Идеальный финал (СИ)

Место. Если бы я жил один, то квартира бы и стала самым восхитительным местом для убийства. В ней ты можешь сделать все, что угодно. Множество часов будут подвластны только тебе, чтобы избавится от тела, убрать все волокна, которые случайно попали в сплетение ковра. Знаешь, своеобразный карцер в пределах бетонного квадрата. Пройти под окнами ночью, зайти внутрь, чтобы ни одна пара глаз тебя не увидела, без свидетелей, без оттенков провала!

Способ убийства. Удушение. Самый лучший вариант, чтобы лишить человека жизни. Минимум крови. Ни капли багровой жидкости! Без криков, но ты чувствуешь, как жизнь протекает по леске, оставляя лишь минимальный звук хрипа. Словно поезд, несущий в себе сотни воспоминаний, следует по тонким рельсам прямо в твои руки, чтобы передать их сердцу, растягивая удовольствие до тысячных секунд, позволяя тебе чувствовать себя богом, ощущать смерть, которая так прекрасна!

Что же делать с телом? Хм. Интересный вопрос, ответ на который я искал в сотни кадров, в каждом движении губ и рук. Представь, что ты творец! Создатель искусства, который порабощен миллионом идей, но нужна лишь одна, предельно правильная! Как выбрать ее?! Надо смотреть на полотно, как на объемную фигуру в плоскости жизни! Отдельная комната — самая прекрасная мастерская для искусства! Освободить ее, оставив лишь голые стены! Плотная клеенка, которая ложится на пол, два крюка, ввинченные в потолок, и обтянутые стены! Наш дизайн готов! Мы можем начинать творить!

Есть тысячи способов, как избавиться от тела. Я видел, как остатки смывали в ванную, но работники канализации найдут странные следы, что приведет к подозрению. Человек со слабой психикой сломается! Кислота? Реализм! Где ее найти?! Намного проще, медленно, аккуратно отрезать жертве голову, пачкая пятнами крови клеенку, которая будет сожжена или выброшена в мусорные баки! Подвесить труп на крюки, чтобы кровь стекала в железный тазик. Паяльная лампа, огонь, без разницы, лишь бы мы могли выжигать ее, чтобы не осталось и следа. Спирт, йод, дабы не позволить сотрудникам определить частички ДНК. А теперь начинается великолепие! Аккуратно снять кожу, отделяя ее от мяса и мышц, устранить все волосы, пропустить через дешевую мясорубку! А затем, нежно оторвать мясо от костей, внутренности, избавить это чучело от ненужных деталей, словно резьба по дереву в мельчайших событиях рая! Лучший человеческий фарш, который будет скормлен дворовым собакам! Кости в мусорный пакет и в небольшую речушку на самое дно! Клеенку с пола и стен для сожжения в бак! И вы чисты! Ни одного следа, ни крика, ни свидетелей, лишь сытые собаки и наслаждение, чувство эйфории, самый нежный кайф!

Идеально? Нет! В этом мире нет ничего идеального! Одна ошибка — здравствуй, электрический стул или одиночная камера до конца жизни! И смог бы я убить человека?! Я — псих! Я — чертов псих! Дай мне пули для обоймы, и мои руки нажмут на курок! Дай мне смысл всех этих строк!

Прости, меня! Прошу! Я не понимаю, что со мной происходит, но испытываю удовольствие от каждой буквы, которые написал выше! Мне кажется, что я схожу с ума! Как человек может любить подобное?! Как я могу видеть в этом наслаждение?! Дай мне сил, чтобы победить в этой войне! Не молчи, тварь! В такие моменты мне больно! Словно тысячи разрядов мощнейшего тока пропускают через мою голову! Она так болит! Я слышу эти голоса! Они такие тихие, но всегда становятся только громче! Не вини меня, ублюдок! Просто услышь! Скажи хоть слово! Ведь, в тебе есть душа, есть смысл, есть мир! Ты и есть мир!

Прости!».

Джимми швырнул «Иллюзорий» в дальний угол комнаты, скрутившись на кровати в позе эмбриона, держась руками за голову, в которой били молотки, создавая своеобразное эхо слез и невыносимой боли. Из глаз текли слезы, а пасть принимала несколько сладких пилюль снотворного. Боги сна сочувствовали Джимми, но так и не смогли к нему прийти. Притопать на его похороны!

Ноябрь, как самое чистое море, подавал надежды влюбленным душам. Его тихи порывы ветра, подобно волнам, ласкали лицо Джимми, разбиваясь об бетонные скалы. А где был тот маяк, который призван нести людям путь, чтобы их корабли не сели на мель, не остались навсегда в холодных днях последней осени. И ведь для каждого из нас рожден свой свет. Для одних семья, для других любовь и дружба. Тысячи маяков, которые загорались, чтобы рисовать тонкие бледные линии на тихой глади моря, создавать новые двери на ржавых замках, а за ними декабрь, бушующий в порыве снега. И где те маяки для Джимми? Дружба? Любовь? Семья? Для парня уже давно нет таких понятий. Казалось, молодой человек утонет в море, в ноябре, захлебнувшись гнойным запахом мертвых листьев. Он наполнит легкие, заставляя отхаркивать тяжелые комки, пропахшие ненавистью. Даже голоса заткнулись на время. Видимо, они просто готовились к войне, которую так жаждал начать Джимми. И лишь те личности, что были внутри его разума, являлись совершенным светом. Нет, не маяки. Целое солнце, освещающее всю эту хрупкую жизнь.

Вместе с ноябрем усталый город топили сотни наркотических вздохов. Казалось, каждый второй разрушает свой разум горьким дымом, ядовитой субстанцией, которую так легко вливает в вену, пачкая восхитительную кровь раствором обмана и стыда. В новостях кричали о росте смертей от передозировки наркотиков, но это никого не останавливало. Многие пачкали руки, оставляли пунктирные точки на венах, что скрывают кровь, подобно сейфу, вдыхали горький дым, чтобы расширить границы разума, выйти за пределы восхитительной вселенной, туда, где лишь пустота рисует новые полотна из звезд и тумана. Деньги превращались в монотонный кайф. Серость ноябрьских ветров разбавляли принципом души. А вам хотелось бы летать? Один укол, один затяг, как самый сильный глоток удовольствия. Представьте, как легкие заполняются наслаждением, перекрывают аорту, избивая тело изнутри ударами красивейших снов. И Джимми не был тем самым исключением, не был шедевром, нетронутым кистями мастеров, которые травят молодых.

Однажды вечером парень захотел прочувствовать все это. Нет, не иглами, а совершенным горьким дымом. Достать наркотики было слишком легко. Легче, чем полюбить апрель за все его цвета, за холодное солнце, которое скидывало оковы зимы, за мелкие цветы, что пестрят величиной красок, заколдовывая взгляды, подобно глазам дикой кобры, за небо, где нет туч, а лишь яркие звезды, наблюдающие за этим миром через призму атмосферы. Руки, деньги, долгие ожидания, пакет, сигарета, вдох. Джимми стоял около железнодорожного моста, который нависал над рельсами, как гильотина обрывает секунды над шеей виновного. Его зрачки наполнялись разными цветами, проецируя подобие самой прекрасной радуги, совмещающей в себе тысячи великолепных полос. Он чувствовал, как мысли наполняют голову, рассказывая сотни новых историй, занимаясь любовью, рождая мечты, словно детей выбрасывают в этот неизведанный мир, молодой человек складывал грезы в границы «Иллюзория», одаривая его новыми жизнями.

Джимми медленно устремился к дому. Внутри квартиры не горел свет, Кэтрин уже спала, а, через открытые шторы, в комнату парня заглядывали звезды, чтобы увидеть новые события его жизни. Молодой человек закрыл дверь и остановился перед чистым зеркалом. Бледный свет монитора расползался по комнате, освещая частички хаоса и беспорядка. Наверное, Джимми просто устал быть один, устал плыть по ноябрьскому морю без линий совершенных маяков, без света солнца. Он устремил глаза в свое отражение, сухие губы выдавливали улыбку, зловещую пугающую, а руки касались зеркальной глади, оставляя грязные пятна на смеси стекла и мелкого серебра.