Жара в Архангельске

Олива в восторге остановилась и тоже стала смотреть. Такого красивого фейерверка она ещё ни разу в жизни не видела. "Нет, не всё так плохо, – умиротворённо подумала она, – И Аню я привезла сюда совсем не зря. Она, наверное, уже объяснилась с Димкой, он её не прогнал, значит, у них там всё хорошо, и они, наверное, тоже смотрят этот фейерверк, стоя в обнимку на балконе…" Олива представила себе Диму и Аню, как они стоят в обнимку и восторженно смотрят фейерверк, оба такие красивые и счастливые. Я, наверное, фея, подумала Олива, я исполнила заветное желание подруги на Новый Год. Она была рада и за Аню и за Диму, что они теперь вместе. Но счастливого трепета в своей груди почему-то не ощутила. У неё болела голова; Олива чувствовала себя выпотрошенной как распоротая подушка, из которой вынули все перья.

"Пойду домой, – решила она, – Впереди ещё целая новогодняя ночь; опять гости, опять гульба… Анька, наверное, нескоро вернётся от Димки, если вообще вернётся – его родители, насколько я слышала, собираются за город на пикник; значит, Анька с Димкой в доме будут одни всю новогоднюю ночь…" Шатаясь от усталости, Олива добрела, наконец, до квартиры и позвонила в дверь.

Каково же было её удивление, когда дверь ей открыла… Аня собственной персоной!!!

У Оливы так пачка и отвисла. Если б вместо Ани дверь ей открыл какой-нибудь там гремлин или инопланетянин, Олива удивилась бы ничуть не меньше. Минуты три она ошарашенно глазела на Аньку с отвалившейся челюстью, и её обескураженный вид заставил Аню дико хохотать.

– Ты… чё… здесь… делаешь? – наконец, выговорила Олива, когда обрела дар речи.

– Тебя дожидаюсь. Долго же ты там бродила!

– А… ты разве не у Димки? – продолжала она тупить.

– Меня Саня на машине отвёз.

Тут Салтыков, зевая, вышел из комнаты и произнёс:

– Мелкий, объясни мне одну вещь: как это я мог тебе позвонить, если я в это время спал?

– То есть это как? – не поняла Олива.

– Ну Саня сказал, что я тебе якобы позвонил и сказал идти домой…

– Ну?

– Так я тебе звонил разве?

– Ну да… это…

– Как это да, если я в это время спал?

– А! – до неё, наконец, допёрло.

Аня и Салтыков весело рассмеялись. Однако когда подруги остались в спальне одни, вся Анькина показная весёлость моментально улетучилась. Как будто нервным рывком сдёрнула с себя маску.

– Ну, что? Давай рассказывай.

– А чего там рассказывать? Пришла я к нему в комнату, он сразу как-то занервничал, начал вещи с места на место переставлять. Сидит за компом, в глаза мне не смотрит. А потом и говорит: "Тебе пора" и всё такое…

– То есть, он тебя фактически выкинул под зад коленом? – допытывалась Олива.

– Ну не то чтобы… Хотя… Спросил, почему ты не поднялась к нему… Сказал ещё, чтобы мы с Салтыковым вместе завтра к нему пришли.

– Хм…

– Вот как ты думаешь, что означает его странное поведение?

– Честно? – спросила Олива, – Знаешь, я не буду лукавить… Но я тебе уже говорила, что я думаю по этому поводу. А из твоего рассказа тем более очевидно, что ты его напрягаешь.

– Я? Я напрягаю?! Интересно чем же…

– Ну уж во всяком случае, если б ты ему нравилась, он бы не вышиб тебя из дому под зад коленом, это однозначно.

– Ладно, закроем эту тему, – сухо сказала Аня.

Олива вышла из её комнаты и направилась к Салтыкову. Он лежал в постели и дремал.

– Двигайся, – попросила Олива, – Я тоже с тобой лягу.

– Что-то Анго там затухла совсем, – сказал Салтыков, – Пойти её что ли позвать к нам…

– Не надо. Она сказала, что хочет побыть одна.

– Ладно, мелкий, пойду я к Мочалычу, – Салтыков встал с дивана, – Мы с ним в магаз собирались…

– Так он же ж принёс уже шампанского четыре бутылки. Ещё две у нас были – шесть всего. И яблоки…

– Да ну, мелкий, скажешь тоже – яблоки! – фыркнул Салтыков, – Кстати, не ешь их пока. А то Мочалыч распердится за эти свои гнилушки…

– Слушай, ты хоть кого-нибудь вообще уважаешь?! – вспылила Олива, – А то тебя послушать – кого ты только не обосрал: то Майкл у тебя лох педальный, то Сумятина овца, то Негодяев тормоз, то Павля за свои гнилушки распердится… Что ж ты тогда обо мне-то будешь говорить, даже представить страшно.

– Ну вот, опять! Мелкий, кончай истерить, ей-Богу, надоело…

– Да я уж вижу, – завелась Олива, – Сказал бы уж прямо, что я сама тебе надоела!

Что я, слепая что ли, не вижу?..

В комнату вошла Аня. Она уже переоделась: на ней была только шёлковая комбинация.

– Андрей, ты в магазин? Купи нам "Рафаэлло".

– Есть купить "Рафаэлло", – Салтыков шутливо взял под козырёк.

– И вот ещё что, – добавила Аня, – Чтобы всякие шалавы к нам в дом сегодня не приходили. Иначе они все полетят отсюда вверх тормашками.

– Слушаюсь, товарищ сержант!

– Вот как надо мужика строить, – наставительно сказала Аня Оливе, когда закрылась дверь за Салтыковым.

– Когда-то и я так умела, – вздохнула Олива, – Ведь он по моему приказанию с моста прыгал. А теперь… А теперь, как видишь, я утратила свою силу.

– А ты надушись феромонами, – посоветовала Аня.

– Я бы с радостью, да только они уже закончились…

– Хреново. И что ты теперь делать будешь?

– А что я делать должна? Кончились и кончились. Разве в феромонах дело?

– А в чём? В них, в родимых.

– А без феромонов он что – не влюбился бы в меня?

– Я думаю, нет.

Девушки прошли на кухню, не зажигая свет, достали йогурты из холодильника.

– Как ты думаешь, – спросила Аня, разламывая корытца с йогуртом, – Что они подарят нам на Новый Год?

– Честно, не знаю… А ты-то сама как считаешь?

– Тебе, по идее, Салтыков должен подарить кольцо, ведь ты его невеста. Ну а мне я не знаю что. Но если кто-нибудь из всех этих друзей-приятелей подарит мне мышу или крысу – того я просто задушу на месте.

– Да ты опасная дамочка, – усмехнулась Олива, – С чего это ты вдруг такой агрессивной стала?

– Бесит меня всё, вот и стала агрессивной, – отрезала Аня.

– То-то ты вчера Пикачу настропалила драку устроить! Я честно в шоке была…

– А нех было приводить сюда всяких шлюх. Ты же знаешь, я ненавижу баб!

– А я-то уж подумала, что тебе самой Макс Копалин приглянулся, – поддела подругу Олива.