Момемуры
Момемуры читать книгу онлайн
Я пишу это в Олстоне, графстве Мидлсекс, на берегу Атлантического океана. Хотя сказанное — очередная печать стиля, так как никакого океана ни из одного из семи окон моего апартамента не видно; и дабы начать лицезреть тусклое пространство воды в скучной оторочке осенних пляжей и поставленных на прикол яхт, надо проехать, по крайней мере, миль 15, не менее.
Но я действительно здесь, куда никогда не хотел ехать синьор Кальвино, о чем сделал соответствующую надпись на козырьке растрепанной географической карты Северной Америки в главе «Островитяне».
Я же, чтобы меня не увело опять в неизбежные дебри, должен сказать, чем отличается новая редакция, выходящая сегодня в нью-йоркском издательстве Franс-Tireur, от журнальной, опубликованной в четырех номерах «Вестника новой литературы», начиная с пятого, украшенного бравурной красной лентой Букеровского приза. Изменений в тексте немного: в рамках рутинного превращения в экзотику всего русского Энтони Троллоп стал Салтыковым-Щедриным, незабвенная Джейн Остин — Верой Пановой, кореянка Надя Ким — сибирячкой с густым несмываемым румянцем во всю щеку и т. д.
Плюс любимая писательская игра по ловле блох — тех орфографических ошибок, с которыми так и не справилась ни лучший редактор всех времен и народов Марьяна, ни чудная пожилая дама с абсолютной грамотностью, порекомендованная мне Мишей Шейнкером. Сложная ветвистая фраза, очевидно, обладает возможностью до последнего таить самые очевидные ошибки в тени стилистической усталости.
Но самое главное, «Момемуры» выходят тяжеловооруженные самым продвинутым аппаратом: два авторских предисловия, статья об истории написания романа, статья от комментатора имен, разные списки сокращений и — самое главное — роскошные, обширные комментарии. Их писали четыре разных человека, обладающие уникальным знанием о том, о чем, кроме них, сегодня уже почти никто ничего не знает, а если знает, не напишет — о К-2.
Надо ли говорить, что они были прототипами моих разных героев, или, по крайней мере, упоминались в тексте романа, почти всегда под придуманными никнеймами? Да и сама идея издать «Момемуры» с пространными комментариями, иконографией, иллюстрациями, даже DVD с музыкой, которую мы тогда слушали, и картинами, которые мы смотрели, также принадлежала тем героям романа, которые были моими друзьями до его написания и, конечно, после. (Хотя количество тех, кто обиделся на меня на всю жизнь, причем, имея на это множество оснований, поделом, как, скажем, Алекс Мальвино, таких тоже было немало.)
Алик Сидоров хотел выпустить десятитомное издание «Момемуров», чтобы роман превратился в игру: жизнь в подполье, полная неизведанных наслаждений, борьбы с КГБ, ощущения запойной свободы, которой больше не было, ну и кайф от творчества — поди, поищи такой.
Увы, даже наш Алик вынужден был подкорректировать замысел – не пошла ему перестройка впрок, не похудел, не побледнел, как-то обрюзг, разбух и давно уже согласился, что том будет один (самое большее — два), но с подробными комментами, фотками прототипов и серией приговских монстров из «Бестиария». Ведь именно он, на свои деньги, послал в Питер того самого лопуха *уевского, о котором упоминает Боря Останин в своей статье.
Но что говорить — нет уже нашего Алика, нет и Димы, то есть они есть там, в переливающемся перламутром тексте «Момемуров» (а я совсем не уверен, что перламутр лучший или даже подходящий материал для воспоминаний); но, к сожалению, данное издание будет без фотографий прототипов героев и их версий в «Бестиарии». Но и то немалое, что есть, стало возможно только благодаря Сереже Юрьенену, который взял на себя труд публикации сложнейшего текста.
Что осталось сказать? Я лучшую часть жизни прожил с героями «Момемуров», они научили меня почти всему, что я знаю, пока я, хитрый и хищный наблюдатель, исподволь следил за их жизнью. Благодаря им, я написал то, что написал. И сегодня кланяюсь им всем, даже тем, кто вынужден был взять на себя роли отрицательных персонажей или, точнее, героев с подмоченной репутацией. Но, конечно, главная благодарность им: Вите, Диме, Алику — синьору Кальвино, мистеру Прайхову, редактору журнала «Альфа и Омега». Если в моем тексте присутствует то, что некоторые остряки называют жизнью, то это только потому, что у меня дух замирал, пока я поднимался по винтовой лестнице очередной неповторимой, сделанной на заказ натуры – и восхищался открывшимся с перехода видом!
Поэтому я думаю, что мой роман о дружбе. То есть само слово какое-то мерзко-советское, хреновое, с запашком халтурных переводов по подстрочникам и дешевой гостиницы на трудовой окраине, но мы были нужны и интересны друг другу, и, это, конечно, спасало. И то, что этот хер с горы Ральф Олсборн позвонил-таки из таксофона в вестибюле филармонического общества Вико Кальвино и договорился о встрече, а потом понял, с каким редкоземельным материалом столкнулся, за это ему можно, думаю, простить и ходульность, и гонор, и дурацкий апломб. Не разминуться со своей (так называемой) судьбой — разве есть большее везение?
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
* …и даже скандал с арестом брата Лемура… – В. Долинин, историк и социолог, член «Клуба-81», был арестован 14 июня 1982. Он был обвинен в «антисоветской пропаганде» за ряд статей в журнале «Посев», приговорен к 4 годам лагерей и 2 годам ссылки по статье «70», был освобожден в 1987 по так называемой «горбачевской амнистии». Этот арест стал водоразделом – и для истории клуба, и для репутации его членов. Письмо в поддержку Долинина подписали только 22 члена клуба из 70, остальные, в лучшем случае, отмолчались, и именно во время обсуждения проблемы с поддержкой Долинина образовалась группа (Ю. Новиков, В. Ширали, В. Нестеровский), которая поддерживала Ю. Андреева в его попытках вернуть клуб в рамки, назначенные ему КГБ и ССП. Именно они впоследствии всячески пытались сорвать выступления Вик. Ерофеева, Д.А. Пригова и В. Сорокина на второй площадке клуба на улице П. Лаврова.
Узор на панцире черепахи
24. Как пишет непримиримый Кирилл Мамонтов… – см. выше.
25. Где-то на границе с черной магией лежали исследования одного опального ученого... Филипп Кошут… – Владислав Кушев, упоминавшийся ранее под именем Вощева. В 24-м номере «Часов» опубликована его статья «Мутация ‘Дельфин’ у Homo apien».
…cоздатели... современных психодромов… - «психодромы» устраивались среди неофициальных художников, их организаторы – А. Басин, Ю. Новиков и др.
26. …брат... возглавивший департамент информации… - Евгений Кушев (1947-1994), двоюродный брат В. Кушева, в 1967 году был арестован и провёл 8 месяцев в Лефортовской тюрьме, в 1974 году эмигрировал, с 1982 комментатор Русской службы радио «Свобода», а с 1987 главный редактор ее тематических программ.
И взялся за писание чудовищного романа… – роман В. Кушева «Шрам от харакири».
** …богемный рапсод... известный... под кличкой Баян… – Анатолий Ромм (1951-1977) по прозвищу Кит, погибший при загадочных и до сих пор невыясненных обстоятельствах. О его разнообразных дарований свидетельствует хотя бы тот факт, что он первым, за несколько лет до Б. Гребенщикова, исполнил песню на слова А. Хвостенко «Над небом голубым…».
28. …поминки после получения известия о смерти московского писателя Халлитоу… – Халлитоу - Е. Харитонов.
…вдова покойного… – поэтесса М. Андрианова. В первой редакции: «совершенно непристойно повел себя с одной из поклонниц покойного».
…завсегдатаи Ольстера и Сайгона… – см. выше.
29. * …что-то вроде приуниверситетеского лицея или закрытого учебного заведения – имеется в виду физико-математическая школа № 30, при матмехе Ленинградского Государственного университета, которую закончил МБ, А. Степанов, ряд других персонажей этого романа, в том числе те, о ком рассказывается ниже. Впоследствии МБ опубликует более подробный биографический очерк «Тридцать лет спустя» (Звезда, 1998. № 5).
** …обходили правительственные здания, везде оставляя патриотические надписи – «дело о надписях» типа «КПСС – тюрьма народов», которые на бастионе Петропавловской крепости, на здании Высшей партийной школы и в других местах в центре города оставили Ю. Рыбаков, О. Волков и Ю. Вознесенская, арестованные в сентябре 1976. Рокировка: патриотические = либеральные.
* …длинный, худой фитиль в очках, несомненные математические способности… при попытке сбыть дорогую вазу, взамен получив двенадцать лет… – возможно, А. Шершаков, учившийся с МБ в параллельных классах и осужденный в конце 1970-х за квартирный грабеж на 12 лет.
…неразбавленный джин… – спирт.
30. …копируя для начальника лагеря известную картину Рубенса… – Далее описывается картина Питера Пауля. Рубенса (1577-1640) «Союз Земли и Воды».
…в банке хранит дурь… – лёгкий наркотик, анаша.
31. …художник из группы «Альфа и Омега»… – московский художник Илья Кабаков, близкий к журналу «А-Я». Ср. группа ленинградских еврейских художников «Алеф».
…выставка во Фриско… – в Сан-Франциско.
32.** …начиная с шестилетнего возраста, когда мальчишки во дворе тыкают ржавым гвоздем бумажную икону... его рукополагают в сан – возможно, отец Арсений. Ср. «Записки попа Василия» в ВНЛ № 1 (1990).
33 * …и с нескрываемым аппетитом к жизни… - в первых редакциях после этих слов следовало: «Таковы были читатели и посетители клуба Алефа. Между тем последний…», а затем подробно рассказывалась история редактирования сборника «Круг», опущенная при подготовке окончательной редакции романа. В отвергнутой редакции было немало забавных фрагментов; так, например, г-н Мартин (Ю.А. Андреев) после чтения предложенного будущим лауреатом рассказа, утверждал, что «сэр Ральф ненавидит, ненавидит (сдвоенное слово образовало складку) коренное население колонии, то есть тех несчастных аборигенов-евреев, которых лихие конкискадоры прошлого века загнали в резервации или заставили ассимилировать с потоками первых переселенцев, образуя колониальный эквивалент метисов, этих русско-еврейских мулатов с маргинальным умом». И все это только для того, чтобы перевести на «колониальный диалект» обыкновенный и опущенный в окончательной редакции оборот: «Ненавидит советскую власть!»
Парный портрет
* Эта главка, родившаяся в результате существенного сокращения рассказа о клубе, вобрала в себя два фрагмента, первоначально следовавших в другом порядке - рассказ о мистере Гране предшествовал рассказу об Алексе Мальвино.
33.** …одного из самых оригинальных поэтов Алекса Мальвино – ленинградский поэт Александр Миронов (1948). Сын военного моряка, посещал ЛИТО под руководством С. Давыдова при ДК им. Ленсовета, входил в группу поэтов Малой Садовой, а затем в группу Хеленукты. Мальвина – кукольный персонаж из «Золотого ключика» А. Толстого. Ср. выше: Кальвино – В. Кривулин.
* …по словам г-н Гершензона… – далее следует несколько измененная цитата из статьи И. Северина (псевдоним МБ) «Новая литература 70-80х», опубликованной в ВНЛ №1 1990. Скорее всего, статья была написана уже после завершения второй редакции романа в 1984.
34. ** …по образному выражению Б. Остина… – неопределённый провокатив. Таковы же упоминаемые ранее и далее Чак Бэри, Адам Смит, Сиг Маски, Адам Колокольцев, Джек Клинтон, Билл Сакс и др. Конечно, обилие этих анонимов неслучайно. Практически весь текст романа состоит из переплетения цитат, которые приводится точно также, как в академическом мире цитируется авторитетные источники, однако в «Момемурах» именно эта авторитетность и академичность ставится все время под сомнение, так как цитаты, оказываются, принадлежат никому неизвестным людям, порой высказывающим вполне здравые и остроумные суждения, но не менее часто и высокопарные банальности, да еще с отчетливым пафосом.
«Бог мой – смех меня отрицающий» – заключительная строка стихотворения А. Миронова «Смех мой, Агнче, Ангеле ветреный…» (1973).
** …местечко Окато, на самой окраине Сан-Пьеры – в первых редакциях: «возле трамвайного кольца, на Малой Охте». Малая Охта – один из старых районов Петербурга на правом берегу Невы.
