Игра по-крупному

-- Ну ты даешь, братец, -- вместо приветствия проговорила она. -- Все загородил. И дорогу, и кусты, и забор -- все, что можно! -- Зоя недовольно разглядывала теплицу. Степан с кислым видом перетаптывался рядом.

-- Мы же с тобой говорили, -- напомнил Игорь. -- Ты была не против.

-- Правильно! -- упрямо кивнула сестра. -- Я же не думала, что ты так размахнешься.

Степан, поджав губы, покрутил головой: "Н-да..."

-- Я думала, теплица как теплица... А это? Целый совхоз! К чему это?..

-- Я же тебе объяснял -- к чему...

-- Ну, знаешь, деньги всем нужны. Но не таким же способом...

-- Да кому она мешает? -- Игорь чувствовал, что начинает злиться. -- Что она загородила?..

-- Тебя не переспоришь... -- Зоя пошла к крыльцу, кивнув притихшей у грядки Насте. -- Кошмар! Теперь и не знаешь, как на дачу приехать. Стыд на всю округу...

-- От, елки зеленые! -- сплюнул Игорь и хмуро зашагал к речке.

Он постоял на мостках, обмыл журчащей водой сапоги, сполоснул руки, плеснул на лицо. Главное -- не психовать и не ввязываться в пустые разговоры, наставлял он себя. Теплицу я с ней согласовал, чужого не захватывал, налог за дачу платил -- и пусть уймется. Он стал не спеша подниматься к дому.

У угла своего особняка копошился с лестницей Вешкин. В преддверии праздника он вывешивал два красных флага -- изрядно поблекшие и со свекольным оттенком.

-- Привет! -- крикнул ему через забор Игорь.

-- Привет, привет! -- оглянулся Володька. -- Заходи!..

-- Спасибо, зайду попозже...

Вешкин кивнул бледной в тени дома головой и полез с флагами на лестницу.

День не складывался. Настя продолжала сажать цветную капусту, сестра недовольно бормотала в доме, Степан бродил, сложив на груди руки, по участку.

Игорь зло копал новую грядку. "Это ты чего будешь сажать?" -- осторожно вопрошал Степан. "Астру", -- отвечал Фирсов. "Цветочками решил заняться? -- Шурин пытался улыбаться. -- Ну-ну..." К теплице он не подходил, косясь на нее как на нечто конфузливое.

-- Мы с Зоенькой тоже, вообще-то, хотели маленький парничок поставить, -- сожалеюще проговорил Степан, останавливаясь напротив Игоря. -- Да теперь, наверное, не получится...

Игорь воткнул лопату в сочную землю и оперся на нее.

-- А что сажать хотели?

-- Да я не знаю... -- Степан завертел головой, будто высматривал что-то на грядках. -- Зоенька там чего-то хотела... Огурцы вроде... Помидоры,..

-- Так занимайте одну грядку в теплице и сажайте, -- предложил Игорь. -- Семь метров длина, полтора ширина -- хватит вам? Пойдем покажу! -- Игорь направился к теплице, приглашая с собой Степана. -- И рассады вам дам, сажайте на здоровье.

-- Да не... -- поморщился Степан, не двигаясь с места. -- Спасибо.

-- А чего? -- остановился Игорь.

-- Это надо с Зоенькой...

-- Ну хоть взгляни! -- звал Игорь.

-- Не, не-е... спасибо, потом. -- Он осторожно, словно шел по минному полю, стал выбираться из грядок. -- Я сейчас переодеться как раз хотел. Надо тоже что-нибудь покопать.

Настя продолжала невозмутимо тыкать в землю саженцы. "Да-а, -- тихо проговорила она, когда Степан скрылся в доме. -- С комнатой, пожалуй, ничего не выйдет..." -- "Не боись, -- сказал Фирсов. -- Пусть привыкнут..." Он сходил за топором и, подковырнув рейки, снял со вчерашней грядки пленку. Она с тихим шорохом скользнула по дугам и легла в междурядье. От прогретой земли повалил пар. "Ого! -- подошла Настя. -- Они не задохнулись?" Игорь присел на корточки. Капустные саженцы бодрыми стрелками торчали из земли. Настя пошла вдоль бортика грядки. "Вот хиленький! -- показывала она пальцем. -- Вот еще! Ой, как жалко. Наверное, не приживутся..." -- "Ничего, -- уверенно сказал Игорь. -- Сейчас воду нагреем и польем. Оклемаются". Он взял из теплицы ведра и пошел на речку.

Зоя суетливо приводила в порядок свою комнату. "Ну что ты стоишь, как в штаны навалил! -- говорила она мужу, застывшему с охапкой тряпья посреди кухни. -- Неси на улицу!" -- "Я думал, ты еще что-нибудь дашь." -- "Думал... Меньше надо думать".

Игорь посторонился, пропуская Степана, и поставил зашипевшие ведра на плиту. Сестра даже не взглянула в его сторону. Игорь молча подложил в топку дров и вышел на веранду. Пленка на окнах всколыхнулась и щелкнула. Игорь постоял, прикидывая, не разобрать ли ему стеллажи и решил не спешить: в углу веранды блестел покрытый белой клеенкой стол и стояли два стула -- места, чтобы сесть пообедать, хватит. В окно было видно, как Степан, беззвучно шевеля губами, раскладывает на скамейках матрасы и одеяла.

Да, с разговором о комнате для тети Вали лучше повременить. Может, лучше позвонить по телефону, когда сестра вернется в город и успокоится. "Алло, Зоя, ты не будешь возражать, если тетя Валя поживет в июне в твоей комнате?.." Игорь засунул руки в голенища сапог, подтянул носки и пошел помогать Насте.

Сестра между тем продолжала обнаруживать мелкое беспокойство, схожее с симптомами "дачной болезни".

"А где мои синенькие босоножки? -- выходила она на крыльцо и требовательно смотрела на Игоря. -- На веранде стояли". "Какие босоножки? -- думал Игорь. -- Зачем ей сейчас босоножки". -- И пожимал плечами: "Не знаю, Зоя... Не видел, вроде, босоножек..." -- "Ну как же не видел! Синенькие такие! Посмотри, может ты их себе в комнату отнес?" Фирсов шел смотреть в комнату: не было синеньких босоножек. Никаких босоножек не было. "Найдутся", -- уверял он, но сестру не устраивало будущее время, ей желалось произнести глагол совершенного вида прошедшего времени, и она предпринимала яростные поиски несезонной обуви, подавая время от времени ни к кому не обращенные реплики: "А здесь что такое? Боже мой, какая грязища!" Или: "Это надо же было додуматься -- продырявить таз! А я в нем хотела маргаритки посадить. Ой-ей-ей..."

Настя не поднимала головы от грядки.

-- А что, счетчик все время так крутится? Это сколько же нагорит? Кошмар!..

Игорь молча шел в комнату и приносил бумажку.

-- Вот показания -- я записал, когда переехал сюда. Все, что сверх этого, заплачу я.

Сестра, поджав губы, смотрела на записанные цифры.

-- Н-да, -- вздыхала она. -- Непонятно только, зачем все это понадобилось...

Степан, натянув холодные, слежавшиеся за зиму рабочие штаны, почихивал и, не спеша, примерялся к работе. "Зоенька, ты не видела... пчхи... мою лопату? -- громко спрашивал он жену, вешавшую за домом половики. -- Такую... пчхи... с поперечной ручкой. Которую я в прошлом году купил... Вот, мать честная, что-то в нос попало..."

Игорь мог поклясться, что Степан и сам видел лопату -- она с обломанным черенком лежала под навесом.

-- Я ее сломал вчера, -- мимоходом признавался Игорь. -- Возьми любую, все точеные. А эту я потом починю...

Степан плелся под навес, скорбно разглядывал черенок и вертел в руках железку, словно надеялся их срастить. "Н-да, такая лопата была..."

-- Да починю, -- обещал Игорь. -- Возьми другую.

-- Я уж сам починю...

Степан приносил стамеску; поминая чертей, выбивал обломок деревяшки из железной втулки; острил топором остаток черенка; насаживал на него лопату и усердно водил напильником по отблескивающему на солнце металлу. Смотрел задумчиво, как заточилось, и шел с едва доходящей до пояса лопатой прорывать канавку, чтобы отвести игрушечную лужицу подальше от бетонного фундамента дома. "Зоенька, я хочу вот эту влагу убрать. Как ты думаешь, стоит? -- Он снимал рукавицу и потирал лоб. -- И щепки думаю убрать. А то ведь гнить начнет..." -- "Правильно, правильно, -- кивала сестра. -- Наведи порядок. А то тут сам черт ногу сломит".

"Этот-то чего? -- молча злился Фирсов. -- Работника взялся изображать. Тьфу!.."

Степан Сакин, к началу фамилии которого досужие языки издавна норовили прибавлять еще одну букву "с", а то и две -- как спереди, так и сзади, -- прошел, как говорилось в его служебной характеристике, хранящейся в железной комнате отдела кадров крупного предприятия, "путь от рабочего-электрика до инженера-конструктора 3-й категории отдела энергетических систем" и "зарекомендовал себя морально устойчивым, политически грамотным и выдержанным в быту товарищем". И на этом пути -- как следовало из той же бумаги -- приводов в милицию и порочащих связей не имел.