Момемуры
Момемуры читать книгу онлайн
Я пишу это в Олстоне, графстве Мидлсекс, на берегу Атлантического океана. Хотя сказанное — очередная печать стиля, так как никакого океана ни из одного из семи окон моего апартамента не видно; и дабы начать лицезреть тусклое пространство воды в скучной оторочке осенних пляжей и поставленных на прикол яхт, надо проехать, по крайней мере, миль 15, не менее.
Но я действительно здесь, куда никогда не хотел ехать синьор Кальвино, о чем сделал соответствующую надпись на козырьке растрепанной географической карты Северной Америки в главе «Островитяне».
Я же, чтобы меня не увело опять в неизбежные дебри, должен сказать, чем отличается новая редакция, выходящая сегодня в нью-йоркском издательстве Franс-Tireur, от журнальной, опубликованной в четырех номерах «Вестника новой литературы», начиная с пятого, украшенного бравурной красной лентой Букеровского приза. Изменений в тексте немного: в рамках рутинного превращения в экзотику всего русского Энтони Троллоп стал Салтыковым-Щедриным, незабвенная Джейн Остин — Верой Пановой, кореянка Надя Ким — сибирячкой с густым несмываемым румянцем во всю щеку и т. д.
Плюс любимая писательская игра по ловле блох — тех орфографических ошибок, с которыми так и не справилась ни лучший редактор всех времен и народов Марьяна, ни чудная пожилая дама с абсолютной грамотностью, порекомендованная мне Мишей Шейнкером. Сложная ветвистая фраза, очевидно, обладает возможностью до последнего таить самые очевидные ошибки в тени стилистической усталости.
Но самое главное, «Момемуры» выходят тяжеловооруженные самым продвинутым аппаратом: два авторских предисловия, статья об истории написания романа, статья от комментатора имен, разные списки сокращений и — самое главное — роскошные, обширные комментарии. Их писали четыре разных человека, обладающие уникальным знанием о том, о чем, кроме них, сегодня уже почти никто ничего не знает, а если знает, не напишет — о К-2.
Надо ли говорить, что они были прототипами моих разных героев, или, по крайней мере, упоминались в тексте романа, почти всегда под придуманными никнеймами? Да и сама идея издать «Момемуры» с пространными комментариями, иконографией, иллюстрациями, даже DVD с музыкой, которую мы тогда слушали, и картинами, которые мы смотрели, также принадлежала тем героям романа, которые были моими друзьями до его написания и, конечно, после. (Хотя количество тех, кто обиделся на меня на всю жизнь, причем, имея на это множество оснований, поделом, как, скажем, Алекс Мальвино, таких тоже было немало.)
Алик Сидоров хотел выпустить десятитомное издание «Момемуров», чтобы роман превратился в игру: жизнь в подполье, полная неизведанных наслаждений, борьбы с КГБ, ощущения запойной свободы, которой больше не было, ну и кайф от творчества — поди, поищи такой.
Увы, даже наш Алик вынужден был подкорректировать замысел – не пошла ему перестройка впрок, не похудел, не побледнел, как-то обрюзг, разбух и давно уже согласился, что том будет один (самое большее — два), но с подробными комментами, фотками прототипов и серией приговских монстров из «Бестиария». Ведь именно он, на свои деньги, послал в Питер того самого лопуха *уевского, о котором упоминает Боря Останин в своей статье.
Но что говорить — нет уже нашего Алика, нет и Димы, то есть они есть там, в переливающемся перламутром тексте «Момемуров» (а я совсем не уверен, что перламутр лучший или даже подходящий материал для воспоминаний); но, к сожалению, данное издание будет без фотографий прототипов героев и их версий в «Бестиарии». Но и то немалое, что есть, стало возможно только благодаря Сереже Юрьенену, который взял на себя труд публикации сложнейшего текста.
Что осталось сказать? Я лучшую часть жизни прожил с героями «Момемуров», они научили меня почти всему, что я знаю, пока я, хитрый и хищный наблюдатель, исподволь следил за их жизнью. Благодаря им, я написал то, что написал. И сегодня кланяюсь им всем, даже тем, кто вынужден был взять на себя роли отрицательных персонажей или, точнее, героев с подмоченной репутацией. Но, конечно, главная благодарность им: Вите, Диме, Алику — синьору Кальвино, мистеру Прайхову, редактору журнала «Альфа и Омега». Если в моем тексте присутствует то, что некоторые остряки называют жизнью, то это только потому, что у меня дух замирал, пока я поднимался по винтовой лестнице очередной неповторимой, сделанной на заказ натуры – и восхищался открывшимся с перехода видом!
Поэтому я думаю, что мой роман о дружбе. То есть само слово какое-то мерзко-советское, хреновое, с запашком халтурных переводов по подстрочникам и дешевой гостиницы на трудовой окраине, но мы были нужны и интересны друг другу, и, это, конечно, спасало. И то, что этот хер с горы Ральф Олсборн позвонил-таки из таксофона в вестибюле филармонического общества Вико Кальвино и договорился о встрече, а потом понял, с каким редкоземельным материалом столкнулся, за это ему можно, думаю, простить и ходульность, и гонор, и дурацкий апломб. Не разминуться со своей (так называемой) судьбой — разве есть большее везение?
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
* Нашему сотрясателю основ хорошо бы почитать Габриэля Марселя или хотя бы Леви-Стросса — Г. Марсель (1889-1973), французский философ и критик, основатель католического экзистенциализма. К. Леви-Стросс (1908-1990), французский этнограф и социолог, один из видных представителей структурализма.
50 * Конечно, любители столь популярных в то время Хайдеггера и Ясперса продолжали относиться к нему пренебрежением… - Любителем в то время Хайдеггера и Ясперса был, в частности, Б.Гройс, один из первых и основных теоретиков «московского концептуализма».
* В аэропорту Сан-Тпьеры арестовали одного идиота, который открыто собирал в богемной среде тексты и анкеты… - в 1981 в Ленинград для сбора материалов для нового самиздатского журнала, который так и не успел получить названия и который задумали издавать члены объединения «Московское время» Б.Кенжеев и трагически погибший А.Сопровский (1953-1990), а с ними Н.Климонтович и Слава Лен. Сопровский был снят милицией в Бологом с поезда Ленинград-Москва, которая все собранные рукописи изъяла.
50. * Последний, с кем разговаривал Жан Трика, был высокий человек в очках, напоминающий циркуль, г-н Хануман… — Почти дословное воспроизведение характеристики Б. Гройса из эссе МБ «Веревочная лестница» (1980), впервые было опубликовано в журнале «Дружба народов», №7 (1993). Появление имени Гройса не случайно, так как корреспондирует с утверждением, откомменированном ранее. О Гройсе см. выше.
52. По всей Москве ходили рассказы об отступничестве отца Сергия… — о. Дмитрий Дудко, популярный в московских интеллигентских кругах священник. В 1979 году был арестован и под давлением КГБ признал свою деятельность «антисоветской». Отец Сергий — герой одноименного рассказа Л.Н. Толстого.
53.** …нашли копию документального фильма о колонии, за которую он получил премию молодежной организации «Унита» — Речь идет о телевизионном фильме «Заседание парткома» по пьесе А.Гельмана, сделанном по МХАТовской постановке Олега Ефремова, где последний играл главную роль. После обыска КГБ передало пленку в ОБХХС, который предъявил Козловскому абсурдное обвинение в хищении серебра, содержащегося на перфорации.
* Господи, ведь все говорили ему, за литературу не арестовывают уже десять лет! — в первой редакции, сразу после, читаем: «И Владимов, и Аксенов говорили, что последним был слабак Марамзин, подписавший унизительное для писателя заявление, выдавший «канал», но и теперь он главный редактор парижского журнала «Эхо». Во второй редакции название журнала было изменено на «Голос», в третьей редакции вся фраза была опущена. В. Марамзин (1934), ленинградский писатель, входил в группу «Горожане», составил пятитомное машинописное собрание сочинений И. Бродского, в 1974 был арестован КГБ и после публичного признания вины эмигрировал во Францию, где вместе с А. Хвостенко основал одни из самых оригинальных литературных журналов третьей волны русской эмиграции «Эхо».
* Два проходных рассказа, опубликованных в «Материке» — незадолго до ареста Е. Козловский опубликовал в парижском журнале «Континент» несколько своих рассказов.
Анонсированная и уже набранная, но еще не вышедшая «Центральная площадь»… — роман Е. Козловского «Красная площадь», опубликован в «Континенте».
* …ты разве забыла, как передала мне записку от Мак-Симона… - в первой редакции: ...записку от Максимова. В. Максимов (1930-1995), писатель, главный редактор «Континента», в 1973 за публикацию на Западе романа «Карантин» был исключен из Союза писателей и в 1974 эмигрировал.
54 Трика согнуло известие о введении в Мизингии военного положения… — в декабре 1981 года польские власти ввели в стране военное положение как средство ограничить деятельность независимого профсоюза «Солидарность».
55 Как пишет Чак Бери: «В лице современного общественного мнения настолько дискредитирован любой человеческий поступок…» И далее: «Подвиг девальвирован, у любого поступка два конца…» - скорее, эти высказывания были бы ближе Г. Марселю или Ортеге-и-Гассету, чем известному автору рок-н-роллов Чаку Бери.
56 * Возьмем, скажем, поэта Н., который на одном и том же письменном столе пишет строгие гражданские вирши для «Материка»… и детские стишата, как бы для заработка… - двойственное положение, заставлявшее совмещать роль советского писателя и писателя-диссидента, в той или иной форме была распространена в советской литературе в доперестроечный период. Сегодня такой упрек звучит, может быть, слишком ригористично, однако именно максимализм был тем инструментом, который помогал андеграунду выживать в сложных обстоятельствах. Ср. Г. Сапгир (1928-1999) до перестройки публиковал свои «взрослые» стихи только в тамиздате и самиздате, но при этом выпустил около 50 детских книг в официальной советской печати.
57 * По сути дела весь восьмимесячный срок, проведенный в Лефортово… — Лефортовская тюрьма, расположенная изначально в Лефортовской слободе, названной так по имени Ф.Я. Лефорта, сподвижника Петра I, полк которого располагался в этом районе.
58 * Первым, как Барнамский лес, двинулся на него… - согласно предсказанию трех ведьм Макбету из одноименной пьесы Шекспира в переводе М.И. Лозинского, он будет неуязвим, пока «Бирнамский лес не выйдет в бой на Дунсинанский холм» (В. Шекспир. Избранные произведения. М.,Л., 1950. С. 583).
59. ** …автор книги «Домашний юрист» — Владимир Альбрехт, автор невероятно популярной в диссидентской и второкультурной среде брошюры «Как быть свидетелем» (самиздатский вариант: «Как вести себя на допросах»), начинавшейся запоминающимся эпиграфом: «Откуда у вас Евангелие?» — «От Матфея».
60. Поль Лавсан — Слава Лён, московский поэт.
…одноклассник и соратник по «Колониальной ночи», играющий с Трика в шахматы по телефону... — Н. Климонтович, см. выше.
…Марсель обозначает подобную ситуацию… — Габриэль Марсель. См. выше.
…хотя Жэнэ уверял меня, что это будет неудобно… — Возможно, имеется в виду Е. Попов, однако выше он был назван Жан Поп. Ср. Жан Жене (1910-1986), французский драматург и прозаик, его пьеса «Балкон» была опубликована в журнале «Часы» № 10 (1978).
Религия и литература
* В первой редакции это глава, при том же композиционном строении и почти не изменившихся интеллектуальных посылках, носила менее игровой характер. Несмотря на появившейся в третьей редакции комментарий и новое начало самой главы с указанием на ее узкоспециальный и необязательный для широкого читателя характер, место и значение главы о религии, как одной из важней форм позиционирования культуры ленинградского (колониального в терминах романа) андеграунда не изменилось.
63. * …ставится под сомнение не только такими оголтелыми философскими умами, как Рене Гарр или Фридрих Васильев. — Источник одного имени из представителей «оголтелых философских умов» может быть более или менее точно опознан. Это Ренэ Герра, известный французский коллекционер русских книг, часто приезжавший в СССР и общавшийся с представителя ленинградского и московского андеграунда. Фридрих Васильев — это примерно тоже самое, что Иван Гиммлер, то есть нарочито парадоксальное соединение национально маркированных и редко встречающихся вместе имени и фамилии. Ср. Олег Васильев — один из самых известных московских художников-концептуалистов, друг Э. Булатова.
