Ужин у директора государственного банка

го кабинета. Наконец, если учесть последнюю фанфаронаду Бисмарка, допущенную им в отношении Эльзаса и Лотарингии, то. Вы же понимаете, Бовинэ!

Всю ночь работал телеграф. С берегов Невы летели молнии секретных депеш - в Берлин, в Париж и далее, по всему миру.

Что-то стряслось, но. что? Ах, знать бы.

Под утро невыспавшийся Ламанский навестил министра финансов.

- Положение неясно, - сказал он, - и надо придержать рубль. На случай войны я закрываю депозит. При шаткости акциза нам грозят потрясения финансовых извращений. Мне страшно!

Министр иностранных дел, Николай Карлович Гирс, явный германофил и враг Франции, был труслив как заяц. В это утро у него решений не было. Впрочем, не он первый, не он последний, кто в подобных обстоятельствах прибегал к помощи барона Жомини. И сейчас Гирс тоже велел заложить свою карету:

- Для Александра Генриховича. как можно скорее!

Барон А. Г. Жомини уже привык быть правою рукой всех министров иностранных дел. Министрам было невыгодно, чтобы в обществе знали об этом Жомини, который вершит их делами. Несравненный стилист, Жомини целых полвека блестяще редактировал все политические документы России. Сейчас он, румяный и почтенный старец, предстал перед Гирсом, и тот поведал ему о сомнительных конъюнктурах. Жомини растряс в руке парижский платок, расшитый картою Европы (что весьма удобно для путешествующих), и отвечал:

- Сначала профильтруем обстановку через выжидание.

Гирс все же выехал в Гатчину, но императора во дворце не застал. Выбираясь из крепчайшего запоя, Александр III с начальником своей охраны, генералом Черевиным, удил рыбку в мутных прудах. В высоких драгунских сапогах с блямбами, стоя по колено в воде, он нехорошо смотрел на подходящего с поклонами министра.

- Жомини да Жомини, а об водке ни полслова. Петя! - повернулся он к Черевину. - Полчаса уже прошло. плесни-ка!

Черевин преподнес ему гвардейский "тычок" (без закуски).

Император выпил, озирая кусты - не подсматривает ли там жена? - и после этого хмуро заметил Гирсу:

- Ну, что у вас там? Опять разные гадости?

Гирс, стоя на бережку, поведал о неясностях в политике. Император насадил на крючок свежего червяка, закинул удочку.

- Ерунда, - отвечал басом. - Когда русский император изволит ловить рыбу, тогда Европа может и подождать.

Гирс успокоился: "Жомини прав. подождем!"

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

После бессонной ночи маркиз Монтебелло принял решение.

Италия - в дружбе с Германией, а значит, она враждебна к Франции. Однако посол итальянский, барон Марокетти, был другом детства самого Монтебелло. "Неужели дружба ничего не значит по сравнению с дурацкой политикой?"

Он застал Марокетти еще в постели и начал так:

- Мой дорогой Марок, политика разделила наши страны, но она не властна разделить наши верные сердца. Взываю к твоей совести! Сознайся: что тебе известно из германского посольства о целях визита посла Вердера в Гатчину?

Марокетти до утра ужинал