Голубой бриллиант (Сборник)

писатель и прав: ничего в ней необыкновенного нет - и глаза

обычные, и фигура, как у тысяч других, да и ум-то, и эрудиция

не блещут. Да и характер.. Фактически она предала вас,

бросилась на первого встречного, увидав его толстый кошелек.

Так же? Он поманил ее своим меховым магазином. Шубу

обещал. Променяла легендарного человека на обыкновенного

торгаша.

- Нет, Игорек, ты не прав. У нее были для этого веские

основания. Она женщина...

- И только. Заурядная женщина, - перебил он меня.

- Нет и еще раз нет. На предательство она не способна.

Она - эталон порядочности и чести. Ее надо знать, прежде чем

говорить о ней. И не всякому дано познать ее. А я ее знаю, ее

душу, ее ум. Она истинно верующая. А такие - благодарны.

Кстати, ты телефон этого бизнесмена имеешь? Дай мне на

всякий случай.

- У меня его визитная карточка в мастерской. Я вам

позвоню. А вас, Лукич, от себя и от имени ваших друзей прошу

спокойно отнестись к бегству Ларисы. Взвесьте все

хладнокровно. Бывают и не такие потери, бывают трагедии,

удары судьбы и посерьезней. Не все потеряно и для вас, жизнь

продолжается. Вам еще долго жить, и вы еще встретите

женщину, не озабоченную поисками производителя, женщину

постарше и постабильней Ларисы - этой самовлюбленной

девчонки, которую вы вознесли на пьедестал.

У меня не было ни желания ни сил возражать ему, на

меня обрушилась апатия и усталость. Проводив его до

прихожей, я сказал:

- Спасибо, Игорек. Не исчезай и почаще позванивай. И

телефон сообщи мне.

Медленно тянулись дни. Я редко выходил из дома,

только в магазин за продуктами. Я все ждал известий от

Ларисы. Ююкин сообщил мне телефон бизнесмена по

фамилии Денисов. Но практически он не был мне нужен. Кому

звонить, зачем? Что я скажу своему сопернику? Друзья не

забывали меня, заходили, утешали в духе Ююкина. Но я

оставался при своем мнении: я по-прежнему, а быть может

еще сильней, любил Ларису. Я признавал свою вину перед

ней. Почему я позволил себе дать волю чувствам и не погасил

609

любовь в самом начале, а дал разгореться пламенем? На что

я надеялся, что я мог ей предложить? Я пытался мысленно

представить Ларису в объятии этого "торгаша", и сердце мое

сжималось от нестерпимой ревности. Иногда я подходил к ее

портрету работы Ююкина, висящему на стене в гостиной

рядом с моим, впивался в него печальным взглядом и вслух

говорил: "Родная моя девочка, как ты там? Довольна судьбой?

Тебя не обижают? Ну, и слава Богу".

И вдруг я заметил в ее миндальных глазах бездонную

тоску чего прежде не замечал. Что-то умоляющее было в ее

застывшем взгляде, что я не мог дольше смотреть и отвел

глаза. Мне хотелось крикнуть: "Ну что же ты молчишь,

любимая! Ну издай звонок, скажи хоть одно слово, только

одно. Я жажду слышать твой необычный голос, высокий и

густой".

Телефонные звонки были, странные звонки, безголосые.

Никто не отзывался на мое "Я слушаю". На другом конце клали

трубку. Так было и в первые недели после исчезновения

Ларисы, и через месяц, и через полгода. Я догадывался: это

она звонит. У меня не было на нее никакой обиды и претензий

к ней. Во всем я винил себя и свой мужской эгоизм.

Постепенно я свыкся с невозвратимой утратой. Начал

продолжать работу над книгой воспоминаний, посвященной

Ларисе и нашей Любви. Я по-прежнему люблю ее и буду

любить вечно, потому что она открыла в душе моей какой-то

новый с юности желанный мир, зажгла в нем огонь, который не

в силах потушить никаким пожарным.

Однажды, глядя на ее портрет, я как бы услышал ее

голос - просьбу: позвони мне. И я решился набрать номер

телефона господина Бориса Ильича. Ответил женский голос,

очевидно секретарша. Я спросил, как мне связаться с Ларисой

Малининой?

- Представьтесь, пожалуйста, - вежливо, но официально

попросила секретарша.

- Я ее знакомый.

- У вас, очевидно, есть имя и фамилия, - съязвила она.

Да, разумеется, есть. Егор Лукич Богородский.

- Будьте любезны, оставьте свой телефон. Я передам о

вас Ларисе Павловне.

- Она знает мой телефон.

- Хорошо. До свидания.

Прошел еще месяц после этого разговора. Лариса не

позвонила. У меня появлялась мысль позвонить в Тверь,

610

поговорить с Павлом Федоровичем. Но я отверг ее и уехал на

дачу, отпустив за полгода бороду и усы. У меня пропал аппетит

и я заметно похудел. И, как сказал Виталий Воронин, осунулся

и превратился в бомжа. Да, я перестал следить за собой. На

женщин не обращал внимания, в обществе не появлялся.

Даже к друзьям не заходил. Так продолжалось около года.

На меня нашла бессонница. В котором бы часу я не

ложился в постель, - в десять или в двенадцать, все равно я

не мог уснуть до трех - четырех часов. Я думал о ней, иногда

пытался избавиться от этих дум, но мне это не удавалось, они

атаковали меня со всех сторон, всплывали воспоминания

трогательными эпизодами. Помню, однажды она сказала мне,

что я открыл в ней женщину, что до меня она не знала радости

взаимоотношения полов. Засыпая, я жаждал увидеть ее во

сне. Но тщетно: мне снилась всякая несуразица, чертовщина,

но только не Лариса. Сон мой был не глубокий, какая-то

полудрема. Я ворочался с боку на бок, иногда вставал, ходил

по квартире, как неприкаянный и лишь под утро засыпал.

Однажды ночью в полудреме я очень четко, явственно

слышал ее голос: "Егор!" она позвала меня. Казалось она

была где-то рядом, в соседней комнате. Меня словно током

пронзило. Я включил ночник, встал и вышел в гостиную,

откуда, как мне казалось, раздался ее голос. Включил люстру.

Часы показывали без четверти четыре. Я сел напротив ее

портрета и напряженно уставился в ее лицо, разглядывая

знакомые и родные мне черты. И вдруг я увидел, как губы ее

шевельнулись, точно она хотела мне что-то сказать. Я с

напряжением впился в нее взглядом, и увидел в ее печальных

и необыкновенно прекрасных глазах слезы. Да, да, они

блестели, переполненные влагой. Я вздрогнул, по всему телу

прокатились колики. Мысли тревожно заметались: это вещее,

она зовет меня на помощь, ей плохо. Спазмы сжимали мне

горло, на глазах навертывались слезы. Я почувствовал себя

беспомощным и виноватым перед ней. В чем состояла моя

вина я не знал. Я чувствовал себя одиноким и ненужным в

этой жизни. Мне не хотелось жить, хотелось просто исчезнуть,

но прежде в последний миг встретиться с ней, сказать

прощальное "прости" и "люблю" и провалиться. Просидев у

портрета с час, я ушел в спальню и уснул. Разбудил меня

телефон. Междугородний судя по частым тревожным звонкам.

Было начало двенадцатого. За окном светило солнце. Я взял

трубку, но никто не отзывался на мой голос. И я решил:

611

звонила Лариса. Мне стало легче: значит она жива и помнит

меня. И есть надежда еще увидеться.

Глава двенадцатая

ЛАРИСА

Вот уже месяц, как я референт президента фирмы

Бориса Ильича Денисова. Должность референта придумана

самим шефом, - на самом деле я его любовница со всеми

вытекающими обязанностями. При том, любовница без любви,

как предмет для его похотливых увлечений. Он, будучи

цинично откровенным, так и сказал однажды "Я тебя

приватизировал, и ты должна беспрекословно исполнять все

мои требования". Это было сказано в грубой форме, когда он

пожелал орального секса. Я решительно отказалась, заявив

ему, что не могу.

- Для меня нет такого слова "не могу", - властно сказал