Гера

– Пусти меня! – она пытается выкрутиться.

         Нет ни малейшего желания целовать или касаться ее тела. Скорее всего – он не сможет взять ее, как бы ни угрожал ей скорой расправой. Хорошо, что девчонка пока не поняла этого – дрожит и снова стягивает брюки.

         Сашка ставит ее перед собой на колени.

– Не знаешь для чего модели обычно раскрывают рот?

         Пожалуй, она даже хочет угодить ему. Из глаз текут слезы. Член твердеет от прикосновения ее губ, но до финала – как до экватора, и Сашка это знает.

         Отпихивает ее ногой.   

– Ладно, одевайся и проваливай. Вот твоя сотня!

– Я не проститутка!

– А кто ты?

– Я модель.

– Ты идиотка. Бери деньги и проваливай!

– Я не знаю, как выбраться, – ноет она.

         Сашка застегивает штаны.

– Вали отсюда!

         Она заглядывает ему в лицо.

– Почему ты меня не хочешь, Гера?

         Сашка, закрыв глаза, падает на диван. Она молча ложится рядом. Так оба засыпают. Во сне она обнимает его и прижимается к его телу.

         Утром Сашка насилу отрывает ее от себя.

– Пора, девочка. Нам пора. Я тебе заплатил вчера?

– Ты не помнишь?

– Заплатил?

– Нет.

– Врешь. Я помню, что заплатил.

         Он высаживает ее в центре, а сам несется в «Манго» на встречу с Ромкой. Издали видит его и проходит к столику. На столе перед Ромкой, рядом со стаканом кока-колы белеет привычная папка с тесемками...

         Сашка на миг останавливается. Ее адрес уже зафиксирован. Она уже почти найдена. Совсем скоро он ее увидит.

         Зачем? Захочет ли она говорить с ним? Захочет ли вспоминать все, что было? И нужно ли это ему самому или просто влечет как невозможное?

         Никто не может гарантировать, это правда... Особенно после сегодняшней ночи.

         Он подходит к Ромке и кивает. Тот улыбается спокойно, так, будто ответы на все вопросы известны сегодня только ему одному.

12. СЕМЕЙНАЯ СТОМАТОЛОГИЯ

         Не войти же так просто, оттеснив очередного пациента с больным зубом? Сашка присаживается в кресло и терпеливо ждет, пока его пригласят в кабинет. Медсестра несколько раз предлагает ему обратиться к другим докторам, которые уже освободились, но он мотает головой.

– Вы именно к Анне Михайловне хотите? – уточняет та, пытаясь оказать ему экстренную помощь.

– Да, я... ее хочу.

         Очередь, наконец, доходит до Сашки, и он перешагивает порог кабинета. Закрывает за собой дверь...

         Она бросает обычный рассеянный взгляд и замирает. Молчит... Входит медсестра и начинает наводить порядок на столике с препаратами перед приемом нового пациента. Оглядывается на молчащую Анну. Выходит...

– Я здесь работаю, – говорит, наконец, Аня. – Я не хочу здесь ничего обсуждать.

– Я заплачу за прием.

– Нам не о чем говорить!

– Ты говорила, что любишь меня...

– В Багдаде?

– Ты с Шубиным?

         Она не в белом, а в бежевом халате и в бежевом чепчике в волосах. Все в ее клинике носят такую форму, но ни у кого Сашка не заметил таких усталых глаз и жестов.

– Да, я с Шубиным. Временами. А временами одна.

         Сашка садится в кресло под бормашиной.

– Не хочешь мне зуб вылечить?

– Нет.

– А душу?

– Это... не ко мне, Саша.

– К психиатру?

– Нет, это к жене... Пусть она тебе душу лечит.

– Я никогда не любил ее. Просто она спасла меня в одном безнадежном деле. И сейчас ее отец – моя хорошая крыша. Я не очень боюсь судебных процессов, но лишний шум в моем деле – хуже суда. А ее отец нейтрализует любой шум. Это громоотвод. И он не лезет глубоко в мои дела, не копает. Не интересуется, спортивными дробовиками я торгую или штурмовыми вертолетами. И без него есть, кому копать. 

– Есть Шубин?

– Да, есть и Шубин. Но легко он меня не вычеркнет. Когда я стал с ним сотрудничать, у меня не было выбора. Но теперь я тверже стою на ногах.

– Неужели?

– Я завяжу – сто процентов. Рано или поздно я завяжу.

         Говорит то, во что ему самому хочется верить. А потом обрывает сам себя:

– Хорошо тебе с ним?

– Хорошо иногда. Когда он весел. И когда тебя не вспоминает.

– А он меня вспоминает? – удивляется Сашка.

– Ты его беспокоишь. И он привязан к тебе как-то. По-своему... А тебе с женой хорошо?

– Нет, – Сашка закрывает глаза. – Нехорошо. Вообще не могу заниматься с ней сексом. Не хочу ее. Сначала хоть как-то получалось, а теперь вообще никак.

– Тебе точно не в стоматологию надо! – усмехается Аня.

         Всматривается в него, и в глазах зажигаются озорные искорки.

– А ты не изменился, Герасимов... То есть, очень мало изменился. Не повзрослел даже. Только хмуришься. И очки те же?

– Не, другие.

– А выглядят, как те, что и в школе.

         Сашка открывает глаза.

– Чему ты смеешься? Я серьезно поговорить пришел. Нужно решить, что делать...

– А что тут можно решить? – она снова усмехается. – Так и будем жить дальше. Ты – с женой, я – сама по себе...

– Ты с Шубиным.

– Ну, и ты тоже с Шубиным.

         Она продолжает смеяться. Закидывает ногу на ногу, стаскивает с головы чепчик, и светлые, золотистые волосы рассыпаются по плечам.

         Сашка смотрит на нее во все глаза, не в силах поверить, что она так близко.

– Я чуть с ума не сошел, когда оставил тебя в том госпитале, – вспоминает вдруг.

– Я знаю, что ты звонил. Весна говорила. Я стала выздоравливать, она решила забрать меня из госпиталя. А в самолете я потеряла сознание – надолго. Очнулась только в Измите, в доме ее брата.

         Она еще усмехается – вспоминает белоснежную, смущенную улыбку Дарко.

– Я тогда не мог найти себе места...

– Иногда мне кажется, что мы обломки какой-то льдины, которые никак не растают, – говорит Аня.

– Может. Но мы – одна льдина. И мы не растаем. Никогда!

         Она кивает.

– И если есть Вечность, то она в нас, – продолжает Сашка убежденно.

– И что с ней делать, Саша? – ее веселый тон исчезает, словно его и не было. – Что делать с этой Вечностью? Рвать из-за нее с Шубиным? Разводиться с женой? Терять крышу с громоотводом? Подвергать себя новым опасностям?

– Да!

– Нет. Нет и нет!

– Снова и снова я ищу тебя, чтобы убедиться, что ты меня не любишь...

         Он поднимается резко.

– На эту Вечность, Саша, можно только попрощаться, – говорит она.

– Пожалуй...

         Она тоже встает, словно собирается открыть ему дверь. Но ее приближение сводит его с ума. Он сам не успевает понять, как его руки оказываются на ее хрупких плечах.

         Теперь ее глаза совсем близко, но они не смеются. Сашка находит ее губы и целует. От внезапного желания и отчаянного страха потерять ее он еще сильнее стискивает ее в объятиях.

– Саша, пусти меня. Мы же все решили! – она резко отстраняется, едва не отталкивая его. 

– Что решили? – не может понять он.

– Что оставим все по-прежнему...

– Я не могу. Я хочу тебя... Я хочу.

– Саша!

– Мне не нужна эта жизнь без тебя!

– Не выдумывай! Ты как школьник!

Она настежь распахивает перед ним дверь.

– Иди к своей жене!

         И он уходит, оставив второпях номер своего мобильного, коряво записанный на какой-то больничной бумажке.

13. ЖЕНА

         Лека смотрит в глаза испытывающим взглядом.

– Вчера тебя видели в «Янусе».

– В «Янусе»?

– В компании каких-то шлюх!

– Лека...

– Ты думаешь, я буду с этим мириться?!

         Он, правда, не подумал о ее возможной реакции. Вообще – о том, что она может узнать. Вообще – о ней.

– Я не изменял тебе.

– Ты просто развлекался с приятелями, и тебя видело полгорода! Тебя узнаЮт, Гера! Тебя знают, о тебе говорят. Говорят, что ты страшно крутой мафиози!