Момемуры
Момемуры читать книгу онлайн
Я пишу это в Олстоне, графстве Мидлсекс, на берегу Атлантического океана. Хотя сказанное — очередная печать стиля, так как никакого океана ни из одного из семи окон моего апартамента не видно; и дабы начать лицезреть тусклое пространство воды в скучной оторочке осенних пляжей и поставленных на прикол яхт, надо проехать, по крайней мере, миль 15, не менее.
Но я действительно здесь, куда никогда не хотел ехать синьор Кальвино, о чем сделал соответствующую надпись на козырьке растрепанной географической карты Северной Америки в главе «Островитяне».
Я же, чтобы меня не увело опять в неизбежные дебри, должен сказать, чем отличается новая редакция, выходящая сегодня в нью-йоркском издательстве Franс-Tireur, от журнальной, опубликованной в четырех номерах «Вестника новой литературы», начиная с пятого, украшенного бравурной красной лентой Букеровского приза. Изменений в тексте немного: в рамках рутинного превращения в экзотику всего русского Энтони Троллоп стал Салтыковым-Щедриным, незабвенная Джейн Остин — Верой Пановой, кореянка Надя Ким — сибирячкой с густым несмываемым румянцем во всю щеку и т. д.
Плюс любимая писательская игра по ловле блох — тех орфографических ошибок, с которыми так и не справилась ни лучший редактор всех времен и народов Марьяна, ни чудная пожилая дама с абсолютной грамотностью, порекомендованная мне Мишей Шейнкером. Сложная ветвистая фраза, очевидно, обладает возможностью до последнего таить самые очевидные ошибки в тени стилистической усталости.
Но самое главное, «Момемуры» выходят тяжеловооруженные самым продвинутым аппаратом: два авторских предисловия, статья об истории написания романа, статья от комментатора имен, разные списки сокращений и — самое главное — роскошные, обширные комментарии. Их писали четыре разных человека, обладающие уникальным знанием о том, о чем, кроме них, сегодня уже почти никто ничего не знает, а если знает, не напишет — о К-2.
Надо ли говорить, что они были прототипами моих разных героев, или, по крайней мере, упоминались в тексте романа, почти всегда под придуманными никнеймами? Да и сама идея издать «Момемуры» с пространными комментариями, иконографией, иллюстрациями, даже DVD с музыкой, которую мы тогда слушали, и картинами, которые мы смотрели, также принадлежала тем героям романа, которые были моими друзьями до его написания и, конечно, после. (Хотя количество тех, кто обиделся на меня на всю жизнь, причем, имея на это множество оснований, поделом, как, скажем, Алекс Мальвино, таких тоже было немало.)
Алик Сидоров хотел выпустить десятитомное издание «Момемуров», чтобы роман превратился в игру: жизнь в подполье, полная неизведанных наслаждений, борьбы с КГБ, ощущения запойной свободы, которой больше не было, ну и кайф от творчества — поди, поищи такой.
Увы, даже наш Алик вынужден был подкорректировать замысел – не пошла ему перестройка впрок, не похудел, не побледнел, как-то обрюзг, разбух и давно уже согласился, что том будет один (самое большее — два), но с подробными комментами, фотками прототипов и серией приговских монстров из «Бестиария». Ведь именно он, на свои деньги, послал в Питер того самого лопуха *уевского, о котором упоминает Боря Останин в своей статье.
Но что говорить — нет уже нашего Алика, нет и Димы, то есть они есть там, в переливающемся перламутром тексте «Момемуров» (а я совсем не уверен, что перламутр лучший или даже подходящий материал для воспоминаний); но, к сожалению, данное издание будет без фотографий прототипов героев и их версий в «Бестиарии». Но и то немалое, что есть, стало возможно только благодаря Сереже Юрьенену, который взял на себя труд публикации сложнейшего текста.
Что осталось сказать? Я лучшую часть жизни прожил с героями «Момемуров», они научили меня почти всему, что я знаю, пока я, хитрый и хищный наблюдатель, исподволь следил за их жизнью. Благодаря им, я написал то, что написал. И сегодня кланяюсь им всем, даже тем, кто вынужден был взять на себя роли отрицательных персонажей или, точнее, героев с подмоченной репутацией. Но, конечно, главная благодарность им: Вите, Диме, Алику — синьору Кальвино, мистеру Прайхову, редактору журнала «Альфа и Омега». Если в моем тексте присутствует то, что некоторые остряки называют жизнью, то это только потому, что у меня дух замирал, пока я поднимался по винтовой лестнице очередной неповторимой, сделанной на заказ натуры – и восхищался открывшимся с перехода видом!
Поэтому я думаю, что мой роман о дружбе. То есть само слово какое-то мерзко-советское, хреновое, с запашком халтурных переводов по подстрочникам и дешевой гостиницы на трудовой окраине, но мы были нужны и интересны друг другу, и, это, конечно, спасало. И то, что этот хер с горы Ральф Олсборн позвонил-таки из таксофона в вестибюле филармонического общества Вико Кальвино и договорился о встрече, а потом понял, с каким редкоземельным материалом столкнулся, за это ему можно, думаю, простить и ходульность, и гонор, и дурацкий апломб. Не разминуться со своей (так называемой) судьбой — разве есть большее везение?
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
…самая обстоятельная и умная статья… — статья Кирилла Мамонтова (К. Бутырин) «Поэзия Стратановского», опубликованная в «Обводном канале» № 1, 1981 год. Название журнала восходит к одноименному стихотворению С. Стратановского.
…отец... ученый-фенолог, фенолог и мать… — Г. А. Стратановский — филолог-классик, перевёл с древнегреческого «Историю» Страбона, «Географию» Геродота и др.; Ольга Сергеевна Заботкина — преподаватель французского языка в ЛГУ.
14. сестра Саймири — Наталья Ковалева, впоследствии жена В. Кривулина.
* …особенно когда шел какой-то шныряющей походкой по улице, боязливо обходя нависающие над тротуаром балконы и лоджии — примерно также в романе МБ «Василий Васильевич…» описывался главный герой В.В. Розанов, который перемещался по городу «шаркающей, шелестящей» походкой «на всякий случай огибая ящик, подвешенный на канатах, в котором висела троица говорливых маляров» (См. Василий Васильевич… // Несчастная дуэль. СПБ., издательство Ивана Лимбаха, 2003. С. 259).
* И дело, конечно, не в постоянных и одинаково построенных неологизмах (за эти «неболлы» (небесная кока-кола) или же «конбоги» (колониальные божества) он упорно держался… - в первых редакциях: «этих «неботарах» и «леннебо»). См. например, стихотворение Стратановского «Стеклотару сдают, неботару…» (С. Стратановский. Стихи. СПб, АНЛ, 1993. С. 26).
15. …взял себе в жены кавалер-девицу… — Валентину Санникову, сотрудницу ГПБ. Кавелер-девицей (или кавалерист-девицей) называли первую в России женщину-офицера, знаменитую амазонку Надежду Дурову, мемуары которой приветствовал А. Пушкин.
15-16 * …оказался первым и единственным, кто раскусил внедренного в русскую среду агента… - в первой редакции: «оказался единственным, кто первым (и сразу) не поверил внедренному в богемную среду стукачу».
16. Это был огромный, жовиальный мужчина с русой скандинавской бородкой... г-н Крамор — Михаил Краморенко.
* …нанял один из лучших особняков на улице Ромериа — в первых редакциях: «снимал в городе несколько огромных и шикарных квартир; одну на улице Достоевского просто купил…»
…статья... «О корпоративной дворянской чести»… — статья М. Краморенко «Дуэль четырёх», опубликованная в «Обводном канале».
* …альманах для лучших авторов колонии, который будет распространяться не только на острове, но и в самой России… - в первых редакциях эпизод с разоблачением М. Краморенко был рассказан куда более подробно. В частности, была приведена история его взаимоотношений с В. Кривулиным, начинавшайся во второй редакции следующим любопытным фрагментом: «Одно время крутился вокруг с-ра Кальвино, но понимая, что с самим мэтром ему не совладать, попытался воздействовать на него через входящего в его свиту амбициозного и падкого на лесть г-на Берка, известного в основном тем, что написал несколько чудовищной величины компилятивных романов: неприлично, в глаза хвалил этого простофилю, уверяя, что от его прозы без ума не только он, но и его любовница, самая красивая женщина Сан-Тпьеры…». Так как под этим амбициозным и падким на лесть простофилей автор имеет в виду себя или, точнее, одно из своих отражений в романе (Берк=Берг), то этот фрагменте выявлял механизм обработки МБ реальности в рамках стратегии ее дегероизации. Да, МБ был автором нескольких романов, но вряд ли сам мог считать их компилятивными, и они не был чудовищной величины. Характерно, что этот же г-н Берк появляется на следующей странице в эпизоде, где восстанавливается попытка М. Краморенко стать членом редколлегии журнала «А-Я». «Тогда он поехал в Москву, представляясь то другом брата Оранга, то сэра Ральфа, то малоизвестного г-на Берка…». В этой фразе автор раздваивает своего протагониста на комплиментарную и уничижительную составляющие, однако при работе над третьей редакцией г-н Берк исчезает вместе с несколькими страницами похождений М. Крамаренко в Ленинграде, в частности, историей ареста автора книги «Как быть свидетелем» Владимира Альбрехта после лекции, устроенной ему М. Краморенко на одной частной квартире.
17. Цинтия Сапгир — Сапгир — московский поэт Генрих Сапгир. Его жена — Кира Сапгир, тоже поэтесса. Цинтия — Кинфия; ср. цикл «автопортретных» стихотворений «Кинфия» Е. Шварц.
Первый президент
** «Теперь очевидно, - утверждает Бил Самуэл, - что власти, создавая писательский клуб для тех, кого Москва энергично перетягивала на свою сторону… – здесь, как и в большинстве случаев, Москва играет роль Запада в советскую эпоху. Ср. Сэмюел Беккет (ирландский писатель) и Самуил Маршак (советский, детский).
** Как пишет один из наших обозревателей Илмор Калмен… – в первой редакции: «… один из наших обозревателей Ивор Северин», однако стратегия увеличения числа вымышленных корреспондентов привела к замене на Илмора Калмена. Ср. Имре Кальман, венгерский композитор, сочинитель популярных оперетт. Александр Каломиров – псевдоним В. Кривулина.
* А самое главное – русской общине все было представлено таким образом, будто предложение исходит от них самих… – эта версия происхождения «Клуба-81» в виде инициативы, исходящей от «второй культуры» Ленинграда, до сих пор является наиболее употребительной. См. рассказ о происхождении клуба в: Самиздат Ленинграда. Литературная энциклопедия (под общ. ред. Д.Я. Северюхина). М., НЛО, 2003, стр. 410.
18. Мартин – ленинградский писатель Юрий Андреевич Андреев (1930), куратор «Клуба-81» от ССП, автор книги «Революция и литература» (1969) и др. По слухам, его отцом был французский коммунист Андре Марти.
…издательство «Колониальный писатель»… – издательство «Советский писатель» (Ленинградское отделение). Ю. Андреев был редактором престижной Большой серии «Библиотеки поэта».
…институт Национальной литературы… – «Пушкинский дом», см. выше.
19. …клуб любителей русской песни… – Клуб самодеятельной песни.
…книга «Откровенный разговор…» – «Откровенный разговор, или Беседы о жизни с сыном-старшеклассником на пределе возможной откровенности» (1983, 2-е изд.).
22. …полудокументальный роман «Багряный остров»… – «Багряная летопись» (1968), роман о М. В. Фрунзе, написанный Ю. Андреевым в соавторстве с Г. Вороновым.
…мемориальная квартира, где... останавливался... Достоевский… – литературно-мемориальный музей Ф. М. Достоевского, Кузнечный переулок, дом 5/2. Здесь проходили первые заседания «Клуба-81».
23. * …еженедельник «Русский голос»... «Русский курьер»… – ссылки на газеты служат заменой тому весьма разноречивому голосу общественного мнения, который, конечно, звучал в виде реакции на создание «Клуба-81», но в советских условиях, естественно, не доходил до печати.
* Консервативная «Вечерний звон» рассказала о том, что во всех гуманитарных заведениях города приватно объявлено, что ходить в клуб «Rem» не рекомендуется – о том, что власти (прежде всего КГБ) всячески пытались понизить авторитет и популярность клуба в городе, было известно. В том числе – распуская компрометирующие членов клуба сведения среди студентов гуманитарных факультетов города. Конечно, никаких публикаций, касающихся деятельности «Клуба-81», за исключением нескольких политических пасквилей, типа письма И. Синявина (см. ниже), ни в одной их городских газет не появлялось.
