Анамнез декадентствующего пессимиста

В Нём каждый откроет себя, помыслит о своём, увидит отражение… Человек на определённой стадии своего развития приходит к убеждению, что Бог – это лишь зеркальное его отражение. Здесь, именно здесь подражает богу человек, открывая свое истинное лицо в бесконечном множестве ситуаций. Я всегда говорил, что Бог – мой идейный соратник. И это является безусловным доказательством того, что все сахабы получили мощные знания и фаиз ильми-халь, в то время как поколение табиин по сравнению с сахабами в этом вопросе были, как лампа против солнца. Муфтии выступают с заявлениями, в которых призывают мусульман не вступать в подобные организации, подчеркивая, что мусульмане по рождению уже состоят в «партии Аллаха». «Бог – это Лампа Ламп и Архистратиг». Аллах доволен ими, и они довольны Аллахом. Это – великая прибыль.

Во многих аятах подчёркивается, что ни один человек не останется на земле вечно, что люди пришли в этот мир для испытания, что попытки избежать смерти не дадут результата. Кроме того, сообщается, что каждый будет возвращён к Аллаху, и призывается к размышлению о тех благах, которые Аллах даровал человеку. Эта формула исповедания ислама, заявляющая о том, как высоко величие Единого Бога и почетно рабство Ему…

Но возможно ли предположить, что божество игриво и многое позволяет? С чем бы сравнить… вам приходилось резать стекло ножницами в воде? – при некоторой практике, выходит довольно сносно; всё равно что измерять дамской шпилькой глубину дырок в розетке под током.

Но в Боге я нуждался не больше, чем Он во мне. Самое высокое в тебе пыталось подражать мне. "Глаз, коим я взираю на Бога, есть тот же самый глаз, коим он взирает на меня". Бог, царь небесный, имеет меньше влияния чем, например, центурион или полицейский.

Это – предсмертный хохот язвительного висельника. Как вы думаете, что испытывает повешенный в последний момент жизни? Достаточно известно – сексуальный оргазм. Является ли смертельное мгновение максимумом? Считается, что оно связано с высшей степенью боли или с высшим накалом зла: боль, например, становится смертельной, если она превышает некий поддающийся цифровому выражению максимум. В отличие от "молчаливой" смерти, боль бывает многословна. Может быть, страх боли отчасти связан со страхом оказаться вне коммуникациии, лицом к лицу с ничто. Здесь мне возразят, что это естественно: судороги – явление обычное, когда организм умирает. Оригинального здесь мало – никакая смерть не оригинальна, не оригинально и то, что иные принимали судороги агонии за родовые муки, смерть – за рождение новой жизни. Это тоже объяснимо: умирающему свойственно выдавать свое состояние за жизнь в превосходной степени, такую жизнь, какая и здоровому не приснится, вообще самое развитое чувство умирающего – это ревность к жизни.

Ибо те, кто верят в личного Бога, которому не безразлично хорошее и плохое, галлюцинируют, вне всяких сомнений, хоть Господь и благословляет их, он все равно безотчетно благословляет безотчетность. Иисус как-то чересчур исстрадался.

Этот старец настолько светел, что иной раз сама одежда белеет на глазах у собеседника. На лбу шишка набита, на плече свищ – от непрестанных молебствий. Крестит очко в уборной, когда – садится. Одним словом – погряз в христианстве. Променявши идею на мускул, изгубили свою жизнь во имя религиозных химер. Латентный гомосексуалист, лишивший себя радостей любви во имя превратно понятого общественного договора, млеет в чаду плотского вожделения.

И, конечно, человек не должен вмешиваться ни в чью жизнь – это часть свободы. Тогда каждый был бы непринужденным с самим собой. Никто не должен вмешиваться в жизнь никого другого. Но в прошлом каждый совал нос в дела другого. Идея Бога – это идея любопытного Тома, который не оставляет тебя в покое даже в ванной, который продолжает подглядывать в замочную скважину, наблюдая: что ты там делаешь? Это уродливо! Все религии мира говорят, что Бог постоянно наблюдает за тобой, – это уродливо, что это за Бог? Ему что, нечем заняться, кроме как подглядывать за каждым, преследовать каждого? Кажется, это предельный детектив!

По моему мнению, термин "бог" есть по преимуществу продукт человеческой жажды совершенства и завершенности. Идея божества вызвана нашим эмоциональным желанием устойчивости, постоянства. Она выражает наше ощущение вечности, наше стремление преодолеть хаос, опасность, непостоянство и несчастья. Бог является надеждой человека на идеальный мир, в котором нет юдоли страданий. Создавая образ всевышнего, мы ищем кого-то вне нашего мира, ведущего нас безопасным путем сквозь море несчастий, существо, которое, сотворив весь мир, спасет нас от небытия и смерти.

Эффективность религиозных технологий намного выше, чем вера в коммунизм и светлое будущее. Это связано с тем, что человеку предлагается снизить энергетические расходы мозга за счёт простого набора универсальных форм поведения. При этом никто не несёт даже теоретической ответственности за неудачи их применения.

Что есть вера? – Лишь нежелание умирать. Хорошо… Тогда зачем ты всего этого хочешь? Не лучше ли было просто жить в покое и мире? – Когда я живу в спокойствии и в мире, я вообще не знаю, есть ли я… Я путаюсь в благонамеренных штампах, а ведь я рожден человеком. И мне нужна кровь. Тогда каждую секунду я буду чувствовать то, что я существую, что я дышу, что во мне кипит кровь, что я сильнее вас. Я ненавижу спокойную жизнь, в ней есть ложь… Ведь если есть в принципе страдание, то я должен совершить это, чтобы увидеть, что это такое… Иначе, зачем я живу?

– Я напомню вам один из вечных вопросов. – Почему Господь допускает то, что происходит в мире, – преступления, убийства, войны? Почему? Потому что пути Господни неисповедимы и нашим слабым человеческим разумом мы не можем постигнуть Его божественной мудрости? Но если это так, то мы и остального понять не можем, и, впрочем, Господь, может быть, не требует от нас понимания, зная, что оно нам не по силам?

Один из наиболее деморализующих факторов, наблюдаемых нами, – привычка порицать себя. Некоторые люди занимаются этим постоянно. Видимо, они упиваются рассказами о том, каких низких результатов добиваются и сколь они сами ничтожны в сравнении с другими. Как это ни печально, по иронии судьбы ответственность за наше самоуничижение в значительной степени несет церковь. Мы часто слышим на молитвенных собраниях постоянные поношения самих себя. Люди называют себя несчастными грешниками, жалкими червяками, копошащимися в пыли, а вовсе не королями и королевами – мужчинами и женщинами, сотворенными Богом. Священники на кафедрах и люди на молитвенных собраниях сообщают Господу Богу о том, сколь мало они значат. Вместо того, чтобы смело отстаивать свое неотъемлемое право на благородство, на королевское достоинство, мужское и женское, они скулят, просят прощения и пресмыкаются. Человеческие существа были созданы с прямой осанкой, чтобы они могли встать, поднять глаза и без смущения посмотреть в лицо миру. Библия учит тому, что мы должны заявить о своем первородстве. Не следует разыгрывать перед Создателем Урию Хипа; это вызывает презрение и развращает. Привычка к самоуничижению подрывает уверенность в себе, уничтожает независимость и подавляет волю. Что подумал бы отец о ребенке, который подошел бы к нему с просьбой, выраженной в позорном духе самоуничижения? Некоторые люди, похоже, обладают даром держаться в тени. Они пробираются бочком, всегда стараясь находиться в задних рядах или меньше попадаться на глаза. «Ни одного человека, – утверждает Эмерсон, – нельзя обманом лишить успеха в жизни, если он сам себя не обманет». Оскорбительно низкая самооценка не должна быть вашей спутницей жизни. Высокая оценка жизни и самого себя – мощное средство формирования характера. Вам не удастся сбить себя с толку до тех пор, пока вы не перестанете верить в себя. Да и других обманывать вы скорее всего тоже не будете.

Отпрыск рода раввинов Карл Маркс в статье «К критике гегелевской философии права» писал следующее: «Религиозное убожество есть в одно и то же время выражение действительного убожества и протест против этого действительного убожества. Религия – это вздох угнетенной твари, сердце бессердечного мира, подобно тому как она – дух бездушных порядков. Религия есть опиум народа».