержали основной поток, но школьники массой полезли через невысокий забор, другие продолжали снимать поверх него и продолжали невнятно кричать. Конопляник исчез, Саранцев бросил Елену Николаевну и, пока ей открывали дверцу, пустился в обход лимузина. Согласно инструкции, он должен садиться в правую заднюю дверь, но он и здесь сломал порядок — если он сядет в лимузин, пока женщина, в обнимку со своим букетом, будет её обходить, картинка выйдет уж нестерпимо анекдотической.

С разных сторон к нежданному кортежу сходились горожане и стояли на почтительном удалении, сдерживаемые охраной. План хождения в народ проваливался с громким треском, но Игорь Петрович совсем не злился на Юлю. Она изложила ему свой прожект, и он согласился. Он отвечает за всё. Валить вину на подчинённых — подло и просто глупо. Если ты не умеешь организовывать людей и подбирать кадры — ты плохой руководитель.

— Бардак неописуемый, — произнёс Саранцев вслух, когда и он, и Елена Николаевна сидели на своих местах, а обе дверцы захлопнулись.

Стало тихо, тонированные стёкла приглушили дневной свет, тело глубоко провалилось в сиденье и отдыхало после напряжённой вылазки.

— Весело получилось, — ответила Елена Николаевна. — Ты давно не бывал в школе?

— Давно. И не тянет.

— Мне следует обидеться? Не каждый день приходится слышать от своего бывшего ученика такие речи. Неужели ностальгия не мучит?

— Извините, нет. Но вы ни в чём не виноваты. Против литературы я до сих пор ничего не имею, хоть и окончил строительный.

Лимузин двинулся с места и пополз вместе со всем кортежем вперёд, прочь от несчастливой для президентского имиджа школы.

— А где же Конопляник?

— Он поехал вперёд. У меня на сегодняшний день соглашение с ФСО — они впустили меня одного к вам в школу, а я не стал настаивать на включении в кортеж Мишкиной машины. Они не доверяют его водительскому мастерству.

— И долго ты вёл переговоры с ФСО?

— Сегодня утром потратил некоторое время. Дмитриев — сложный человек. Он ещё Брежнева помнит.