Одинокий мужчина

— Черт, ну нет! Кажется, это Бодлер сказал, что они превращаются в демонов, забирающих наши жизни?

— Что-то в этом духе. Мой друг держал животных, но кажется, нас они не поработили… Хотя, когда двое, другое дело. Мы сошлись во мнении, что оставшийся в одиночестве животных держать не станет…

Нет, и это ничуть Кенни не заинтересовало. Он увлеченно поглощает сэндвич. Поэтому Джордж спрашивает:

— Нравится?

— Еще бы!

Он ухмыляется с набитым ртом, а проглотив, добавляет:

— Знаете что, Сэр? Думаю, вы нашли секрет идеальной жизни!

— Я нашел?

Джордж проглатывает добрую четверть виски, ударной дозой надеясь облегчить сжавший горло при воспоминаниях о Джиме и его зверинце спазм. Но он многовато пьет и все быстрее пьянеет.

— Вам трудно понять, но парни моего возраста о такой жизни могут только мечтать. Я хочу сказать, что может быть лучше? Никто не командует, можно делать все, что взбредет в голову.

— Таково ваше представление об идеальной жизни?

— Ну, конечно!

— Серьезно?

— Что такое, Сэр? Вы мне не верите?

— Я не понимаю, если вы мечтаете жить один, как быть с Лоис?

— Лоис? А она тут при чем?

— Так ведь, Кенни — не люблю лезть не в свое дело — но, ошибаюсь я или нет, мне казалось, вы можете…

— Пожениться? Нет. Об этом нет речи.

— Вот как…?

— Она говорит, что за белого не выйдет. Не способна воспринимать наших всерьез. Все, что мы делаем — бессмысленно. Поэтому она думает вернуться в Японию преподавать.

— Но ведь у нее американское гражданство, не так ли?

— Ну да, нисей, американка японского происхождения. И все равно, когда началась война, их всей семьей отправили в Сьерра-Неваду, в лагерь для интернированных. Ее отцу пришлось за гроши продать свой бизнес, просто даром отдать тем скотам, которые захапали японское добро, а потом толкали речи про отмщение за Перл-Харбор! Лоис была тогда ребенком, но такие вещи не забываются. Говорит, с ними обращались, как с врагами; всем по фигу, на чьей они стороне. Она говорит, только негры обращались с ними по-людски. Еще некоторые пацифисты. Иисусе, легко понять, за что они нас могут ненавидеть! Хотя, она как раз не может. Она во всем умеет находить смешную сторону…

— И как ты к ней относишься?

— Ну, она мне очень нравится.

— А ты нравишься ей, так?

— Думаю, да. Ну да. Очень.

— Но ты не хочешь на ней жениться?

— Хочу, конечно. Если она передумает. Только вряд ли. Но вообще я не тороплюсь жениться. У меня масса срочных планов, например… — Кенни замолкает, пристально, с вызывающей усмешкой глядя на Джорджа. — Знаете, что я думаю, Сэр?

— Что вы думаете?

— Похоже, вам не очень интересно, женюсь я на Лоис, или нет. Думаю, вы хотите спросить о другом. Но сомневаетесь, как я к этому отнесусь…

— И о чем я хочу вас спросить?

Это уже форменное заигрывание, с обоих сторон. Кенни от пива и беседы расслабился, одеяло сползло, обнажив одну руку и плечо на манер классического греческого одеяния хламис, которое носили любимые ученики философов. Сейчас он чрезвычайно, опасно очарователен.

— Вы хотите знать, спали мы с Лоис, или нет.

— А вы спали?

Кенни торжествующе смеется.

— Значит, я прав!

— Может… может, нет. Так как, было?

— Было, как-то раз.

— Почему только раз?

— Потому что недавно. Мы пошли в мотель. Он чуть дальше по пляжу, между прочим, почти рядом.

— Поэтому вы сюда приехали?

— Да… отчасти. Я пытался уговорить ее пойти туда еще раз.

— И потому вы поссорились?

— Кто сказал, что мы поссорились?

— Вы ушли, она поехала домой одна, разве не так?

— Ну нет, это потому… Нет, вы правы — она отказалась. Ее мутило от этого мотеля и в первый раз, ее можно понять. Клерк, регистрация — надо пройти все эти процедуры. И конечно, они прекрасно знают, кто и зачем… Свидание превращается в черт знает какое серьезное дело, типа грехопадения, или того круче. А какие взгляды! Девушки переживают эти вещи гораздо тяжелее нас…

— Так что, она с вами порвала?

— Черт, нет, все не так плохо! Понимаете, она не против, в принципе. Собственно, она даже… ну, так или иначе… думаю, мы что-нибудь придумаем. Посмотрим…

— То есть, найдете место, где не будет любопытных глаз?

— Разумеется, это было бы классно…

Кенни улыбнулся, зевая, потянулся. Хламис соскользнул и со второго плеча. Поднимаясь, он набросил одеяло на плечи, становясь опять неловким американским юнцом двадцатого века, выброшенным нагишом на берег.

— Слушайте, Сэр, уже чертовски поздно. Мне надо ехать.

— И куда, позвольте спросить?

— Как куда, обратно через город.

— На чем?

— Можно доехать на автобусе, разве нет?

— Они начнут ходить часа через два, не раньше.

— Ну, все равно…

— Почему бы не остаться? Завтра я отвезу вас.

— Не думаю, что я…

— Если вы отправитесь пешком через город, в темноте, когда все уже закрыто, полиция обязательно задаст вам пару вопросов. А так как вы не совсем трезвы, простите за детали, вас могут забрать.

— Честно, Сэр, все обойдется.

— Думаю, вы сумасшедший. Впрочем, через минуту мы это обсудим… Для начала садитесь. Я должен вам кое-что сказать.

Кенни послушно садится. Вероятно, он заинтригован, к чему клонит Джордж.

— Теперь, слушайте меня внимательно. Я вам собираюсь изложить некоторые факты. Комментарии совершенно излишни. Если захотите, потом решите, нужно вам это или нет. Это понятно?

— Да, Сэр.

— Неподалеку живет женщина, моя близкая подруга. Мы ужинаем вместе раз в неделю; иногда чаще. Собственно, мы ужинали сегодня. Ей неважно, в какой день я к ней прихожу. И я думаю, что могу приходить к ней в этот самый вечер каждую неделю — не обязательно ради вас. Но всегда этот день недели… Это вполне понятно? Нет, не отвечайте. Слушайте дальше, я только приступаю к главному… В дни, когда я буду у нее, я никогда, ни в коем случае не появлюсь здесь раньше полуночи. Понимаете? Нет, слушайте! Дом никогда не запирается хотя бы потому, что сюда легко проникнуть, просто разбив стеклянную дверь. Наверху, в кабинете, есть кушетка, заметили? Она всегда застелена чистым бельем, на случай ночевки нежданных гостей, каковым вы сейчас могли бы стать… Нет, послушайте! Если этой постелью воспользуются, потом аккуратно заправив, я даже не замечу. А моя домохозяйка просто отправит белье в стирку; рассудив, что у меня были гости, а ей позабыли об этом сказать… Таково принятое мной решение. С таким же успехом я мог рассказать, что собираюсь поливать сад в определенный день недели. Плюс, я ознакомил вас с некоторыми особенностями этого дома. Вам решать, принять это к сведению, или забыть. Вот и все…

Джордж пристально смотрит на Кенни. Тот отвечает ему слабой улыбкой. Он совсем чуть-чуть, но все же смущен.

— Ну а теперь принесите мне выпить.

— Хорошо, Сэр.

Кенни встает слишком поспешно, он явно рад разрядить напряжение. Он берет бокал Джорджа и уходит на кухню.

— И себе не забудьте, — кричит ему вслед Джордж.

Кенну выглядывает из-за угла, ухмыляясь:

— Это приказ, Сэр?

— Чертовски верно!

ПОЛАГАЮ, вы считаете меня грязным старикашкой?

Пока Кенни возится на кухне, Джордж замечает в себе переход в иную фазу. Садясь на свое место, Кенни еще не знает, что перед ним сидит новый Джордж: опасный Джордж, угрожающе четко и ясно излагающий свои мысли Джордж. Въедливый, готовый огласить свой приговор Джордж. Оракул Джордж, способный изрекать пророчества на некоем мистическом языке.

Какая кардинальная перемена со времен попойки в баре «Правый борт». Теперь это не символические, но сугубо личные отношения. И как это ни парадоксально, Кенни не приблизился, а удалился за пределы досягаемости наэлектризованного поля. И представьте, лишь до этого момента Джордж видит его вполне ясно, но затем комнату заливает ослепляющий свет, и лицо Кенни растворяется в его сиянии.