Они были не одни

Тетушка Вана чувствовала себя героиней, потому что и ей пришлось принять участие в «катавасии» (так она называла демонстрацию), потому что и она участвовала в схватке с жандармами.

— Ну и показали мы сегодня этим разбойникам!.. Долго будут нас помнить!.. А мой Печо, вот молодец! Славно стукнул одного жандарма!..

— А где же Печо, матушка? — спросил хозяин дома.

— Пошел с товарищами…

Тетушка Вана прожила тяжелую жизнь. Когда родился Печо, ее муж уехал на заработки на чужбину. Проходили недели, месяцы, а о нем не было ни слуху ни духу. Трудно ей пришлось с малышом на руках: ходила стирать на чужих людей, чтобы прокормить себя и сына. Но вот, наконец, муж заявил о себе и начал регулярно присылать деньги. Понемногу она смогла кое-что скопить и даже приобрела небольшой домик. Шли годы, мальчик подрос. Пришло извещение из Америки о смерти мужа. Сводить концы с концами становилось все труднее, и тетушка Вана была вынуждена взять мальчика из школы и отдать в подмастерья к портному. Комнатки своего дома она сдавала внаем, а сама вместе с сыном лето и зиму ютилась в чулане при кухне.

Анна слушала старуху, и ей казалось, что та говорит тем же языком, что и крестьянин. А Гьика снова с воодушевлением заговорил о событиях сегодняшнего утра и выражал при этом горькое сожаление, что не смог принять участия в новой демонстрации.

Ракьи снова перевязал ему рану и наказал сделать перевязки в полночь и на следующее утро.

Гьика собрался, но его уговаривали остаться, даже предлагали переночевать. Однако ему очень хотелось узнать, что сталось с его друзьями — со Стири, с Зенелом, с учителем Мало, с односельчанами, которые вместе с ним примкнули к демонстрации. Кроме того, завтра ранним утром ему необходимо быть у себя в Дритасе. Ракьи советовал ему остаться дня на четыре в Корче, пока не затянется рана. «Зачем мне создавать неудобства для гостеприимных хозяев?.. — думал Гьика. — И как быть с семьей и с домом? А кроме того, ведь у меня в кармане всего-навсего десять леков!»

Когда он вышел на улицу, уже стемнело. Радушные хозяева все его провожали. Анна дошла с ним до угла.

— Благодарю за все, что ты для меня сделала. Не забудь, что нам очень нужна школа. Передай об этом там, в Тиране, — сказал ей Гьика на прощанье.

С минуту они постояли молча. При свете электрического фонаря благодарно взглянули друг другу в глаза, Затем, соединив руки в прощальном пожатии, Анна проговорила то, что подсказало ей сердце:

— Будь счастлив, Гьика! Я никогда тебя не забуду! Знай, что вы у себя в деревне — не одни! — И в первый раз в жизни она на мгновение почувствовала себя по-настоящему счастливой, по-настоящему гордой.

VIII

Дядя Коровеш нарядился как нельзя лучше. Белая как снег, длинная, засунутая в штаны рубашка плотно облегала тело; поверх нее был надет вышитый цветной жилет с черной каемкой; на ногах полосатые обмотки; талия перехвачена красным поясом с кожаным кармашком. Он чисто выбрился и сразу помолодел на целых двадцать лет, как, смеясь, сказала его старуха.

Коровеш потрогал поясной кармашек, проверил, на месте ли коробка с табаком, трут и кремень. Сунул в карман нож, потуже затянул шнурки опингов и взял в руки палку.

— Ну, дорогие мои, ухожу! А вы, женщины, уж постарайтесь: приготовьте угощение на славу! Ничего не жалейте! Слышишь, старуха? — покручивая седые усы, давал он последние наставления.

— Не беспокойся, муженек… Только ты не забудь всех пригласить, чтобы потом не срамили нас в селе, — ответила жена, перемывая в ведре говяжьи потроха.

Старик улыбнулся, что-то пробормотал и отправился в путь.

Время уже близилось к закату. Косые лучи солнца ласково освещали селение, молодую весеннюю листву, спокойные воды озера. Все село уже знало радостную новость: завтра дядя Коровеш женит своего младшего сына Или. Наконец-то судьба смилостивилась над ними! Сын выздоровел, они немного заработали на добыче угля, и теперь можно сыграть свадьбу.

Еще рано утром о предстоящей свадьбе всем возвестили двое маленьких внуков Коровеша. Чистенькие и нарядные, пошли они по селу с торбой, в которой находились калачи и кувшин вина. Заходили в каждый дом и, обращаясь к главе семейства, просили его отведать калача и запить глотком вина.

— Окажите нам честь и пожалуйте сегодня вечером на свадьбу! — говорили мальчуганы, и личики их сияли.

В ответ их благодарили:

— Непременно, непременно придем к вам на свадьбу…

Так дети обошли все село и к обеду возвратились домой с пустой торбой и пустым кувшином.

Теперь пошел приглашать односельчан и сам старик. Покашливая, ходил он от дома к дому, стучал палкой в дверь и весело спрашивал:

— Принимаете друзей?

— Входи, дядя Коровеш, сделай милость, входи! — отвечали ему все в один голос, распахивали двери, усаживали у очага на набитой соломой подушке. Домочадцы старались всячески угодить гостю. Тотчас же на горячих углях кипятили в джезве кофе.

— Желаю, чтоб в вашем доме всегда была полная чаша! — говорил старик перед тем, как приняться за кофе.

— Дай бог твоим молодым долгой и счастливой жизни! — отвечали хозяева.

Хотя старик и торопился закончить приглашения, разговор затягивался, касаясь повседневных сельских дел и забот.

— Говорят, бей на тебя сердится, а за что? Разве ты не угождал ему во всем? — спрашивали старика хозяева.

— Пропади он пропадом, что мы можем против него поделать? — вздыхал дядя Коровеш.

— Говорят, он собирается приступать к постройке новой башни. Так ли это, дядя Коровеш?

— Ей-богу, не знаю, но не думаю, что так. Правда, оба кьяхи отправились к нему в Корчу, но что из этого получится, одному богу известно!

— На днях один из кьяхи, потирая от радости руки, говорил Гьергу: «Скоро пожалует к нам из Тираны бей. Как он приедет, сразу начнем постройку новой башни. С воскресенья и приступим». А когда Гьерг им сказал, что в воскресенье Коровеш справляет свадьбу сына, они только оскалили зубы и промолчали.

— Ну, друзья мои, тут ничего не поделаешь! Земля бея, и мы, наши тела и души, тоже принадлежим ему. Нет у нас ничего своего, кроме рубахи на теле, — ответил старик и добавил: — Оставим лучше этот разговор — завтра у нас свадьба, а вы пожалуйте к нам с вечера, дорогие гости. Желаю всяческих благ вашему дому!

И, взяв палочку, старик отправлялся дальше и уже стучался у следующих дверей и снова звал на свадьбу. Ему сейчас ни о чем другом не хотелось думать, кроме как о свадьбе сына, а между тем… все озабочены, встревожены предстоящим приездом бея.

Получить документы, необходимые для женитьбы сына, оказалось не таким простым делом. Четырежды ходил он в Шён-Паль, в общинное управление, и ничего не добился. В первый раз глава общин велел ему прийти в другой день, так как теперь он занят. Во второй раз ему сказали, что нет секретаря. В третий раз не оказалось на месте метрических книг: их затребовали в Корчу. В четвертый же раз не нашлось гербовых марок. После всего этого с дядей Коровешем лучше было не заговаривать: так он рассердился.

— Эх, и тут выматывают из нас душу! Четыре раза таскались мы туда с невестой, и никакого проку! — жаловался старик всему селу.

Жалобы эти услышал и Рако Ферра. Он усмехнулся:

— Так и быть, дядя Коровеш, помогу тебе! Научу, как нужно поступать. Пошли им в Шён-Паль чего-нибудь жирненького да побольше раки, и все уладится само собой.

Только теперь старик понял, на какую ногу хромал его осел!

«Где наше не пропадало! Куда ушло девяносто девять, пусть уходят и все сто!» — решил он и, не долго думая, в один прекрасный день со своим старшим сыном послал главе общинного управления в подарок жирную овцу и несколько бутылок раки. И все сразу уладилось: не пришлось больше таскаться в Шён-Паль, не понадобилось ни метрических книг, ни гербовых марок, ни свидетелей. Со всеми формальностями было покончено в два счета.

Одна забота с плеч долой, но появились другие. С распустившимися весной почками пожаловал к крестьянам их милостивый бей. Он решил исполнить то, что задумал еще несколько месяцев тому назад: заставить всех крестьян Дритаса строить ему новую башню на холме Бели, где пока еще стояла хижина Ндреко. И такую прекрасную, чтобы равной ей не было во всей округе Корчи! А Ндреко пусть убирается вниз, в лощину, к самому ущелью, и устраивается, как хочет. Какое дело бею, что там не только теленка некуда выпустить, но и рогожку расстелить негде? Что поделаешь?