Баязет

всем видать было... Вот те и "што"! Опосля руки пришлось мыть. А мыла-то, сам знаешь, вторую неделю из Игдыра не шлют. Рази же это мытье? Поганство одно...

Андрей предложил ему чаю. Сотник нюхнул чашку и выплеснул содержимое на землю.

- Иди-ка ты с чаем своим!.. Не чай у тебя, а "жидкопляс"

какой-то. Вот Клюгенау - тот кавказец, не тебе чета: он уж чай заварит - так заварит. Глотнешь, бывало, и Арарата не видать! А ты мне мочу верблюжью суешь...

Карабанов не обиделся. Сотник протянул мимо него могучую клешню - взял свою шашку, полученную в подарок за взятие аула Гуниб, где засел Шамиль со своими мюридами. Это была необыкновенная шашка: под рост Ватнину, сделанная для него на заказ, и богатый эфес ее доходил Карабанову почти до плеча.

И вот сотник взял эту шашку и пошел. И ни о чем его поручик не спрашивал; видел только, как забрался есаул в баранту, выбрал овцу покрупнее, взвалил себе на плечо и положил у палатки.

Потом поставил барана к себе лбом, размахнулся и...

- Аи да сотник! - услышал Андрей казацкие восторги. - От рогов до курдюка! Враз!..

Вытирая о пучок травы широченное лезвие, вернулся Ватнин в палатку, сказал дружески:

- Чай вину - брат младший... Сейчас званый банкет на двух персон закатим! Ты да я - и всё. Остальных к бесу! Тем более, Елисеич, уходишь ты вскорости... Выпало тебе дело, сынок, весьма строгое! Одно слово рекогносцировка...

Ватнин медведем ворочался в тесноте палатки, и Карабанов почти с восхищением сказал:

- Здоровый вы мужчина, Назар Минаевич! Одни кулаки чего стоят...

- То верно, - согласился есаул. - Бог не обидел. И кулаки крепкие. Однажды, в Крымскую-то, стоял я с биноклем. Пригорочек, помню, тут этакенький, а я стою, значит. Подскакал ко мне офицеришко сардинский. Сопляк ишо, но весь, как петух, в перьях.

А шапка на ем - во! - Ватнин показал на аршин от головы. - Во такая шапка! Из шкуры медвежьей. И сулит пристукнуть, ежели не сдамся. Саблю-то не успеть мне выхватить. Так я кулаком его.

Да вот сюда - промежду глаз! Он у меня - брык! И всё, значит...

- Что всё? - не сразу понял Карабанов.

- Да сам и могилу копал для него. Даже всплакнул, ей-пра!

Сопляка-то жаль было...

Вскоре баран, распластанный и прожаренный, лежал на блюде грудою больших дымящихся кусков. Вино и кизлярку лили из турецких карафинов прямо в широкие мисы для пилава.

- Пей, поручик, твое дело строгое. Хорошо, что жены не имеешь...

Андрей много не пил - жарко было. Потом заглянул в палатку штабс-капитан Некрасов.

- Господа, поздравляю: наши войска взяли штурмом Ардаган и раскинулись по берегам легендарного Евфрата.

Его тоже посадили за стол.

Налили полную. Навалили всего.

Пей, мол. Ешь, мол.

- Легендарный, говоришь? - сказал Ватнин, вытирая бороду от сладкой кизлярки. - Слово ученое. ..Аи был я там у Евфрата твово. Девки тамошние худы больно. И сухо. И воды мало. И камень больше... Пей вот!

Некрасов засмеялся одними глазами, почтительно стал:

-