Дыхание Голгофы

Тут он мрачно посмотрел на меня.

- Гаврюш, по-моему, я что-то не то сморозил. Ну, ей-богу, Галка только что дочь мне, сам понимаешь, кровь, а то … Она всегда характерная была, вся в мать. Да и кто ее воспитывал после пятнадцати, когда матери не стало? Гарнизонные сучки. Слава Богу, хоть училась хорошо.

- А может, тут дело в другом? – хлебнул я из бокала баварского пивка. – Элементарно, в любви. Может, и не было ее.

- Ну эт ты брось. Вспомни. Чего-чего, а тебя она любила. И была бы жива Маришка – этого б не произошло.

- Не надо, Сергей Сергеевич, - тронул я его руку. – Мы в общем-то обо всем вчера поговорили. Войны не будет.

- Вот поверь, мой дорогой зятек, недолго будет эта бодяга. Она еще не раз о тебе пожалеет. Ты только борись за себя. Нога, тяжелая травма, но справиться можно. Что делать-то намерен?

- Не знаю. Все как-то вот свалилось, - вздохнул я. – Тут хотя бы немножко в себя прийти. Ну, а потом думаю к родителям на недельку смотаться. А после как-то надо устраиваться, - проговорил я, стараясь не смотреть на тестя. В этом месте разговора мне стало вдруг и грустно и стыдно. Грустно от потери, а стыдно от невозможности исправить действительность или хотя бы принять ее. Как ни крути, а рогоносец. И кажется тесть меня понял.

- Вот что, капитан. Давай для начала поступим так. Тебе надо в самое короткое время отсюда съехать. Я все понимаю, квартира общая. Ну, это мы разрулим позже. Пусть ее гусь тоже подумает, - сказал Сергей Сергеевич и для убедительности что ли встал из-за стола, застегнул пуговицы форменной рубашки, как бы подчеркивая всю свою полковничью значимость и важность момента. – Мы тебя не бросим, точнее – я, ты всегда мне как сын. Но чем быстрее ты отсюда съедешь, тем лучше для тебя. Толкаться и видеть ее.

- Да, конечно, вы правы. Как раз это меня и мучает, - легонько вклинился я в его рассуждения.

- Для начала я тебя попробую поселить в общежитии приборостроительного завода. Друг там у меня в замах по хозяйству, когда-то служили вместе. Хорошие условия у них, я как-то случайно бывал. Отдельная комната гостиничного типа. Все удобства. Ну и дарю тебе еще и свою дачу.

- Ну это широко, Сергей Сергеевич, - исхитрился я.

- Нормально. Мне ею некогда заниматься. Эльвиру, молодку мою, туда не вытянешь. Она попробовала слегка повозбухать насчет сего подарка, дескать, не слишком ли шикарно – каменный домик, озеро рядом, но я отлуп представил по полной. Ты крестьянский сын – это хозяйство потянешь. А потом, когда мало-помалу боль рассосется, забросаем Министерство обороны -  так, мол, и так: инвалид, участник войны и без жилья. Да и к местной власти топтать дорожку надо бы. Награды на китель и вперед. Кстати, гражданские документы не спеши получать. Я имею в виду паспорт. Я полагаю, будет развод с дочурой. И очень скоро. И марать документы разводами не стоит. Получишь только свидетельство о расторжении брака. И все, как говорится, начнешь с чистого листа.

- Хорошая перспектива. Вот уж не думал… там, - усмехнулся я. Истовый напор тестя при всей искренности вызывал нехорошие подозрения.

- Так что, дорогой зятюшка, за эту самую перспективу и выпьем. Галка-дочь, душа по ней болит, но и ты для меня родной.

С этими словами полковник налил рюмки и встал. Пришлось следовать за старшим по званию. Чокнулись.

- Прости ей дуре и отпусти с миром. Все-таки она ребенка ждет.

Выпили. Тут я совершенно некстати вспомнил про забытый баул у входа. Там же подарки. Я вернулся со свертками. Развернул шаль.

- Вот любимой женщине вез.

- Красивая вещь. Ну, восток – ясное дело! – восхитился тесть. – Только я думаю, этого подарка она не достойна. Лучше матери. Ты матери-то что-нибудь привез.

- Да так, парфюм… А отцу и вам по бритве «Филипс».

- Никаких парфюмов, только шаль. Представляешь, как мама будет рада.

И на глазах тестя внезапно выступили слезы.

… Прощаясь, пожимая мне руку Сергей Сергеевич сказал: «Ну, свой «Филипс» я потом заберу». И вдруг спросил:

- Ты в партию-то вступил?

- Вступил, там по-другому нельзя, - откровенно удивился я вопросу.

- Ну и правильно. Все сейчас горазды на партию валить… Все забыли, все. Ну, диссиденты само-собой, а тут еще какие-то сомневающиеся демократы появились. Ну не последнее ж доедаем.

Я хотел спросить Сергея Сергеевича - какие еще демократы? О чем это он? Но тот уже протиснулся в дверь.

- Главное, капитан, без паники, - только и сказал…

Какое-то время еще я тащусь в фарватере беседы. В голове застряла занозой эта его фраза «Не последнее доедаем». Что он имел в виду, я так и не понял, но задумался. «Что вообще тут в Союзе происходит?» - задаю я себе вопрос, расширяя границу конкретной его величества рогоносца, темы и не нахожу ответа. Тут я малость позаблуждался в идеологических сомнениях и вернулся к щедротам дорогого тестюшки. Конечно, добротный особнячок в дачном поселке недалеко от города если и подарок, то, несомненно, царский. Но нет ли в проекте выселения служивого на сей счет некоего лукавства? Любые отступные только уходи? Ответ, впрочем, завис. Похоже, старик был искренен. «Но дача?.. Без Гали?.. Все самое первое было там. Отказаться?» и тут я вдруг вспомнил об Анюте. Она-то уж точно б  помогла разрулить ситуацию. Хотя не в этом дело. Просто на этот день и час очень хочется где-нибудь спрятать душу. В агонии ожидания встречи с любимой, во всей этой суматохе я не удосужился взять телефонный номерок соседки. «Даже фамилии не спросил, так торопился, - мысленно корил я себя. – А «перейти» дорожку стыдно. Надо теперь ждать случая, только когда он будет, этот случай?..»