Баязет

А урус - нет, жадный урус...

Казаки ехали молча, только изредка лениво поплевывали в кипящую на порогах пену. А курд смеялся, а конь его крутился чертом, а одежды горели.

Этот курд был, видимо, богат, и одет он был вот во что:

малиновая куртка с разрезными от плеча рукавами, шаровары синие, в золотых шнурах, из ярких шалей пояс, сапоги желтого сафьяна, высокая чалма перевита цветными платками, сбоку кривая шашка, а на левом локте щит из буйволовой кожи, укрепленный изнутри медной сеткой.

- Плохой гяур, поганый, - кричал он через реку, - мой собака плюются...

Казаки молчали, но уже стали косо посматривать из-под своих папах на другой берег. Только один Ватнин как будто и не слышал ничего - как ехал впереди, так и едет. Наконец курд истощил свое остроумие и, развернув коня, задрал ему хвост, продолжая орать:

- Эй, урус, вот твой баба... вот твой бог... Мой аллах высоко, а твой бог под хвост живет...

Дениска Ожогин не выдержал, выстрелил для острастки - не попал, и курд снова рассмеялся.

Карабанов неожиданно подумал, что, случись набег турецкой орды на спящий Игдыр, и вот эта скотина может захватить его Аглаю, еще теплую с постели, растерянную, в одной рубашонке, ничего не понимающую и жалкую в этом ее непонимании...

Этого для него было достаточно, - Господин поручик! - закричали ему. Вернись, благородье... Куда ты?

Захлопали суматошные выстрелы, но Лорд уже разрушал грудью стремительный поток. Словно чугунные ядра, перекатывались под его копытами камни.

Андрей едва успел выхватить шашку, как на него круто налетел, полный силы и решимости, турецкий башибузук. Сталь со звоном царапнула сердце поручика страхом, но сильные лошади уже разнесли их в стороны...

- Ой дурак! Ой дурак! - долетал с того берега голосина Ватнина...

В Пажеском корпусе его обучал фехтованию француз Шетарди - веселый и легкий, как Фигаро, он и драться учил легко и красиво.

Но теперь перед Карабановым стоял не благородный противник, и не тонкое, почти ювелирное искусство владело его саблей, а животный инстинкт наживы и крови...

Казаки и пришли бы на подмогу к поручику, но воющий смерч горной воды страшил их коней, и до Карабанова долетали только их советы:

- Потрафь справа!

- По щитку-то сунь, сунь!..

- Не пущай за повода хватать!..

- Руби, а не коли: у яво панцирь!..

- Локоть отставь, срубнет...

Улучив момент, Андрей ударил снизу, отбив саблю врага в сторону, и сам не заметил, когда щит был раскроен им надвое.

Еще два-три перехлеста лезвий. "Так, - решил поручик, - теперь я возьму его на финтугардэ".

- Вжиг! - пошла вперед шашка: успел увернуться, вшивая гадина...

- Аи гяур, аи гяур!

- Замолчи, собака! - прикрикнул Андрей.

Вжиг... вжиг... дзинь... дзень...

Лошади грызут одна другую - звереют тоже.

"Раз! - на тебе, получай", - и сабля курда со звоном взлетела кверху; он едва успел перехватить ее за ремень.

- Ловок, бес! - донеслась из-за реки похвала Ватнина. но к кому