Мать ветров (СИ)

— Ну-ну. Неидеальная мать, — усмехнулась Марлен. — И третье?

— И кто из нас ведьма?

Хрустальный весенний дождик все так же тихо играл с деревьями в парке и крышей беседки, а Марлен слышала в голосе любимой шелест совсем другой воды.

— И что вы думаете? Этот... — Саид шумно ворвался в кабинет Марчелло, но мгновенно осекся, когда заметил на софе спавшего Али. — Разве он сегодня в ночь работал?

— А ты не слышал? — удивился Марчелло. — Уголовники между собой свару устроили, кого-то из мелких дернули, каша заварилась, в общем — Али с ними полночи развлекался, а потом еще полночи караулил. Так, для верности. Чай будешь?

— Буду. Нет, еще не слышал. По моей части есть что? Ага, так вот... Раскрутили мы торговца, которого Мира-то засекла. Цепочку выстроили, заказчиков нашли, а он, гад, скользкий. И контру ему не пришьешь. Мол, я не я, лошадь не моя, какие контрреволюционные призывы? Я ж за Республику радею, о благе ее пекусь, мол, земелек бы нам новых... А? Колонии? А чем колонии плохи? А-а-а, ну я ж не знал, политически безграмотный, простите душу грешную, отпустите на покаяние.

— Отпустил?

— А куда я денусь?

— Не оправдываешь, товарищ чекист, своей диктаторской репутации, — вздохнул Марчелло и подал чашку другу.

— О! — довольно воскликнул объявившийся в кабинете Милош и зашептал, едва завидел Али: — Я вовремя. Марчелло, и мне чайку плесни.

Под аккомпанемент философских размышлений историка о несправедливости бытия Милош устроился на свободном уголке софы — и тут же убедился в оной несправедливости лично. Али, не открывая глаз, подтянулся и устроил голову на коленях брата.

— Спит он! — возмутился Саид.

— Не волнуйся, подушку я и сквозь сон распознаю, — промурлыкал Али и накрыл себя свободной от чашки ладонью Милоша.

— А я с этой наглостью каждую ночь сплю, — заметил Марчелло. — Ну так и? Кто же у нас воду мутит?

— Да наши старые знакомцы. Те, которые хотели в частные руки бумажную мануфактуру прибрать, а потом под сердце-цвет подкапывались. Увы, на них ничего толком нет, сплошные намеки, намеки... Пока взяли под контроль. Подумаю, может, провокацию какую сообразим, чтобы они наших агентов на контру попробовали подбить.

— Им по пророчеству Шалома положено, — зевая, невнятно проговорил Али. — А что мы с фактами делать будем? Марчелло, ты же сам мне рассказывал, как похорошел за последние годы Пиран. Свобода слова, гражданские права, десятичасовой рабочий день на фабриках, дешевый чай, булочки с корицей... Непрекращающийся поток товаров и денег из колоний... Прекрасный город!

— Что делать... Скоро Йотунштадт станет таким же, — фыркнул Саид. — Помните, что рассказывали мои ребята, когда он всего лишь проложил себе взрывчаткой тоннель к морю, дотянулся до ближайших островов, моржей, рыбы и прочих даров севера? А что случится теперь, когда король добрался до земель за Эльфьими Холмами?

— То же, что и в Корнильоне, — ответил Милош. — Корнильон расцвел как раз тогда, когда завоевал Бланкатьерру.

Мужчины переглянулись, и у всех на лицах была написана одна и та же мысль: скоро граждане просекут связь между наличием у страны зависимых земель и ее благосостоянием. И не самые разумные, как и не особо порядочные, закономерно возжелают и себе зависимый кусочек. Ну, хоть самый завалящий.

Марчелло выглянул в окно, вновь повесил чайник с водой над огнем и сказал:

— Обратите внимание, Грюнланд пока не очень горюет о потере Озерного края, о том, что у него боком наша Республика. Ведь наши земли были полноценными субъектами в его составе. Да, с них можно было драть налоги, но и некоторых прав никто не отменял. Опять же, с тех пор, как Грюнланд объединил все княжества, вроде бы никто не устраивал провокаций времен войны с гномами. Никто не жег деревни, не вытаптывал поля. Свое, жалко! А колонии?

Али окончательно проснулся, и теперь все четверо пили чай, прикидывая заодно, что делать с формально законными, даже правдивыми, но по сути контрреволюционными разговорами в городе.

— О чем спор ни свет ни заря? — с порога спросила Зося. Видно, как раз ее приметил еще у входа в университет Марчелло.

— Помогаем Саиду работу работать. А то сам он, бедняжка, не справляется, — скорбно вздохнул Али и вяло попытался увернуться от карающей руки брата.

Милош снисходительно поглядел на этот цирк и объяснил маме суть вопроса.

— А ведь не дураки! — хлопнул себя по лбу Марчелло. — Что смотрите? Не дураки сидят в правительствах колониальных держав. И нам кое-чему стоит у них поучиться.

— Это например?

— Например, если вы не заметили, мы до сих пор одни. Да, в самом начале восстания к нам присоединились некоторые поселения гномов в Клыках, сейчас Озерный край, но этого мало. Даже если Грюнланд не сожрет нас физически, то у нас попросту не хватит ресурсов на долгие годы существования. Не только у нас... Послушайте, мы поддерживаем связь с повстанцами на Шинни, не теряем контакты с оставшимися в Ромалии старыми революционерами. Но нужны более серьезные союзники. Больше союзников. Может быть, это несвоевременные мысли, не для нашей революции — так нужно оставить их следующей, — Марчелло подал Зосе чай, поцеловал Али, кивнул Милошу и Саиду и виновато улыбнулся: — Простите, но я откланиваюсь. Студенты ждут! Никак не могут лекцию без меня начать, ну что с ними поделаешь...

Дверь за историком закрылась с легким грохотом, а Зосе почудилось, что она услышала рычащий раскат грома. И спасительной мыслью-молнией сверкнуло перед глазами то оправдание ее похода, которого ей не хватало как бывшему последнему командиру Фёна.

— Мальчики, вы никуда не торопитесь? Нет? Я бы хотела с вами поговорить.

И она говорила. Гладила иссиня-черные кудри своих сыновей, глядела в их печальные, восторженные, любящие глаза: медовый, карие, зеленые. И за что ей столько сокровищ разом?

Она передала все то, чем уже поделилась с Марлен, но главное — перед ней забрезжила пусть слабая, но вполне материальная цель. Найти союзников далеко на севере, в той части Волчьих Клыков, где бесполезна будет самая мощная грюнландская взрывчатка, найти вервольфов, иные племена или, в крайнем случае, пути для отступления. Ведь когда придут бешеные волки, им неизбежно придется отступать.

— Мы будем скучать, мама, — на правах старшего ответил за троих Милош.

Ты нам нужна. Мы тебя отпускаем, верим в тебя и будем ждать.

— Есть кое-что еще, мои хорошие, — тихо сказала Зося и озорно подмигнула сыновьям. — Только пусть это будет наш секрет. Обещаете хранить?

— Обещаем, — ответственно, как в детстве, ответили ее мальчишки.

— Вы — взрослые, сильные, самостоятельные. Вивьен уже совершеннолетняя, Радко осталась пара месяцев. Вы сможете без меня, в Республике относительно тихо, а я... у меня не будет иной возможности отправиться в дорогу. Вы же знаете нашу семейную легенду, знаете, как Раджи оказался здесь и встретил меня. Он покинул родной дом, пошел за смутной мечтой, он страстно хотел увидеть море... Я тоже хочу увидеть море. То море, которое когда-то привело ко мне моего любимого мужчину.

Комментарий к Глава 12. Мечты, мечты * Кашица из клубней орхидеи — имеется в виду салеп, продукт из клубнекорней ряда орхидей, который широко применялся и применяется до сих пор как обволакивающее средство, а также для питания ослабленных пациентов, больных, например, дизентерией.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Браслет из капа на руке Вивьен: http://cs1.livemaster.ru/storage/22/08/45340a3b0278b13b1afa615d3d—ukrasheniya-braslet-iz-berezovogo-kapa.jpg

Флокс шиловидный цветет весной: http://www.supersadovnik.ru/site_images/00000139/00075235.jpg

====== Глава 13. Сердце и разум ======

Тихий сдавленный стон совсем рядом вышвырнул из сна мгновенно. Все его большое тело — мышцы, слух, обоняние, мозг — заработало еще до того, как он открыл глаза. Многолетняя привычка.

Почти сразу Милош сообразил, что находится там, где ему, собственно, и полагается быть. В комнате домика на краю сельской коммуны, где они жили каждое лето. За окном дрожала глубокая деревенская ночь, в леске неподалеку оглушительно пел соловей, и все вроде бы спокойно...