Мать ветров (СИ)

— Пиздец, — с чувством высказался чекист. — Герда, как там Лейла, не проснулась еще? Я хочу подержать в руках нормального ребенка!

— И это она еще не вервольф, — расплылся в зловредной улыбке Милош. — Но, кстати, Мирослава права. Новых орхидей мы не завозили, хотя их уже разводят в Ромалии. А этот экземпляр — результат неуемного любопытства моей жены. Камилле наскучило размножать орхидеи черенками, и она решила побыть бабочкой. Искусственно опылила один цветок, а после прорастила семена. Не все выжили, некоторые еще не зацвели, но мы получили вот это чудо. У родительского растения желтые с бордовыми прожилками и пятнами цветки, у дочерних растений точно такие же, и только одно получилось бело-пурпурным. А? Как вам научная загадка?

— У меня есть философское предположение, — подал голос Марчелло. — Ты знаешь, я помешан на динамике человеческого общества. А природа? Неужели она статична, неужели в ней невозможно ничего внезапного, принципиально нового?

— Боги создали небо, и звезды, и твердь земную, и воду, и всяких тварей, — нараспев проговорила Амалия. — Они создали этот мир таким, каким мы его знаем.

— Да ну? — горячо возразил Артур. — А как же Затонувшие Земли, откуда к нам пришли эльфы?

— Вероятно, это было наказание богов, — пробормотала бывшая баронесса.

— Если верить в богов, — заметил Милош. — А еще драконы. У нас они живут лишь в легендах, но я видел существо, вполне похожее на дракона, и даже убил его на пару с моим товарищем. Может быть, драконов тоже покарали какие-то боги?

— Вы перечисляете исчезновения, будь то земля или животные. А зарождение? Вот? — профессионально напомнила Зося и погладила пурпурный лепесток. — Зарождение принципиально нового.

— Или проявление скрытого старого? — парировал Милош, за что получил нежный материнский щелбан. — А что, мамуля! Посмотри хоть на нашу пеструю семейку. У тебя обычное крепкое тело, а нашего отца с кем только ни сравнивали, чтобы подчеркнуть его изящество или, смотря на чей вкус, худобу. Дальше, мы, ваши дети. Саид и Али больше похожи на тебя, я, кажется, тоже не тростинка. Где папино телосложение, неужели пропало? Или вновь проявилось в Мире?

— То есть ты отрицаешь возможность возникновения новых признаков у растений или животных? — сурово сдвинув брови, осведомился Марчелло.

— Я этого не говорил! Я просто высказываю различные гипотезы.

— А кроме чистого научного интереса у нас есть интерес практический, — Камилла отвесила поклон в сторону матери. — Возможно ли получение необходимых нам признаков у растений? Выйдет ли целенаправленно выращивать, например, морозостойкие сорта? Как повысить урожайность, как получать более мясистые плоды?

— Ох и размахнулись же вы! — восхищенно воскликнула Хельга.

— А что ж, — со знанием дела кивнул Петра и радостно потерла свои огромные ладони. — Коли уж работать, так с размахом, чтобы душа радовалась!

— Погоди-ка, — Артур вскинул палец, и в светлых глазах его заплясали расшалившиеся бесенята. — Хельга, куда я дел последние чертежи?

— Сейчас принесу, — ледяному спокойствию Хельги позавидовали бы пики Волчьих Клыков. — А что?

— Размах же! Попробуем подкорректировать размах крыльев?

— Вы, кажется, в какой-то поход лыжи навострили, неугомонные, — фыркнула Зося. — Успеете ли?

— Ну, что-нибудь точно успеем, — уверенно ответил Артур и, не в силах ждать, укатился следом за женой в дом.

За спиной Зоси многозначительно скрипнула упаханная пением и гитарой Марлен.

Мелкий мечтательный дождик сыпал на пустой город невидимые осколки жидкого хрусталя. Сторожа давно потушили фонари, в окнах погасли свечи и лампы. Только сердце-цвет лил сонное сияние в ночь.

Тишина шелестела, капая с неба на свежую весеннюю зелень, а с нее — на землю и мостовые. Журчали ручейки в водостоках и канавках, шлепал куда-то по лужам невидимый зверь. Скорее всего, пес. Легкий перестук двух пар башмаков почти сливался с этой мокрой колыбельной.

Они полюбили ночные прогулки еще на заре Республики, когда мотались по всей стране, налаживая акушерское дело и разбираясь, как работают на практике те или иные законы. Они возвращались в город под вечер вымотанные, но не всегда могли уснуть. И, вдоволь навалявшись после ужина в постели, выходили в ночной Блюменштадт.

А потом стали гулять просто так.

— Опять сорвала голос, — укоризненно покачала головой Зося, когда Марлен в очередной раз прошептала ей несколько слов.

— Я просто стараюсь никогда не разбудить, — проворчала Марлен.

— В парке? — полюбопытствовала ведьма.

— Иди ты! — арфистка потянула любовницу в беседку и поцеловала, прежде чем объясниться. — Ты же знаешь, я теряюсь с детьми. С ними так весело, хочется творить еще и еще, а потом...

— … забываешь где-то мозги, сумасшедший ты менестрель, — хохотнула Зося. Добавила уже намного серьезнее, нежно перебирая локоны любимой: — И забываешь, сколько тебе лет.

— Пройдет. Перебешусь, — так же серьезно пообещала Марлен.

Они редко говорили об этом, вскользь, намеками. «Я тебя понимаю. Я рядом». Лишь однажды, давно Марлен поделилась своей женской бедой: она была бесплодна. Какое-то время это не слишком тяготило ее. В юности будоражила кровь дорога, после отвлекало долгое сидение у постели больного отца, потом — подполье, Саид и Герда, которых она воспринимала почти как своих собственных детей. Вернулись и другие сыновья Зоси, пошли внуки, битвы, Республика, работы непочатый край. А сейчас Марлен перевалило за сорок, и глухая тоска маленьким упорным червем подтачивала душу. О чем тут говорить-то? Дело житейское, и крепкая крестьянская рука Зоси надежно поддерживала Марлен в минуты самых невеселых раздумий.

Привычные к струнам пальцы ловко скользили по чуть влажным волосам, разбирали седые пряди. Любимая тоже не молодка, и что за светлая печаль — протяжным птичьим криком — растревожила ее душу?

— Ты большую часть жизни провела в разъездах, но ты всегда держала в голове, что должна вернуться домой. Ну или хотя бы попытаться. А дороги, настоящей дороги ты не знаешь, — прошептала Марлен, прижимаясь щекой к щеке любовницы и незримым в темноте взглядом указывая в черную даль.

— Не знаю, — согласилась Зося. — Ты рассказывала, Милош, Артур... Раджи, Кахал, Горан... А сама я не знаю. Она и страшная, и прекрасная, правда?

— Правда. В ней много тоски, лютой тоски, зарянушка. И колдовства много, вольного, дикого. Ты ведьма, разве тебя не манят эти чары?

Зося встрепенулась и спросила почти с испугом:

— Как ты догадалась?

— Да ты сама не своя с тех пор, как Артур и Хельга сказали, что уходят. Хочешь? Одно твое слово, я же за тобой хоть на край света...

— Это совсем безумно будет выглядеть, да?

— Говори, любимая, — Марлен набрала в горсть дождевой воды и поднесла ее к губам Зоси, наверняка пересохшим от волнения.

— Столько всего и по большей части эгоистичного.... Я давно не девочка, но годы свои ощутила лишь недавно. Когда ушел отец. Марлен, я совсем не помню мамы. Конечно, я грустила без нее, но легко, не больно. А отец — он просто был. Всегда был за моей спиной. Я в подполье ушла, полюбила Раджи, родила детей. Выезжала на боевые задания, помогала мужу в лечении больных. Вроде здоровая деваха-то, а отец у меня был. Потом, когда Раджи погиб, Милош уехал, Али тоже уехал, а я стала командиром — и все равно могла оглянуться, чуяла это всем телом: у меня есть папа. Теперь он ушел, а я места себе не нахожу. Жива ли, гожусь ли хоть на что-нибудь? А хочется пожить еще, Марлен. Что-то увидеть, узнать, открыть... Глупо?

— Нет. Я помню, как буквально бежала из родительского дома после похорон отца, потому что вдруг оказалась круглой сиротой и бездетной вдовой, потому что боялась однажды уснуть в склепе родителей и не проснуться. А ведь была моложе тебя нынешней на четверть века.

— Хорошо, что сбежала, — Зося опустилась на скамейку, усадила рядом с собой Марлен и прижалась к ней крепко-крепко. Помолчала и продолжила: — Знаешь, я наверняка не идеальная мать. Мои сыновья не всегда ели досыта, одежу носили в заплатках, кровь и смерть увидали раньше, чем надо бы, но любви и знаний я им дала столько, сколько нашла у себя, и еще сверху добавила. Внукам, надеюсь, немало перепадает. Но Хельга... Неродная мне дочка, да что с того? Мы ее как родную в свою семью приняли, а достается ей намного меньше. Просто не успеваю, все больше внуки, а где внуки, там и мальчишек своих волей-неволей цепляю. Хельга же бездетная, ей уж... Разве хорошо? Не хватает мне дочки, Марлен, а ей, подозреваю, не хватает меня. Зато в дороге могли бы мы побыть вместе, узнать друг друга. Что скажешь?