Если Вы по доброте сердечной снизойдете и поступите так, как хотела бы я, одинокая и ничтожная, то и после смерти я буду благодарна Вам. Но даже если Вы, считающий себя выше мелких условностей, отвергнете мою любовь, погонитесь за большой удачей, пренебрегая тем малым, что у вас есть, прежнюю нашу близость сочтете позорной для себя, а наши клятвы — недостойными внимания, то и в этом случае, даже когда мои кости истлеют, чувство мое к вам не ослабнет и душа, несясь по ветру и бродя по росе, будет вечно верна вам. В жизни и после смерти моя любовь неизменна. Больше я ничего не могу сказать! Пишу Вам и плачу, не в силах излить свое чувство. Берегите себя! Умоляю Вас, берегите себя!
Яшмовое кольцо — игрушку своего детства — я посылаю Вам, чтобы Вы его носили. Будьте тверды и чисты, как яшма, пусть Ваши чувства будут цельны, как круг кольца. Еще я посылаю Вам моток спутанного шелка и мельницу для чая, сделанную из пятнистого бамбука [197]. Эти вещи не стоят Вашего взгляда, но они выражают мои желания: чтобы Вы были неподдельны, как яшма, чтобы воля Ваша была нерушима, как кольцо. Следы моих слез — на этом бамбуке; смятение моих печальных мыслей — подобно спутанному шелку. Я посылаю эти вещи как символ моих чувств, которые навсегда останутся неизменными. Сердце мое с Вами, хотя телом я далека от Вас, и нет надежды на встречу. Если наши тайные мысли сосредоточатся на одном и том же, то и на расстоянии тысяч ли души наши смогут соединиться. Берегите себя! Весною ветер пронизывает насквозь, надо как следует есть, чтобы не простудиться! Будьте осторожны в своих речах и берегите себя; обо мне же не беспокойтесь».
Чжан показал письмо своим приятелям, так что многие из его современников узнали эту печальную историю. Друг его Янь Цзю-юань [198], одаренный поэт, написал на эту тему стихотворение «Барышня Цуй», гласившее:
Юань Чжэнь из Хэнани [201] написал продолжение к поэме Чжана «Встреча с небесной феей». Стихи Юань Чжэня гласили:
Прозрачные лучи луны
В окно проникли через шторы;
Сверкающие светлячки
В лазурной темноте мелькают;
Как необъятна неба высь!
Бескрайни синие просторы!
Густую пышную листву
К земле деревья опускают...
Всю ночь в бамбуковом саду
Дракон играет на свирели,
И песня феникса Луань [202]
Звучит всю ночь в листве утуна.
Узорчатую ткань свою
Густой туман на землю стелет,
И, как подвески, зазвенев.
Внезапно легкий ветер дунул...
С пурпурным жезлом Сиванму
Гуляет в небесах ночами,
Идет из гущи облаков
К ней отрок яшмовый с поклоном;
Чем глубже ночь, тем у людей
На сердце тягостней, печальней,
А утром моросящий дождь
Шумит уныло, монотонно...
На туфельках у ней горят
То жемчугом, то хрусталем узоры;
Искусно вышитый дракон
Цветов и даже солнца краше!
В накидках шелковых ее
Таятся радуги и зори,
И шпильки на ее кудрях —
Как птицы-фениксы из яшмы.
Сказала: «Ждут меня к утру
Дворца лазурного хоромы,
Из сада яшмовых цветов
Пурпурный жезл туда несу я».
...Я в город Ло не заходил, —
Единым помыслом влекомый,
Держал я путь навстречу ей
К востоку от поместья Сунов.
Земной напев моих стихов
Красавицу поверг в смущенье,
И все же теплые слова
Богини сердце пробудили;
Вот локон на плечо упал, —
Цикады тень пришла в движенье,
Ко мне приблизилась — и мир
Нефритовой покрылся пылью...
И вдруг взглянула на меня, —
Снежинки с неба ниспадали, —
Рукой подушку обвила
На пестрой шелковой постели —
И утка с селезнем [203] вдвоем
Счастливый танец танцевали.
Из клеток слышались всю ночь
Веселых зимородков трели...
Ты сводишь линии бровей,
От неги и смущенья млея;
Твои пунцовые уста
От нежной страсти словно тают,
И кожа влажная твоя
Нефрита ярче и белее;
И не цветами орхидей —
Тобою мир благоухает!
Бессильно падает рука —
От наслаждений ты устала,
Но, кажется, предела нет
Горячим чувствам и глубоким,
И пота капельки по лбу
Бегут, как жемчуга кристаллы,
И вьется на твоих висках
Прозрачный шелковистый локон.
Но вот уж близится конец
Счастливой мимолетной встречи;
До слуха моего дошли
Последней пятой стражи звуки.
Как жаль, что эта ночь прошла
Одним мгновеньем быстротечным!
Нам больше не продлить любви.
Хотя и труден час разлуки...
О как печален был твой лик,
Когда прощался я с тобою,
И клятва верности твоя
Благоухала нежной скорбью;
Дала кольцо мне, говоря:
«Так, видно, суждено судьбою,
Что мы останемся навек
Взаимной связаны любовью!»
Румяна смыв со щек твоих,
Слеза на зеркало упала;
В лампадке меркнул огонек,
Как мотылек во мгле мерцая,
И в ослепительных лучах
Заря на небе засверкала,
И солнце медленно взошло,
Начало утра возвещая...
Седлаю своего коня
И в город Ло спешу обратно;
Поднявшись на вершину Сун [204],
Играю долго на свирели;
Нет, не рассеялись еще
Духов небесных ароматы!
Свежи еще следы румян
На шелковой ее постели!
Как буйно разрослась трава!
Я тихо подхожу к плотине,
«Когда б увидеть мне Пынлай!» —
Я думаю, с тоской вздыхая;
О скорбном аисте напев
Играют там на звучном цине,
О возвращенье лебедей
Поют с надеждой волны Ханя.
...Увы — широк простор морей,
И неприступна зыбь морская,
Увы — бездонна неба высь,
Я пересечь ее не в силах;
Плывут по небу облака,
Ни сна, ни отдыха не зная;
С высокой башни Сяо-ши [205]
Не сводит с них очей унылых...