mediatores (СИ)

Но уже и такого полупозволения (тоже, будем откровенны, не однозначного, потому что в этом кратком разрешении стать частью ордена иезуитов ни малейшего намёка на одобрение собственного оригинального устава "Посредников" не содержалось) было достаточно, чтобы обитель Mediatores начала своё полулегальное существование. Полулегальное -- оттого, что всё же подданным Российской империи, за исключением переселенцев, католичество исповедовать не дозволялось. С другой стороны, после высочайшей резолюции Государыни и запретить Mediatores тоже ни у кого не поднялась рука.

Первое время обитель существует в Петербурге, затем перемещается в Нижний Новгород и, наконец, закрепляется в нашем городе, городе первого русского театра, городе Фёдора Григорьевича, который ныне почитается братьями как пророк и отец веры.

Всё это крайне увлекательно, но какое, спрашивается, лично к нам отношение имеют малые секты двухсотпятидесятилетней давности? -- спросил я.

Чтобы понять это отношение, терпеливо пояснил мне Аркадий Иванович, нам нужно вначале хорошо уразуметь учение "Посредников".

Учение это состоит в том, что посредством полного освобождения от собственных мыслей и желаний человек превращается в послушный инструмент, посредника для божественной воли. Само же божество становится актёром, одушевляющим телесное.

На практике это учение привело к тому, что достаточно скоро Mediatores специализировались в узкой духовной области, став гениальными инкарнаторами, иначе говоря, воплощателями самых разных духовных сущностей.

ЧестнСй брат или честнАя сестра "Посредников" являет собой послушную губку, которая без особых усилий может наполниться любым духовным содержанием. (Упоминания "сестёр" меня удивило, но гость пояснил, что монастырь ныне имеет и мужское, и женское отделения. На мой вопрос, разве так вообще принято в католичестве, он хладнокровно ответил, что общекатолические нормы для Mediatores вовсе не всегда обязательны.) Он или она на короткое время может стать ангелом или дьяволом, императором или нищим, родоначальником раскола или евангелистом, духом Святой соборной церкви или деревом. Служитель или служительница Mediatores может воплотить в себе недавно, а то и давно умершего человека. Может воплотить человека, никогда не жившего, а только существовавшего в воображении великого творца и тысяч людей, знакомых с его творением. Наконец, может воплотить плод фантазии одного-единственного человека, а именно альтернативную личность ("Простите мне эту специальную терминологию, Владимир Николаевич!"), существующую только в чьей-то голове. Акт такого временного воплощения, при котором воплощающий полностью забывает своё "я" (и без того достаточно скромное благодаря усиленному аскетическому труду), а после практически не может вспомнить, что во время воплощения случилось с ним (верней, с его телесной оболочкой), на латыни называется incarnatio temporaria.

Гость, ласково улыбаясь, закончил свой рассказ.

Я откинулся на спинку кресла и долго молчал. Спросил, наконец:

-- Аркадий Иванович, милый человек, какое отношение эти исторические сказки, виноват, гипотезы и реконструкции имеют к современной реальности? Если этот невероятный маргинальный монастырь и впрямь существовал когда-то, что уже само по себе звучит как -- извините, ради Бога! -- как дешёвая историческая фантастика, он наверняка не пережил революции.

-- Вы ошибаетесь, -- тихо ответил мне историк. -- Он существует и поныне. Да, год революции, а особенно год белогвардейского мятежа был крайне тяжёл, но обитель нашла силы...

-- И до сих пор -- в нашем городе?

-- Именно.

-- Вы не шутите? Это... какое-то секретное заведение, если я о нём ничего не знаю, дожив до тридцати одного года? Я буду связан подпиской о неразглашении?

-- Секретное? -- гость улыбнулся. -- О, я бы не стал использовать такое сильное слово! Хотя Вы правы в том, что "с улицы", то есть празднолюбопытствующему туда попасть невозможно. Обитель просто не привлекает к себе лишнего внимания. Публичность для духовного делания -- исключительно вредная вещь, публичности братия избегает как может... Но вот обязательства молчать о том, что Вы увидите и услышите, с Вас действительно потребуют. Впрочем, я хотел бы посмотреть, как у Вас получится разгласить... -- Аркадий Иванович хмыкнул.

-- Я понимаю: в силу невероятности моего рассказа мои слушатели будут только крутить пальцем у виска. То есть Вы предлагаете мне...

-- Именно что только предлагаю, руководствуясь исключительно сочувствием к Вам.

-- А каким образом...

-- Таким, что именно Ваш покорный слуга является mediator mediatorum, "посредником посредников": тем человеком, через которого обитель взаимодействует с внешним миром. Это, между прочим, официальная должность, с хорошим вознаграждением. Хотя я предпочитаю говорить не "должность", а "служение". Звучит благозвучней, не правда ли?

-- Так вот откуда Вам известна вся история! А я-то уж думал: как это Вы сумели разыскать в архивах того, чего я не нашёл? Так Вы... из-за Вашей службы не испытываете стеснения в средствах?

Аркадий Иванович с улыбкой кивнул.

-- Если Вы готовы попробовать этот специфический вариант терапии, -- продолжил он, -- Вам нужно будет адресовать матушке-настоятельнице Ваше нижайшее ходатайство.

-- Письменное?

-- Как правило, требуется письменное, но в Вашем случае, так как Вы обращаетесь непосредственно ко мне, можно заявить устно.

-- Но с какой стати монах или монахиня обители будет тратить своё время на удовлетворение чужой прихоти? -- усомнился я.

-- Вы не понимаете, Владимир Николаевич. Это -- их основное занятие, их хлеб, их, можно сказать, профессия. Ведь должен монастырь на что-то существовать, как Вы думаете? А он не только существует, но и успешно оплачивает труд специалистов разного рода. Вроде меня, например. Кстати, Вы должны будете готовы сделать определённое пожертвование, даже немаленькое...

-- Я понял. Но я не могу взять в толк, кому именно нужны специфические услуги "воплощателей"!

-- Кому угодно, милейший Владимир Николаевич! Кому угодно! Скажем, писателю -- чтобы пообщаться с детищем своего духа. Мистику -- для получения откровений. Политику -- для открытия тайн своего противника. Между прочим, тот факт, что обитель пережила революцию, гражданскую войну и безбожные тридцатые, как раз связан с тем, что новые власти вовремя сообразили... Рядовому обывателю -- чтобы утишить горе недавней безвозвратной потери. Жадному наследнику -- чтобы узнать, где умершая тётка закопала свои бриллианты...

-- А разве это в духе христианской веры? Всё это сильно отдаёт медиумизмом, Вы не находите?

Аркадий Иванович пожал плечами.

-- Возможно, -- ответил он. -- Medium по-латыни есть "среднее", а mediator -- "посредник". Но если медиумы католической церковью справедливо презираются, то деятельность Mediatores дозволена и освящена Святым престолом. Вы, милейший Владимир Николаевич, ведь не можете быть святей римского папы, правда?

-- А нет ли в этом доли шарлатанства? Разве нельзя исключить, что в некоторых случаях имеет место не наитие и не подлинное воплощение бестелесного духа, это самое ваше инкунабио...

-- Инкарнацио.

-- ...Инкарнацио, виноват, а обыкновенное талантливое актёрство?

-- Владимир Николаевич, простите меня за вопрос -- а какая Вам разница? Вы ведь, насколько я понял, стремитесь к объективации Вашего alter ego и разъединению его с собой, а не к тому, чтобы узнать от него последние и запретные тайны нашей жизни. Почему бы Вам не поглядеть на это как на игровую терапию и как на приключение своего рода?

-- Не могу поверить: это Ваш брат всерьёз посоветовал для меня такую вот странную терапию?

-- Я не раскрывал ему всех деталей. Я просто сказал, что есть группа молодых энтузиастов, которые занимаются чем-то вроде психологических тренингов, воплощением, э-э-э... страхов, аффектов и прочих сильных душевных движений.