Выруба

— Штаб полка, заместитель дежурного по Штабу младший сержант Мамонтов, — ответила полевая эбонитовая телефонная трубка.

— Здорово, Серега, это Володя Перов, — поздоровался старшина-дежурный.

— Здорово, слон.

— Аким не появлялся? — Леха Павлов его спрашивает.

— Вы заебали! Нет, ещё не было — кабинет закрыт. Я же твоему урюку сказал.

— Да он ничего толком ответить не может.

— Ну, дай ему в рог.

— Сейчас дам. Если Захар появится — позвони.

— Тебя не спросил! Сам жду!

— Ну, ладно — бывай.

Мамонт промычал что-то невнятное и отключился.

— Заправься! — рыкнул Перов на дневального, а в направлении бытовки крикнул: — Не, Леха — ещё не появлялся!

— Да понял я, — сам себе сказал Леха и продолжил мурлыкать «Пинк Флоид».

Вчера по непонятной причине Аким залетел на Губу. Об этом было сказано на вечерней поверке, а что, почему, за что — ни слова! Так не бывает! — это и удивляло, и настораживало. Скользкий, как угорь, старшина за полтора года службы, бессменный и блатной писарь Штаба, человек, которому многие офицеры денег должны, ни с того ни сего, попадает на губу! «Посмотрим, что он там опять начудил? Но этот вывернется — придет, проводит друга, иначе он не Аким!» — сам себя успокаивал Леха.

С Акимом Леха познакомился год назад. Ну, как познакомился? — новый призов маланцев нагнали в Роту Связи, где Алексей к тому времени уже был старшиной, хочешь ни хочешь — познакомишься. Расположение Роты — в самом дальнем крыле казармы, чтобы в него попасть, нужно пройти весь батальон. А весь батальон к тому времени, уже год отслужил (его-то и уволили месяц назад в одночасье). Леха Павлов, как старшина элитного подразделения, определил для себя и заставил понять это других, что его молодых могут дрочить только он сам и старослужащие его роты, кому положено. Понятно, что «Котел ЗабВО страшнее волка», но Лехин кулак, размером с этот самый котел, убедил всех, что он где-то прав, даже деды это поняли. Но, как не крути, а почти шестьдесят человек из батальона, пацанов, в большинстве своем, тоже правильных, мимо себя за просто так маланцев не пропустят. И тут уж придется смотреть, кто есть кто, и чего стоит. Хотя, конечно, Леха их в обиду не даст, но за всем не уследишь, и кто нарвется — тот получит. Ничего не делаешь! Главное — первую ночь продержаться, после — всё уляжется со временем. Первая ночь — самая стрёмная. И вот в расположении появляется его банда: Шайба, Мамонт, и ещё четыре человека. Никто из батальона, кроме Коли Заларинского, не заходит — Коля Лехин друг и самый здоровый и отчаянный в батальоне — его уважают. Леха строит свой состав. «Кто? Чё?» — все вроде нихуя парни. Бурят Хамхаев сразу видно конь здоровый — такие в Роте Связи нужны — будет, кому дела передавать. Младший сержант Мамонтов — устрица ещё та, но такие тоже нужны — всегда выкрутится сам и пацанов вытянет. Остальные — так себе — рыба, но и они нужны — кто-то же должен пахать. Построились, мешки распотрошили, ответили на вопросы, койки распределили, в туалет сходили, получив пару незаметных оплеух для проформы от «голодных» котлов из батальона — нормально — не жалуются. Ходят не твердо, но так и должно быть пока. Отбой. Напряженный отбой. Лехе надо по делам в каптерку. Он уходит туда с Колей.

И тут, вдруг, скрипит дверь, и в казарму заходит младший сержант, и так не в кипешь, спрашивает у дневального (человека, отслужившего год), где тут рота связи, и твердо проходит через весь батальон в расположение роты, не обращая внимания на грубые восклицания и вопросы в свой адрес. Почти все отбились, а появляется расположении, и громко так спрашивает: «Кто сержант Павлов». Немая сцена — все взгляды на него. Лехи нет — он в каптерке. Чава — дед Советской Армии, который ещё и не ложился, как полагается, подлетает к нему и, смотря снизу вверх, шепеляво говорит:

— А, чё такое?

— Вы, Павлов? — в ответ спрашивает пришедший.

— Я не понял, чё за хуйня? — разводит руками Чава.

Чава похож на вурдалака: маленький, худой, кривой, с длинным много раз перебитым носом и одной извилиной, на которой он сидит — ну, как есть — Чава. Чмо — по-русски. Но он дед, который с трудом дотянул до такого своего положения, огребаясь почти весь срок, сейчас пытается пользоваться своим положением. Поняв, что это не Павлов, молодой отвечает:

— Хуйня у коня. Мне нужен сержант Павлов.

В каптерку забегает одуревший дежурный:

— Леха, иди, посмотри, какое чудо к тебе пожаловало.

Леха выходит. Видит ещё одного молодого, вокруг которого уже вьется Чава и пока ничего не может понять.

Чава замечает Леху и, само собой, ещё больше начинает:

— Ты, откуда такой борзой нарисовался? Ты, чё — бурый? А? — Чава ещё ниже наклоняется, произнося это «А». Потом дергается, делает вид, что наносит удар в живот, но парень стоит не шелохнувшись.

— Я не бурый, мне нужен старшина роты связи сержант Павлов, — повторят младший сержант (на его погонах две лычки из металлического галуна).

— Я Павлов, — наконец-то говорит Леха и подходит к парню.

— Разрешите доложить, товарищ старшина, — рапортует пацан. — Младший сержант Захаров, направлен в роту связи танкового полка для дальнейшего прохождения службы.

Леха держит паузу и разглядывает это необычное явление: галун металлический — что редкость для молодых, в петлицах — офицерские танки, что тоже говорит о многом. Форма ушита вручную — это бурость для молодых, но тот, кто на это способен, возможно, действительно не промах. Вещмешок новый, шинель к нему прикручена нулёвая, сапоги начищены и немного (совсем немного — в один слой, чтобы не буреть, но всё-таки) набит каблук, стрижка на голове, а не то, что выросло после стрижки наголо, пряжка на ремне слегка погнута. Что-то редкое приехало! «Надеюсь, — думает Леха, — он действительно такой, какой есть, а то жалко будет!»

— Откуда? — Леха сам ещё не знает, с чего начать.

— Брежневский учебно-танковый полк, командир танка.

— А в роту связи с хуя ли?

— Понимаете, товарищ старшина, я должен был в Чистых Ключах выйти, но мой покупатель нажрался, как свинья, и вышел без меня, забрав все мои документы. Меня здесь выгрузили. Я в вашем клубе просидел до последнего, пока всех «не купили», а потом меня спрашивают: «Ты кто?» Я отвечаю: тот-то и тот-то. Они в бумаги — нет такого. Звонить куда-то. Еле дозвонились — чуть за дезертира не завернули, но разобрались. Говорят: «У нас везде комплект — командиры не нужны». Что делать? Посовещались и решили определить меня к Вам. Спросили, знаю ли я что-нибудь по электричеству. Я сказал, что пару раз фонарик разбирал, они сказали: «Нормально» — и отправили меня в роту связи танкового полка, потому что, видимо, я сам танкист. Вот, я здесь. Документы придут чуть позже по почте — так мне сказали. А пока, сказали, иди в роту, найдешь старшину Павлова и доложишь, что ты в его распоряжении. Вот, товарищ старшина, докладываю.

Лёха присел напротив на край чей-то кровати. Закурил. Задумался. Видно было, что парень нервничает (а как иначе), но стоит и держится нормально. Что делать? Можно, конечно, встать и, как делают в таких случаях, вписать ему за бурость. Проверить его реакцию — зассыт — всё ясно, а нет — так тоже хорошо. В Роте Связи такие нужны. Через полгода такие становятся…

Чава подскочил неоткуда и с размаху открытой ладонью ударил пацана по пилотке прямо в звездочку:

— Я не понял, воин, почему у тебя звезда загнута?

Пацан, не колыхнувшись, выдержал удар, открыл глаза и ответил:

— Тебя ебёт?

И тут же получил от Чавы страшную пайку в нос.

Кровь разлетелась веером по полу, парень зажал лицо, отступил на шаг, ожидая ещё ударов, но Леха схватил Чаву за рукав и дернул к себе:

— Ты, чё — охуел!

— Он, чё? — Бурый? — разводя руками, спросил Чава. — Лёха! — Таких долбить сразу надо! Он буростью покрылся! Пусть службу тащит — ебать в рот! Нихуя приехал — упакованный. Таких сразу долбить надо!