Нортенгерское аббатство (пер. В.Литвинец)

Ей нравилось, что ее друзья, похоже, не очень-то гордятся тем, что владеют таким жилищем, и не совсем осознают его ценность. Это можно объяснить лишь тем, что они давно к нему привыкли. Они не придавали большого значения тому месту, где когда-то родились. Превосходство в жилье значило для них не больше, чем превосходство над человеком.

Она многое желала выведать у мисс Тилни, но еще до того, как получить ответы на все свои вопросы, была почти уверена, что Нортенгерское аббатство в период Реформации представляло собой богатый монастырь, позже попавший в руки к предкам Тилни, со множеством старинных зданий, до сих пор составляющих значительную часть жилых помещений, хотя некоторые уже давно лежат в руинах; она знала и о том, что расположилось оно глубоко в долине, защищенное с севера и востока дубовыми рощами.

Глава 18

Находясь вне себя от радости, Кэтрин едва ли сознавала, что уже прошло два или даже три дня, в течение которых ей ни разу не удавалось остаться с Изабеллой более, чем на пару минут. Наконец, прогуливаясь утром вдоль бювета, вместе с миссис Аллен и не желая ничего не говорить, не слышать, она поняла, что ей очень недостает общения со своей подругой; однако не прошло и пяти минут, с тех пор как она затосковала, как впереди появилась сама Изабелла, приглашая ее посплетничать наедине.

– Это мое любимое местечко, – проговорила она, усаживаясь на скамью между двумя дверями, откуда открывался довольно хороший вид на любого, входившего в ту или иную дверь, – здесь нам никто не будет мешать.

Кэтрин, заметив, как Изабелла постоянно бросает взгляд то на одну, то на другую дверь, явно томясь ожиданием, и вспомнив, что ее так часто напрасно обвиняли в излишнем лукавстве, решила, что сейчас, наверное, самое время вести себя действительно так. Она с ноткой игривости произнесла:

– Не стоит так переживать, Изабелла. Джеймс вот-вот появится.

– Вот еще! – возмутилась она. – Уж не думаешь ли ты, дорогая, что я настолько глупа, чтобы не представлять свою жизнь без него? Как это скучно – быть всегда вместе. Так можно стать объектом насмешек. А ты, значит, отправляешься в Нортенгер! Я удивлена, но рада. Это одно из самых прекрасных древних мест в Англии, насколько я понимаю. Могу я потом рассчитывать на более подробное описание?

– Конечно же, я расскажу тебе обо всем, что увижу. Однако ж, кого ты ищешь? Должны придти твои сестры?

– Никого я не ищу. Просто ведь глаза должны куда-то смотреть; а ты знаешь, как мне нелегко бывает сосредоточить взгляд, когда мои мысли витают за сотни миль отсюда. Я такая рассеянная; вероятно, самое рассеянное создание в этом мире. Тилни говорит, что так всегда случается с людьми определенного склада ума.

– Я думала, Изабелла, ты хотела сообщить мне что-то особенное?

– Ах, да! Конечно. Кстати, вот доказательство того, о чем я сейчас толковала. Бедная моя голова! Ведь совсем забыла. Так вот, дело в том, что я только что получила письмо от Джона. Можешь легко догадаться о содержании.

– Ничего подобного – я понятия не имею.

– Дорогая, ну зачем же так жеманничать! О ком он еще станет писать, как ни о тебе? Знаешь ли, он по уши влюблен в тебя.

– В меня, Изабелла!

– Ну, вот что, милая Кэтрин, это уже не смешно! Скромность и все такое прочее хороши, когда они к месту, но иногда совсем не мешает оставаться хотя бы немного честной. Впрочем, зря я так сержусь. Ты просто напрашиваешься на комплименты. Его ухаживания были настолько очевидны, что и ребенок бы заметил. И ведь за полчаса до его отъезда из Бата ты распрощалась с ним, оставив его полным сладких надежд. Так он пишет в своем письме. Говорит, что почти сделал тебе предложение и что ты очень тепло отвечала на все его знаки внимания. Теперь он хочет, чтобы я помогла сосватать вас и передала тебе самые нежные слова. Так что, думаю, напрасно ты разыгрываешь недоумение.

Кэтрин, и не думавшая шутить, по-прежнему выглядела крайне изумленной, продолжая утверждать, что она и в мыслях не имела, будто мистер Торп влюблен в нее, и, следовательно, не могла оставлять ему никаких надежд.

– Что касается его ухаживаний, то должна сказать, что никогда даже не замечала их, если не считать, конечно, приглашения на танец в первый день его приезда. А что касается предложения, то здесь, должно быть, произошло какое-то необъяснимое недоразумение. Лично я не могла бы ошибиться, услышав о подобных вещах, видишь ли! Веришь ты мне или нет, но я твердо заявляю, что между нами не было промолвлено ни слова о предложении. Последние полчаса до его отъезда! Это уж точно ошибка, так как я ни разу не встречалась с ним в то утро.

– Как бы не так, ведь все утро ты провела у Эдгара. Именно в тот день пришло согласие твоего отца, и я абсолютно уверена, что вы с Джоном оставались вдвоем в гостиной, по крайней мере, до того, как ты ушла.

– Уверена? Ну, раз ты так говоришь, может, это и правда; но, честное слово, у меня все вылетело из головы. Хотя припоминаю – я была с тобой и видела его и всех остальных, но мы не уединялись даже на пять минут. Как бы там ни было, не стоит больше спорить об этом. Не знаю, что он задумал, но ты должна мне поверить – хотя бы потому, что я ничего не помню, – что я ни о чем не помышляла, ни на что не надеялась и не хотела от него ничего подобного. Мне очень приятно, что я не осталась без его внимания, но с моей стороны не исходило никаких намерений. Это все очень странно. Прошу тебя, постарайся как можно скорее вывести его из заблуждения и передай ему, что я прошу прощение, то есть – не знаю, что в таких случаях следует говорить, – просто попытайся объяснить ему все, только в более пристойном виде. Я, разумеется, никогда не стала бы непочтительно отзываться о твоем брате, Изабелла, но ты прекрасно понимаешь, что я, если и думаю о мужчине, то не о нем.

Изабелла продолжала молчать.

– Дорогая моя, не стоит злиться на меня за это. Не думаю, что и твой брат по-настоящему влюблен в меня. А мы с тобой все равно будем сестрами.

– Да, – ответила она, слегка покраснев, – существует, наверное, много способов стать сестрами… Но о чем это я? Ах вот, дорогая моя Кэтрин… Выходит, ты решила не в пользу бедного Джона?

– Я на самом деле не могу ответить ему взаимностью и, поверь, никогда не думала задевать его чувств.

– Ну что ж, раз дело обстоит именно так, я не стану больше докучать тебе. Джон просто хотел, чтобы я поговорила с тобой – вот я и начала эту беседу. Но должна признаться, что, как только прочитала это письмо, я сочла подобную затею глупым и бесполезным делом, которое вряд ли помогло бы вам обоим, ибо на что бы вы стали жить, если бы ваши пути все-таки сошлись? Сейчас у каждого из вас есть на что положиться, однако потом вы поняли бы, что содержание семьи в наше время обходится недешево и после всей романтики первым встает вопрос денег. Странно, что Джону вообще пришла в голову такая идея; быть может, он не получал моего последнего письма.

– Стало быть, ты больше меня ни в чем не винишь? Теперь ты веришь, что я никогда и не думала обманывать твоего брата и даже сама не подозревала, что нравлюсь ему?

– Откуда же мне знать, – повеселев, ответила Изабелла, – что у тебя было на уме? Это известно лишь одной тебе. Бывает, что мужчины уделяют слишком много внимания даже просто безобидному кокетству. Но смею тебя уверить, что я не стала бы осуждать тебя в любом случае. Мы еще слишком молоды, и нам не избежать ошибок. Иногда случается, что сегодня думаешь об одном, а завтра – уже совсем о другом. Меняются обстоятельства – меняются и мнения.

– Но мое мнение о твоем брате ничуть не изменилось; оно остается прежним. Ты опять говоришь о том, чего никогда не происходило.

– Милая моя Кэтрин, – продолжала ее подруга, – я бы ни за что на свете не стала торопить тебя с помолвкой, если бы полностью не была уверена в твоих намерениях. Я бы поступила очень жестоко, если бы заставила тебя пожертвовать своим счастьем только ради того, чтобы угодить моему брату. Кроме того, никогда не знаешь, что ждет тебя в будущем; а молодые люди – они особенно изменчивы и непостоянны. Иначе говоря, почему я должна ставить счастье своего брата выше счастья подруги? Ты ведь знаешь, как высоко я ценю нашу дружбу. Поэтому, Кэтрин, прежде всего – не нужно никогда торопиться. Послушай моего совета. Поспешив однажды, ты будешь потом раскаиваться всю свою жизнь. Тилни говорит, что людей ничто так не обманывает, как состояние влюбленности; и, думаю, он прав. Ах, вот и он сам! Не беспокойся, я уверена, он нас здесь не увидит.