...И никто по мне не заплачет

Лео, хотя на улице было сухо, тщательно обтер о коврик с красной каймой свои единственные приличные башмаки и еще раз проговорил про себя заготовленную фразу: «Меня зовут Леонард Кни. Я взял на себя смелость ходатайствовать о предоставлении мне вакантной должности».

А может быть, лучше сказать «места»?

Мальчик повернул блестящую ручку патентованного звонка, тот тихонько звякнул. Никто не отозвался. Минуты через четыре он повернул ее второй раз. Он хотел позвонить только чуть погромче, но весь дом огласился пронзительным звоном. Лео притронулся к звонку, чтобы его успокоить, но в то же мгновение дверь распахнулась автоматически.

Лео вошел в чужую квартиру, прочитал на одной двери: «Частная квартира», на другой надписи не было.

Тогда он нажал ручку той двери, на которой ничего не было написано, и очутился в ванной комнате. В ванне лежал картофель, по меньшей мере сотня килограммов. Затем он услышал, как открылась другая дверь, и чей-то голос сердито крикнул: — Кто там?

Лео обомлел. Голос в коридоре проговорил еще:

— Вечно эти нищие, только и знают что шляться, шпана!

И дверь опять закрылась. Шаги замерли, нехотя щелкнул замок в одной из дверей. Лео простоял еще несколько секунд не дыша. Потом на цыпочках подобрался к входной двери, открыл ее и, словно убийца, ринулся вниз по лестнице. Хорош герой, нечего сказать! Но что подумал бы шеф фирмы, если бы Лео стал представляться ему из ванной комнаты. Не мог же он оттуда кричать: «Меня зовут Леонард Кни». О том, чтобы поступить на место, все равно не могло быть и речи. Кто возьмет дурака, который вместо конторы попал в ванную? Что-что, а соображение должно быть у молодого человека. Даже от четырнадцатилетнего всякий вправе этого требовать.

Оттого, что Лео возвел на себя это обвинение, у него легче стало на душе. Значит, с двумя адресами покончено. Чем же он виноват, что ничего не получается! Так или иначе, а он там побывал. Он почти злорадствовал по поводу своей неудачи. Ему вспомнилось изречение господина Руппа, однажды им слышанное: «Есть люди, которые, куда бы ни пошли, обязательно влезут в грязную лужу, а есть и такие, что для них и грязь превращается в звонкую монету».

Он, Лео, конечно, относится к первой категории: попадающих в лужу. Но ведь должны же быть и такие.

Лео энергично стряхнул с себя паутину мыслей, в которой опять чуть было не запутался. Третье место — электротехническая контора — находилось на Штейнштрассе. Бог троицу любит, сказал мальчонка, без всякого перехода вернувшись к реальной жизни. И он большими шагами, хотя и держась вдоль стен, направился на Штейнштрассе.

Двенадцать, десять, восемь, шесть. Штейнштрассе, 6. Красная вывеска с желтой электрической молнией, ударяющей в землю, висела над витриной магазина, где стояли или лежали абажуры, электрогрелки, утюги, хромированные тостеры разного напряжения, лампочки, выключатели и даже два несколько устарелых, но зато уцененных радиоприемника. Справа на двери с матовым стеклом стояло: Гуго Бертеле, электрик.Лео решительно вошел в магазин. Там с потолка свисало множество ламп и люстр, батареи для карманных фонариков грудой лежали на зеленой стойке, а в углу барышня с немного раскосыми глазками печатала на машинке, такой допотопной, что прежде, чем ударить по клавише, надо было специальным рычажком отыскивать нужную букву на алфавитном поле. В конце помещения находилась дверь. На стене висело торговое свидетельство. Пахло конторой. Барышня встала и осведомилась:

— Чем могу служить?

Лео, улыбаясь, сказал:

Я пришел по объявлению, как ученик. — И тут же поправился: — Я хотел бы стать учеником.

Так, — ответила барышня и тоже улыбнулась. — Одну минутку, прошу вас. — Она отворила заднюю дверь и крикнула: — Господин Бертеле!

В магазин тотчас же вошел приземистый человек с короткой шеей и слегка вспотевшими курчавыми волосами. Барышня, указав на Лео, заметила:

Этот молодой человек хочет вам представиться.

Господин Бертеле направился к Лео, остановился прямо перед ним и взял его за руку повыше локтя. Не потеряв присутствия духа, Лео тотчас же напряг мускулы: он подумал, что господин Бертеле хочет этим прикосновением проверить его силу. Но хозяин просто так взял его за руку, почти по-отечески, и сказал:

Ну-ка, покажи свой аттестат.

У Лео от радости заулыбалось все лицо, ведь аттестат — это было самое лучшее в нем, и он подал вчетверо сложенную бумагу. Затем повернулся так, чтобы его видели в профиль. С левой стороны, разумеется.

Да ты, я вижу, парень бойкий, — заметил господин Бертеле, который сразу понравился мальчонке из-за своего боксерского лица и экзотических кудрей.

Я был вторым в классе, — отвечал Лео.

Хозяин с вопросительной улыбкой поглядел на раскосую мордашку и сказал:

Ну-с, как ваше мнение, фрейлейн Хегеле?

Когда хозяин улыбнулся, стали видны его подгнившие зубы. И Лео подумал:

«Зубы у него неважнецкие, жаль».

Барышня за старой машинкой сказала:

Ну, что ж!

Ну, что ж! — повторил господин Бертеле и посмотрел на мальчика не без лукавства, как на союзника. Затем спросил:

Почему же с тобой не пришел отец?

Лео рассказал всю историю о своей полуслепой бабке. Что у паренька не было настоящих родителей, господина Бертеле, видимо, не смутило. Левой рукой он играл выключателем, который щелкнул у него восемь раз. (Лео сосчитал.)

Затем он вдруг сказал:

Ладно, ты принят. Завтра принесешь письменное согласие бабушки. А сейчас пошли вниз, в мастерскую. Когда рабочий день кончится, отведешь на место мой велосипед.

Фрейлейн Хегеле, — сказал он, кивнув головой в сторону раскосой мордашки, которая не подняла глаз, а только ответила:

Да?

Затем она встала и прошла с Лео в коридор, откуда дверь вела в подвал.

«О, это дама серьезная», — думал Лео, когда она шла рядом с ним.

Лестницу освещали две неоновые трубки. Внизу раскосая девица завернула за угол и, отворив изрядно ободранную дьерь, пропустила мальчика вперед. Сказала:

Новый ученик.

И тут же ушла.

В подвале было двое парней. Один, в синих штанах, сидел перед катушкой кабеля, лежавшей на верстаке. У него был хрупкий, точно восковой нос и жидкие бесцветные волосы. Другой, в углу, стоял на верхней ступеньке стремянки, и Лео видел только его туловище. Голова этого парня была просунута в отверстие, образовавшееся в потолке, видимо оттого, что две доски его деревянной обшивки были раздвинуты. Сейчас эта голова вылезла из дырки и сказала:

Старик у кассы.

Другой, с восковым носом, скучливо кивнул. Затем обратился к Лео:

Вот ты и здесь.

Мальчик назвал себя, а тот, за верстаком, сказал другому, на стремянке:

Ганс, разъясни ему положение.

У Ганса, парня лет шестнадцати, было мясистое красное лицо и немыслимо большой рот, впрочем, добродушный. В отчаянно заношенном монтерском комбинезоне он слез со стремянки и отбарабанил:

Я Ганс, твой старший. Вертеле старый халтурщик и хапуга. Фирма — «Прогар и компания». Старик живет с раскосой мордашкой. Из дырки там, наверху, в которую я глядел, видно, что делается в лавке. Когда старик пойдет вниз, говори «двадцать четыре». Это тайный пароль, тогда мы уж знаем, что делать. Тебе придется каждый день отводить велосипед старика на Бавариаринг, он там живет, но возвращается домой поздно и всегда на трамвае. Только ты на велосипеде не езди — старикашка иной раз шпионит, — а веди его. Вот такое положение. Этого зовут Тони Шалерер, — добавил он еще. — Он младший монтер.

Необычный инструктор пренебрежительно кивнул в сторону сидящего. Лео скорчил — правда, ненадолго — кислую физиономию. Он хотел получить дальнейшие сведения, но тут младший монтер взял в руки стеклянный аппарат с резиновой грушей и зеленой жидкостью внутри. Он поднес этот аппарат к носу и нажал на грушу. Что-то зашипело, и из пульверизатора брызнул тоненький дождик, пахнувший еловым лесом. Человек у верстака стал жадно втягивать в себя эти струйки. А Ганс, доверительно улыбаясь и совсем тихо, сказал новичку: