Жара в Архангельске

– Нет, послушай, не ходи туда, пожалуйста, не ходи! – скороговоркой выпалила Олива, держась одной рукой за дверной косяк, а другой пытаясь обнять Салтыкова за шею.

– Отойди!!! – гаркнул вдруг Салтыков и с силой толкнул Оливу в грудь так, что она отлетела в коридор, – Курица глупая!!! Я здесь хозяин! Поняла?!?!

Парни высыпали в коридор и ошарашенно уставились на Салтыкова, но никто не посмел остановить его. Олива, будучи шокированной, кое-как встала, опираясь о стену. Она даже не поняла, что произошло – первый раз в жизни Салтыков поднял на неё руку.

Внезапно из гостиной раздался страшный треск. Салтыков, на полдороге к спальне, развернулся и побежал обратно.

– Блять! Они там стёкла ломают!!! – крикнул он и, как вихрь пронесшись мимо Оливы, кинулся в гостиную проверять, кто ломает стёкла.

Оливе стало унизительно и противно. Ещё она почувствовала, что смертельно устала и, ни говоря больше ни слова, побрела в соседнюю комнату, где уже спали двое парней, попросила их подвинуться и легла рядом с ними. Туда же в скором времени присоседились Аня и Хром Вайт. Через минуту они уже все спали кучей на кровати как убитые…

Проснулись они поздно, где-то около часу дня. Гости, навоевавшись вдоволь и оставив после себя свинарник, разбрелись где-то под утро, и квартира почти опустела.

Олива, решившая после вчерашнего не разговаривать с Салтыковым, молча прошла в ванную, вымыла голову, вычистила зубы и села в угол дивана читать привезённую Анькой книжку Айзека Азимова.

– Мелкий, – сказал ей Салтыков как ни в чём ни бывало, – Сходи в гостиную, сделай там приборочку. А то там такой свинарник…

– Я с тобой не разговариваю, – отрезала Олива, – Тебе надо, ты и делай. Я что тут тебе – служанка, что ли?

Салтыков не нашёл, что ответить и вышел из комнаты. Столкнулся он с Оливой в кухне, когда пошёл туда курить.

– Мелкий, – прошептал он, обнимая её сзади и целуя в плечо, – Прости меня, мелкий. Я просто озверел вчера от этих гостей. Прости меня, пожалуйста…

Олива хотела было отстраниться, сказать ему что-нибудь едкое, холодное, но в тоне Салтыкова было столько любви и искреннего раскаяния, к тому же он так давно не был с ней так проникновенно-нежен, что она сдалась против своей воли.

– Злодей ты мой! – прошептала Олива со слезами в голосе и прильнула губами к его губам, – Всё прощаю тебя и прощаю – устала уже…

Салтыков, продолжая целовать Оливу, повлёк её в спальню. Там, уложив её в постель и чмокнув пару раз мимо губ, немедленно стащил с неё трусы. Олива скрестила ноги.

– Нет… Не сейчас… Я ещё не готова…

Он тут же перестал её обнимать-целовать. Просто молча лёг и всё. Олива ещё пыталась о чём-то говорить с ним, но Салтыков даже не слушал её, не отвечал на её вопросы. Оливу это взорвало.

– Почему ты не разговариваешь со мной? У меня такое ощущение, что я разговариваю со стенкой.

Салтыков невозмутимо молчал.

– Слушай, ну я же к тебе обращаюсь! – крикнула Олива, потеряв терпение.

– Я хочу спать, – отрезал он.

"Вот и вся любовь", – промелькнуло в её голове. Олива с трудом сдерживала слёзы.

– Я вижу, что ты уже не любишь меня…

– Дура ты, вот и всё, – сказал Салтыков.

Олива вскочила с кровати и, едва сдерживая рыдания, убежала к Ане. Она ждала, что Салтыков пойдёт за ней, попросит прощения. Но он не шёл. Выкурив на кухне очередную сигарету, Салтыков собрался и, сказав Ане, что ему надо отлучиться по делам, вышел из квартиры. …Прошло несколько часов. За окном уже давно стемнело, а Салтыков всё не возвращался. Приходили Кузька с Тассадаром, приносили галеты к чаю и, не дождавшись Салтыкова, уходили снова. Аня собиралась пойти с Денисом на каток, а по пути захватить с собой Димку Негодяева, но пока провозились, наступил вечер.

Салтыков же всё не возвращался, и Олива, от нечего делать раскладывающая на диване пасьянс, уже занервничала, не зная, что и думать.

– Кстати, пока мы в квартире одни, можем погадать, – кинула идею Аня, закрыв за парнями дверь, – Ты как на это смотришь?

– На картах мы уже гадали, – сказала Олива, – А больше трёх раз нельзя.

– Почему обязательно на картах? Можно на воске, на кофейной гуще, – возразила Аня, – Сейчас как раз святки – самое время для рождественских гаданий.

– Но ведь у нас нет воска, а кофе мы с тобой не пьём, – сказала Олива, – Других же гаданий я не знаю.

Аня прилегла на диван рядом с Оливой. Свет в комнате был выключен. Какое-то время девушки молчали.

– Я знаю одно гадание, – нарушила молчание Аня, – Нужно три одинаковых стакана с водой, сахар и соль. В одном стакане вода простая, в другом сладкая, в третьем солёная. Стаканы следует перемешать так, чтобы их было не отличить, какой из них какой. Берёшь наугад один из трёх стаканов и пьёшь воду: какая тебе вода достанется – простая, сладкая или солёная – такая, значит, у тебя и жизнь будет…

– Это интересно, – отозвалась Олива, – Но проблема в том, что у нас дома нет соли. Да и пластиковые стаканы, из которых вчера пили шампанское, уже закончились, остались только те, из которых пили.

– Тогда сделаем иначе, – предложила Аня, – У нас же остались со вчерашнего разные напитки? В один стакан нальём колу – это будет сладкая вода. В другом будет простая вода – Бонаква. А в третьем стакане будет рассол из-под солёных огурцов – солёная вода, значит.

– Идёт! – мигом согласилась Олива, – Готовь стаканы.

Аня прошла на кухню и через две минуты вернулась оттуда с тремя стаканами на подносе, укрытыми полотенцем.

– Тяни наугад, – велела она Оливе.

Олива просунула руку под полотенце, не глядя, вытащила стакан. Он оказался с огуречным рассолом.

– Нда, – уныло прокомментировала она, – В общем, ничего хорошего меня не ждёт…

В прихожей хлопнула дверь – вернулся Салтыков. Но он был не один, а с Мочалычем, Райдером и Максом Копалиным. Даже не заглянув в комнату к Оливе, они прошли в гостиную, о чём-то громко дискутируя, причём Салтыков базарил громче всех.

– Да нихуя… инженером грёбанным в Архангельске за пятнадцать тысяч… какой бизнес… перспективы… Путин краб ёптыть!! – доносились обрывки его фраз из гостиной.