Волшебная сказка Томми

Собственно, нам ничто не мешало общаться и после того, как мы с ней разошлись. Мы могли бы остаться друзьями. Я считаю, что это нормально, когда человек сохраняет приятельские отношения с бывшими любовницами и любовниками, во всяком случае, с теми, кого он помнит, как их зовут. Но с Индией все было сложно. Мы решили (каждый — для себя), что нам лучше не видеться, потому что так надо. А почему это надо? Кому это надо? Мы с ней увидимся в воскресенье, и это здорово. Мне будет очень приятно ее увидеть, снова почувствовать ее запах, послушать рассказы о ее друзьях и подругах, которые, кстати сказать, представляют собой совершенно безумную смесь из томных анерексичных моделей и активистов борьбы за что-то или против чего-то.

Так что я не боюсь. Да и чего мне бояться?! Ничего страшного не случится. Мы поужинаем, вспомним прошлое, может быть, даже обсудим сакраментальный вопрос «Почему мы расстались?», и все будет хорошо.

Тем более что она позвонила сама. Это ей, бедной девочке, оставшейся без своего разлюбезного Карла, нужно, чтобы ее утешили. Причем утешил не кто-нибудь, а именно я. Тот, кто был у нее до Карла. А вот я, потерявший Индию, все-таки справился самостоятельно. Превозмог свою боль и нашел в себе силы жить дальше. Как говорится, из боя он вышел изрядно потрепанный, но непобежденный. И плюс к тому умудренный опытом.

Да, моя девочка, даже не сомневайся. Все будет хорошо.

10. Сказка про красоту

Давным-давно, в одной не так чтобы очень далекой стране, был один город, где жили невообразимо красивые люди. Все мужчины в том городе были прекрасны: точеные лица, высокие скулы, носы правильной формы, полные, сочные губы, сверкающие глаза и густые здоровые волосы, отливавшие искрящимся блеском, и часто бывало, что птицы смотрелись в них, как в зеркала, проверяя, хорошо ли приглажены их яркие перышки. Женщины были столь же прелестны. По утрам, встав с постели, они снимали косынки, в которых спали, и роскошные локоны, освобожденные из мягкого плена, рассыпались по их элегантным плечам и струились по восхитительной ложбинке между пышных грудей. Трепет длинных ресниц, прогоняющий сон. Изящная тонкая рука скользит по гладкому лбу. Взгляд на мужчину, который еще не проснулся, но уже зашевелился во сне. Сочные губы приоткрываются так соблазнительно и маняще. Они похожи на лепестки распускающегося бутона, и часто бывает, что бабочки подлетают к ним близко-близко, перепутав с цветами. Женщина улыбается, глядя на своего мужчину. Ее улыбка лучится теплом, которого хватит с избытком на то, чтобы растопить ледяные поля.

Тела жителей города были не менее великолепны, чем их улыбки: ладные, крепкие, безупречных пропорций. Мужчины были подтянуты и мускулисты, но без излишеств, уродующих естественную красоту тела. Они не наращивали себе мышцы, а лишь укрепляли данное им от природы — здоровым физическим трудом на полях и упражнениями на открытых спортивных площадках, оборудованных на каждой площади города. Для описания тел женщин используем определения «цветущий» и «свежий», которые были придуманы как будто специально для них. Гладкая кожа, изящные тонкие руки, не испорченные грубой работой, неторопливые томные жесты, гибкий стан, полные бедра, пышная грудь.

Можно было бы предположить, что секс у жителей города неизменно был взрывом безудержной страсти, поскольку два существа, столь немыслимо прекрасных, должны испытывать запредельное наслаждение, соединяясь друг с другом. Но все было не так. Совершенно не так.

Потому что, когда ты прекрасен и все вокруг в равной степени обворожительны и прекрасны, красота неизбежно теряет очарование. Она становится нормой, чем-то обычным и поэтому невзрачным и даже скучным, и ты отнюдь не считаешь себя красавцем, и всех окружающих — тоже, а любовные утехи с кем-то непривлекательным и невзрачным возбуждают не больше, чем чтение газетных страниц, целиком посвященных поминкам, дням рождения и свадьбам. Ты понимаешь, что все это пресно и скучно, но при этом ты знаешь, что когда-нибудь сам неизбежно окажешься в каком-то из данных разделов.

Люди в том городе жили мирно и безмятежно и поэтому — долго. Хотя и слегка скучновато. На самом деле ужасно скучно.

* * *

И вот однажды случилось великое наводнение, и река, что начиналась высоко в горах, протекала сквозь темный дремучий лес и в конечном итоге впадала в большое озеро посреди города красивых людей, вышла из берегов. Молодая пастушка, жившая в хижине в горах, пришла к реке прополоскать рот (она так делала каждое утро), но как только она наклонилась к воде, бурный поток сбил ее с ног и увлек за собой. Она даже не поняла, что случилось. А когда вынырнула на поверхность, оказалось, что она уже не в реке, а в большом чистом озере, и на берегу стоят люди. Такие красивые, что ни в сказке сказать, ни пером описать.

Пастушку звали Дафна, и хотя с точки зрения физиологии и анатомии все у нее было в норме, то есть без ярко выраженных патологических отклонений, все-таки надо признать, что когда Бог раздавал людям хорошие внешние данные, ее очередь подошла явно не в первой десятке и даже не в первой сотне. Нос у нее был слегка свернут на сторону, уши — немного великоваты в соизмерении с головой, зубы — кривые (некоторых не хватало), глаза не то чтобы критично косые, но косоглазие все же имело место.

— Кто ты? — спросила у Дафны молодая женщина такой поразительной красоты, что Дафна даже не сразу сумела ответить, потому что и вправду была сражена.

— Ты откуда? — спросил молодой мужчина, настоящий красавец с крепкими мускулистыми руками, длинными золотистыми волосами и пронзительными голубыми глазами.

— Я собиралась прополоскать рот, и...

Дафна не сумела договорить, потому что все люди, стоявшие на берегу и не сводившие с нее глаз, издали общий возглас восхищения.

— Обворожительный голос, — сказал кто-то из них.

— Она такая красивая, — сказал кто-то другой.

— Кто? Я? — Дафна обернулась, уверенная, что у нее за спиной из воды вынырнул кто-то еще, но там не было никого. Выходит, они говорили о ней.

Жители города отвели Дафну в ближайший от озера дом, сами выкупали ее в ванной, уложили в постель и укрыли мягким одеялом из гусиного пуха. Дафна заснула мгновенно. Как и многие до нее, она открыла для себя блаженство спокойного сна, знакомое людям, которые знают, что такое всеобщее обожание.

Наутро ей подали завтрак в постель: свежие фрукты и травяной чай.

Его принесла молодая пара, совсем еще юные мальчик и девочка. Они в жизни не видели такой прелестной, очаровательной и желанной женщины, как Дафна. Уже то, что они находились рядом с таким обольстительным созданием, повергало их в чувственный экстаз, известный только героям самой изысканной эротической литературы. Они буквально сходили с ума от желания.

Мальчик весь трепетал, поднося сочную кисть винограда к шершавым, обветренным губам Дафны, а девочка обмирала от сладострастного восторга, глядя на красную прожилку лопнувшего сосуда на кончике носа обворожительной гостьи. Как это обычно бывает в такой ситуации, уже через пару секунд все трое сплелись на постели в клубок безудержной пылкой страсти и столь же безудержного удивления. Это был тот редкий случай, когда все участники сексуального действа думают про себя абсолютно одно и то же: «Неужели это происходит со мной?! Неужели мне выпало такое счастье?!»

Дафне жилось замечательно. Когда в городе стало известно, что эта богиня охотно снисходит до определенного рода потребностей простых смертных и в своей беспредельной божественной щедрости одаряет собою всех страждущих, каждый стремился — нет, не просто стремился, а был преисполнен непоколебимой решимости — приобщиться к сему источнику небывалого наслаждения, который они почитали за воплощение мистического сексуального начала.

Разумеется, Дафна немного скучала по дому, и иногда ей хотелось вернуться в свой маленький домик в горах, и непременно сходить в поселок на той стороне холма, и рассказать деревенским девчонкам о своих приключениях. Тогда бы они точно заткнулись! Только никто все равно не поверит. Ей и самой как-то не верится.