Мать ветров (СИ)

— Но почему? — недоуменно спросил Арджуна.

— Сам не пойму, — ответил Саид и взъерошил обеими руками свои кудряшки. — Но, кажется, едут в Блюменштадт. Ты их узнал по описаниям, правда?

— Правда, — кивнул эльф. — Что скажешь? Ты с ними дело имел, не я.

— Кажется, тут дело по нашей части, — задумчиво проговорил саориец. — Слушай, с этой Марлен Эрвин разговоры разговаривал. Может, его к ней подослать? Все-таки надежнее, если коллега к коллеге подойдет, чем коли резчик по дереву к служанке сунется.

— Верно. Саид, ты едешь за ними, я — в лагерь. Встречаемся в городе.

Будто мельничный механизм под порывом ветра, заработала отлаженная машина срочной помощи потенциальным сторонникам. К Блюменштадту вместе с Эрвином отправился его любовник, поскольку был хоть низшим, а все-таки чародеем, и командир армии собственной персоной. Несколько фёнов помчались проверять информацию. Двое — в родную деревню Герды, четверо — на постоялые дворы, где, по словам Марлен, арфистка вместе с мужем останавливалась в далекой молодости. Еще одного отправили в приют Богдана, выяснять, сможет ли он принять у себя потенциальную сторонницу и девушку, которую надо немедленно вырвать из лап ее хозяев. Причиной столь поспешного бегства Марлен и Герда назвали ужесточившиеся издевательства со стороны Георга, на всякий случай покуда умолчав о вервольфе.

К концу второго дня операции Эрвин проводил своих спутниц в тайное местечко за городом, где их поджидала сама Зося. Ее сын, Арджуна и еще двое стрелков на всякий случай держались в тени, как и Шалом.

— Мать честная, Лючия! — ахнула Марлен и заливисто расхохоталась. Впрочем, от командира Фёна не укрылось то, что за смехом сумасбродка ловко спрятала горькую гримасу. Видно, на нее произвели впечатление седые волосы еще молодой, в общем-то, женщины.

— Сюрприз, милая, — весело подмигнула арфистке ведьма и с ласковой улыбкой повернулась к Герде. — На волюшку потянуло, значит. Я рада, хорошая, каждый вольный человек — это сокровище. Погоди... что-то не так? — удивилась Зося, когда девушка вдруг вытянулась словно струна и взволнованно покрутила головой.

Тут из лесу послышался птичий крик. Условный знак. Командир чуть подумала и незаметно сплела за спиной пальцы, мол, выходи.

— Мне от нее не спрятаться, — объявил показавшийся из зарослей Саид и буквально подлетел к растерявшейся Герде. Очень мягко, чтобы не вспугнуть изнасилованную хозяином девушку, коснулся ее запястья и пристально глянул в серые, но будто нечеловеческие глаза. — Это ведь ты, правда же?

— Я, — тихо отозвалась служанка и смущенно улыбнулась в ответ. — Там, в горах, поздней осенью... Господа к родным на границе ездили, и я с ними...

— Давеча полнолуние было, ты поэтому иначе смотришь? И чуешь хорошо.

— Я еще на полянке тебя унюхала да испугалась, сразу не распознала, откуда ж запах-то знакомый, — объяснила Герда и опасливо покосилась на Зосю и Эрвина.

— Не бойся, — тут же успокоил девушку саориец. — С нами тебе не нужно бояться, волчонок.

Сказать, что встреча с настоящим, живым вервольфом потрясла фёнов до глубины души, значит, ничего не сказать. Из укрытия по условному сигналу Зоси вышел Шалом, который на близком расстоянии и впрямь заметил в девушке ее звериную природу. Остальным товарищам безмолвное сидение в кустах давалось с огромным трудом.

Прошло первое изумление, и подпольщики до боли в животах посмеялись над обделавшимся со страху Георгом, однако в их глазах Герда заметила такое кровожадное желание аккуратно разделать рыцаря на множество маленьких миленьких рыцарят, что все давешние мысли зверя показались ей детской невинной сказочкой. Но, увы, в ближайшее время Фридрих Баумгартен как объект шантажа нужен был фёнам до зарезу, и о мести нечего было и думать.

А потом настало время для спонтанного представления.

Сумасбродка яростно встряхивала каштановыми кудрями, метала громы и молнии и доказывала спокойной, словно горные пики вдали, Зосе, что ей ни к чему всяческие предосторожности, и она прекрасно выберется от Баумгартенов самостоятельно. Она перечислила с десяток трактиров, где вместе с мужем — талантливым, но совершенно безалаберным арфистом — участвовала в пьяных драках и даже достала в качестве последнего аргумента маленький, но очень острый кинжал из своего прелестного декольте. Который тут же полетел на землю, выбитый молниеносным ударом командира армии. Поэтесса на миг потеряла дар речи, и ведьма воспользовалась перерывом в ее пламенной тираде:

— Если хочешь однажды прекратить тратить жизнь на пустяки вроде крамольных песенок и заняться серьезным делом, подчиняйся моим приказам. Ясно?

— Ясно, — буркнула малость поостывшая Марлен и нехотя склонила голову перед женщиной, которая была ниже ее ростом и уж тем более ниже по происхождению.

— Тогда мы утром — за работу, а ты, Саид, вези нашего волчонка в приют, — распорядилась Зося.

Пока в свете розового утра Эрвин и Шалом с неожиданным для их лет проворством вдохновенно придавали двуколке правдоподобно пострадавший вид, Марлен, поскрипывая зубами, в десятый раз повторяла все меры предосторожности и условные знаки. И заодно пыталась испепелить Зосю взглядом.

Ведьма испепеляться отказывалась, коротко кивала и внимательно смотрела в потемневшие от гнева ореховые глаза. Нет, сторонница и почти наверняка будущая подпольщица ей определенно нравилась. Ум есть, решимость есть, искренняя ненависть к неравенству — тоже имеется. Но дисциплину среди этого кошмара наводить... Командир едва заметно вздохнула. Ладно, дурость Кахала она в свое время пережила, с Арджуной уж год как справляется — и это чудо однажды воспитает.

— Ну, лихие разбойнички, кто нанесет макияж даме? — с вызовом осведомилась Марлен, поворачиваясь к травнику и менестрелю.

— Я воздержусь, моя милая коллега, — галантно раскланялся Эрвин.

— Я специализируюсь на мужчинах, — сказал Шалом и заметил по смешинкам в глазах товарищей, что они оценили его откровенно двусмысленный ответ.

— И как всегда свалили всю работу на меня! — возмутилась Зося и уперла руки в бока. — Вам не стыдно? Вижу, не стыдно. Совесть — вообще не по вашей части, — ведьма засучила рукава, склонила голову на бок и сосредоточенным взглядом окинула арфистку. — Ну, Марлен, после рассчитаемся, — и тяжелый крестьянский кулак лихо впечатался в прелестную аристократическую скулу.

Вечером того же дня Марлен с громким скандалом покинула поместье Баумгартенов. Навсегда.

Меры предосторожности, разработанные Зосей, не пригодились, зато ведьма по сигналам «все в порядке», поданным безупречно и вовремя, еще раз убедилась в том, что из сумасбродки можно будет сделать человека.

Командир отпустила всех своих подчиненных и взялась лично проводить Марлен до приюта. Она надеялась как следует побеседовать в пути с поэтессой, а после — с Гердой. Да и, что греха таить, соскучилась Зося по отцу. И еще надеялась застать у него сына. В конце концов, обещала же она своему ребенку сказку на ночь!

Да только глубокой ночью на берегу ручья сумасбродка для нее самой исполняла волшебные баллады под чарующий аккомпанемент арфы. Ласковая, прогретая за весенние месяцы и укрытая зеленым ковром земля дарила командиру Фёна покой, а где-то в ветках дерева мягкому голосу Марлен вторил соловей.

====== Глава 21. Али. Раскрывая цветы ======

Преданный восторженный вид, едва не постоянно открытый рот и прилежная учеба у преподавателя по истории живописи не прошли даром. Точнее, Али, которому плата за университет стоила серьезных трудов, прилежно занимался на каждом из художественных курсов. Но каким-то чутьем угадал, кто из профессоров падок на обожание во взгляде — и не ошибся. Пожилой ромалиец накануне намекнул своему верному слушателю, что поможет ему приобрести баснословно дорогой ультрамарин по сниженной — для своих — цене. Юноша даже прикидывать не хотел, сколько недель можно отлично жить за эти деньги, но согласился, не раздумывая. Ультрамарина ему требовалось много.