Волшебная сказка Томми

В общем, ужин порадовал только тем, что мы с Индией поговорили. Хотя она не сказала ничего вразумительного о причинах, почему они с Карлом расстались («У нас с ним разные взгляды на жизнь», «Так будет лучше для нас обоих» и прочие патетические высказывания в манере журнала «Hello»), она все-таки объяснила, почему до сих пор живет в этом нацистском логове. Свою квартиру она сдала, и срок аренды заканчивается только через полтора месяца. Я рассказал ей о своих проблемах с квартирой, и она сказала, что я могу какое-то время пожить у нее. Если будет совсем уж тяжко. Где-то я это уже слышал.

— По-моему, это не очень хорошая мысль, — сказал я.

— Ну, это все-таки лучше, чем оказаться на улице.

— А что подумает Карл, если решит забежать как-нибудь вечерком забрать почту и увидит меня, расположившегося на его диване и попивающего его «Хейнекен»? — спросил я.

— Мне все равно, что подумает Карл. Даже если он вдруг забежит как-нибудь вечерком и увидит нас вместе на этом диване. Он очень любезно разрешил мне пожить эти полтора месяца у него, но его это тоже устраивает, потому что он уезжает в контроль-турне на ближайшие восемь недель, и ему так или иначе пришлось бы искать человека, который присматривал бы за квартирой. И давай больше не будем о Карле, ладно?

Я забыл упомянуть, что Карл был владельцем модельного агентства, и — да — Индия была одной из его «девочек», как это принято называть. В ближайшие полтора месяца Карл собирался проинспектировать многочисленные филиалы своего агентства, расположенные по всему миру, а заодно, может быть, и «разведать» новые таланты. Эту фразу я слышал не раз, и она всегда приводила меня в недоумение. Мне действительно любопытно, как именно владельцы модельных агентств «разведывают» новые таланты? Да, существуют красивые сказки о том, как молоденькие девчонки отправляются с мамами в магазин за продуктами, а уже через месяц они — перспективные молодые модели, и их объявляют «находкой года», и они дефилируют по подиуму в нарядах от лучших модельных домов. Но лично мне представляется, что методика большинства разведчиков новых талантов (включая Карла) состоит в том, чтобы подцепить в баре какую-нибудь симпатичную девочку, заманить ее к себе в гостиничный номер под предлогом «проверить потенциал» с обещанием выгодного контракта и/или дармовой выпивки из мини-бара, за которую заплачено из средств, выделенных на представительские расходы. Называйте меня циником, если хотите.

— Ну а у тебя что нового? — спросила Индия.

Это она так пыталась вызнать, есть у меня кто-нибудь или нет.

— Да все по-старому, — сказал я. — Нянчусь с Джулианом, веселюсь с Бобби и Сейди.

(Слизываю кокаин с задниц девчонок, которых вижу в первый раз в жизни, падаю в обморок на работе, дрочу в автобусах, истерично рыдаю, клею коллажи с ребенком, продвинутым в манипулятивной психологии, при этом все на меня орут, ебут в задницу и донимают советами, чтобы я не вздумал с тобой трахаться.)

— Как они? — Ее лицо просияло при упоминании о Бобби и Сейди.

— Замечательно. Передавали тебе привет, — соврал я.

— Им от меня тоже. Передашь?

— Обязательно. — Ага, щаз.

— А... — начала она и замялась, но я уже понял, что будет дальше. Это было вполне очевидно. — ...у тебя кто-нибудь есть? Кто-то особенный?

В каком смысле особенный? Что конкретно она имела в виду? Ты свободен? В твоей жизни есть человек, который значит для тебя чуть больше, чем все остальные? Кто-то другой уже занял мое место? Ответ напрашивался сам собой: почти все, кто меня окружает, в каком-то смысле особенные, и она — в том числе. Но мне не хотелось изощряться в остроумии. Я допивал уже третье пиво, я был злой (потому что голодный), и у меня не было настроения болтать. Конкретно сейчас мне хотелось лишь одного: завалиться в постель с Индией. А потом можно будет и поговорить.

Индия ждала, что я скажу. А я думал, что сказать. Я понимал: ей неприятно, что я так надолго задумался. Но я держал паузу вовсе не для того, чтобы огорчить Индию или заставить ее помучиться. Престо я не был уверен, что мне хочется все ей рассказывать. И что она заслужила, чтобы я ей рассказал. И если совсем уже честно, я сам не был уверен в ответе. Но я все же сказал:

— На самом деле их двое. Она чуть не подавилась пивом.

— Томми, ты монстр. И кто эти люди?

— Ну, одного зовут Чарли.

— Это женщина или мужчина?

— Мужчина. Ему тридцать девять. Он очень эффектный. Смуглая кожа, красивые руки. Он веселый, уверенный в себе и вообще замечательный. И у нас с ним все классно.

— Я за тебя очень рада, — соврала она. Но я еще не закончил.

— И еще у него потрясающий член.

Она напряглась и слегка покачала головой. Я так и не понял, что это было: укоризненная снисходительность или ласковая терпимость или и то, и другое сразу.

— А кто второй?

— Финн. Сын Чарли. Вот. Я это сказал.

— У него есть сын? — Вид у Индии был слегка потрясенный. — Это здорово. Я имею в виду, ты умеешь общаться с детьми. У тебя хорошо получается. Потому что ты любишь детей. Ему сколько лет?

— Восемь. Он удивительный.

— Я за тебя очень рада, Томми, — повторила она, улыбаясь. Но мне показалось, что ее глаза подозрительно затуманились. Впрочем, я не успел убедиться, так ли это на самом деле, потому что она вдруг хлопнула себя по лбу и сказала: — Ой, у меня же еще пудинг. Чуть не забыла.

Она быстро поднялась из-за стола. Я тоже поднялся. Сам не знаю зачем. Просто поднялся и все. Я не знал, что происходит, но я был весь возбужденный, и она встала так резко и буквально рванулась к холодильнику, и я подошел к ней и спросил:

— Почему вы с ним разошлись? Только честно. Без всяких «мы разные люди» и прочей херни. Скажи мне честно, почему вы разошлись?!

Я говорил на повышенных тонах, и это ее удивило. Меня, кстати, — тоже. Свет из открытого холодильника осветил ей лицо, и я увидел, что она снова плачет. Она была такой невообразимо красивой. Хрен с ним, с Карлом, меня не волнует, почему они с ним разошлись. Но почему мы разошлись?!

Она с вызовом обернулась ко мне:

— Я хотела ребенка. А он не хотел.

Пудинг мы так и не попробовали

Забавно иной раз бывает. Вот ты знаешь, что этого делать не надо ни в коем случае, потому что тебе будет плохо, — и все равно делаешь. Делаешь и понимаешь, что зря и что надо бы все это прекратить, пока не поздно, и тем не менее находишь в себе практически неисчерпаемые резервы идиотизма, чтобы усугубить и без того идиотскую ситуацию. Но при этом ты не ощущаешь себя идиотом. Наоборот. Тебе кажется, что именно так и надо. Только так и надо.

Я уже говорил, что мы с Индией трахнулись. Но тогда я соврал. Мы не трахались. Мы занимались любовью. Да, я помню: еще в самом начале я говорил, что эта фраза вызывает у меня органическое отвращение, и тем не менее именно этим мы и занимались. И не надо меня осуждать. В конце концов, у меня были смягчающие обстоятельства. Хотя, если Чарли узнает, что я сказал эту фразу, ему будет не очень приятно. На самом деле, если Чарли узнает, что я не только сказал эту фразу, но и сделал то самое, что она обозначает, ему будет очень неприятно.

Причем мы занимались любовью без презерватива. И когда я кончил, я вышел из нее далеко не сразу. Она не хотела, чтобы я из нее выходил. И мне самому этого не хотелось.

В тот момент мы оба были готовы рискнуть. Это сложно объяснить, на самом деле. Это можно лишь пережить.

И я никогда не поверю, что у вас в жизни не было таких мгновений, вспоминая которые, вы удивляетесь: «Что на меня вдруг нашло?! Сам поражаюсь, что я это сделал. О чем я думал?!» Так вот это был именно такой эпизод. Ну да. Один эпизод из многих. Но в данном случае количество не прибавляет ума.

Как очень верно заметила Индия, жопа случается повсеместно.

19. Сказка про риск

Давным-давно, лет двадцать — тридцать назад, в одной далекой стране жил молодой человек по имени Алекс. Когда начинается эта история, Алексу исполняется шестнадцать, и он продолжает открывать для себя радости секса. Алексу нравится секс. Он — из тех редких мальчишек, которые любят смелые эксперименты и не стыдятся своих желаний. Секс для него — это что-то прекрасное и обольстительное. Когда он был моложе и испытал свой первый оргазм, у него сразу возникла уверенность, что теперь он узнал, для чего было создано его тело. И в этом Алекс был не одинок. Девушке, с которой он потерял девственность — его однокласснице, у которой подобный опыт также случился впервые, — тоже сразу понравился секс. К счастью для Алекса, она тоже не мучилась приступами стыда, и они провели замечательный вечер. Такой, о каком можно только мечтать, когда ты в первый раз занимаешься сексом. Вечер, исполненный страсти и искреннего интереса, при полном отсутствии смущения или каких-то напрягов. И главное — и он, и она получили огромное удовольствие.