Дорожная Пыль в стране магов (СИ)

     Дорожная Пыль ошарашено смотрел на Басмача. Неужели тайна мира столь проста!? Мир построен на правильном мышлении? Б-р-р-р. Он затряс головой. Наконец, он немного успокоился.

- Басмач, а как появляется предсказание? Его же нет в математике?

- Как только вы соотнесёте математическим объектам реальные, как только вы научитесь распознавать реальные объекты, так сразу же факты математической теории как по волшебству превратятся в элементы прогнозирующих законов. Что? Не понятно? Ладно, потом поймёте. От себя скажу, что математика чрезвычайно красива и гармонична. У меня она вызывает эстетическое удовольствие.

- Послушайте. Раз мир построен на правильном мышлении, значит, в миру помимо нас уже есть мышление, и должен быть некто, являющийся его носителем?  Получается, что факт эффективности математики приводит нас к заключению о существовании Бога?

- Вы верно мыслите, Дорожная Пыль. Атеистический взгляд требует допущения о существовании несубъектного мышления, как бы растворенного в природе и управляющего ею. По-моему, это очень  странное допущение, а сами эти атеисты, мягко говоря, забавные.

     Дорожная Пыль молчаливо шёл, разглядывая корни деревьев, подобно вздувшимся венам пересекавшим дорожку. Очевидно было, что он потрясён. Это был нокдаун. Басмач не вмешивался в его молчаливое одиночество. Дьявольская улыбка Моны Лизы блуждала на  его  лице. Наконец Дорожная Пыль пришёл в себя.

- Да, математика не предсказывает никаких протоколов. Но подобно ей, есть много наук, которые по-вашему тоже не являются науками, поскольку их предсказательный характер не очевиден. Возьмите, например, филологию или изучение моральных и нравственных аспектов.

- Филология изучает язык, который сам является мощным средством предсказания.  А вот изучение морально-нравственных проблем, разумеется, наукой не является. Как может быть наукой то, относительно чего не может быть единого мнения? Так что, как нет научной морали и нравственности, так нет  безнравственной и аморальной науки. Дело здесь вот в чём.

     Далеко не все явления и события мира являются верифицируемыми. Неверифицируемые события, как правило, связаны с деятельностью живых существ. Это, конечно, не означает, что такие события не важны или не могут изучаться. Скажем, литературоведение изучает важный вид деятельности человека. Кто скажет, что это пустое занятие!? Хотя мы не можем предсказывать неверифицируемые, неповторяющиеся события, мы широко используем их в жизни каждого человека, опираясь на его личный опыт. Допустим, смерть моей мамы - это единичное событие. Хотя ваша мама тоже умерла, но это было совершенно по-другому. Но я не могу, понимаете, не могу не учитывать и не пытаться познавать такие события, поскольку они крайне важны для моей и вашей жизни. Ваше и моё поведение зависят от таких событий.  Этим изучением и использованием неверифицируемых событий и явлений как раз и занимается искусство.

- Искусство? Вы хотите сказать, что искусство – это та же наука, только для  неповторяющихся явлений?

- Да, именно это я имел в виду. Например, любимый вами Эйнштейн считал, что Достоевский дал миру больше всех; больше, чем Гаусс. Он имел в виду познание  внутреннего мира человека, который не меньше, чем сам мир.

- Но как же можно изучать и использовать неверифицируемые явления: они ведь одноразовые?

- Хм… Вы затрагиваете слишком  серьёзную тему, хотя… Ладно, попробую. Чтобы вам было понятно, я буду называть содержанием объем имеющейся информации об объекте, явлении, событии, ситуации. Чем более точна информация, тем её больше и, стало быть, больше содержание. Возьмите, допустим, картину Фёдора Решетникова «Опять двойка». Огромное содержание. Ситуация прихода мальчика из школы домой прописана до мелочей.

     В отличие от содержания,  под смыслом я буду понимать предполагаемые  варианты развития события. Очевидно, чем больше содержание, тем меньше смысла. Чем более конкретизирована ситуация, тем меньше предполагаемых вариантов её развития. Соотношение между содержанием и смыслом является базовым в понимании искусства. Я веду речь именно о неверифицируемых явлениях, поэтому и понимаю под смыслом множество возможных вариантов развития ситуации или явления. Очевидно, есть две крайности.

     Если содержание равно нулю (иными словами, его просто нет), может быть всё, что угодно. Это «всё что угодно», вообще говоря, является бессодержательным смыслом. Я хочу сказать, что эти варианты развития событий не вытекают из содержания, поскольку его просто нет.  Если же рассматривать только содержательный смысл (то есть смысл, порождаемый содержанием), то всегда для каждого конкретного человека уменьшение содержания в какой-то момент перестает порождать содержательный смысл. Например, не порождает никакого содержательного смысла одна нота, извлекаемая мной от прикосновения к струне гитары.

     Вторая крайность – это вариант закона: «Содержания столько, что смысл вырождается в один единственный вариант». Поскольку мы обсуждаем единичные явления, то нет стандартной информации об этих явлениях, одинаковой для всех людей: каждый имеет свой опыт о единичном.

      Для того, чтобы заставить работать в человеке его единичный опыт, необходимо дать ему такое содержание, которое гарантирует попадание в его личный опыт и создаёт предпосылки для формирования полученных опытом смыслов. Нельзя дать слишком мало содержания: это резко ограничит круг людей, у которых есть именно такой опыт и навыки его интерпретации.  В этом случае часто говорят, что мы имеем дело с элитарным искусством. У элитарного искусства содержание настолько специфично, что у большинства людей оно не порождает содержательного смысла. С другой стороны, большой объем содержания увеличивает количество воспринимающих его, но резко ограничивает возможный смысл. Задача ведь в том, чтобы каждый человек сам сформировал представление о единичном, которое встретилось ему в жизни и составило его уникальный опыт. Другое невозможно. В этом суть искусства как средства исследования неверифицируемых явлений – дать человеку такое наименьшее содержание, которое позволит ему запустить мыслительные и эмоциональные процессы формирования своего смысла. Объём  и состав этого смысла зависит как от личного опыта, так и от настроения человека.

- Ух ты! Как вы это закрутили?! Для меня это всё очень высокие материи. Я чувствую произведение искусства своей душой. Мне нравится, я испытываю эстетическое удовольствие. Мне кажется, что это слишком заумные рассуждения, - прервал Басмача Дорожная Пыль.

- Здесь нет ничего заумного, - после небольшой паузы сказал Басмач. - Если хотите, это можно сформулировать и попроще. Содержание произведения искусства - это ключ, с помощью которого открываются двери в комнаты, где люди хранят опыт своей жизни. Искусство даёт людям доступ в эти комнаты и они с его помощью превращают наваленный грудой опыт в смысл, ровненько лежащий на полочках. Ведь нельзя пользоваться хаотическим опытом, но очень даже можно пользоваться выделенным в результате размышлений смыслом прожитых событий. Содержание тем лучше, чем  больше дверей оно способно открыть, и чем больше наваленного там хлама переработать в смысл. Уменьшая содержание, мы переходим от сложного ключа, который открывает лишь один замок в комнату автора, к универсальной отмычке, которой можно открыть много разных дверей.