Баязет

даже если он хорош, все-таки ум не зрелый: в нем всегда, как ни старайся, есть много такого, что делает иногда человека смешным, и Карабанов, в своем стремлении выказать себя перед Аглаей в лучшем виде, порой напоминал петуха, о чем ему и сказал однажды Клюгенау.

- Послушайте, - сказал прапорщик, - ваши перья, несомненно, играют ярко, ваш дивный хвост красив, а соседние петухи еще не успели как следует надрать вам девственный гребень. Но только - не сердитесь на меня, Карабанов, - к чему вам все это?.. Зачем, например, вы решили вчера на разводе вскочить в седло раньше всех, молодцовствуя перед другими? Ведь Некрасов и Ватнин умеют гарцевать не хуже вашего, но, уважая Хвощинского, они сели на лошадей после него, ибо знали, что полковнику это трудно при его хромоте...

Разговор происходил в турецкой бане. Карабанова спасло от ответа лишь появление банщика-теллака: опоясанный клеенкой, теллак поставил поручика на деревянные коньки и почти покатил его из грязного предбанника в не менее грязную мыльню. Закутанный в яркую мантию пештамалы, Карабанов не успел опомниться, как уже лежал на каменном пупе "гебек-таши", похожем не то на древний саркофаг, не то на трибуну, - лежал на тонкой египетской циновке, а канарейки звонко распевали над его головой.

- Ты что, подлец, делаешь? - в испуге заорал Карабанов, когда теллак вскочил ему на спину ногами, уперся коленями в лопатки и с хрустом вывернул поручику руки назад. - Барон, что он делает со мной?

- Покоритесь, - посоветовал Клюгенау, добровольно вползая пухлым брюшком на самое острие пупа "гебек-таши"...

Тем временем теллак, презирая в душе гяура, без жалости пытал и мучил Карабанова, выламывая ему суставы, поддавал под бока локтями и коленом, потом надел рукавицу из верблюжьей шерсти и надраил поручика, как матрос корабельную медяшку.

- Пожалей меня, - засмеялся Андрей, - я же ведь не в Магомета, а в Христа верую...

Оставив терзания, теллак принес большую чашку и гибкую кисть из тонких белых мочалок. С ловкостью кондитера, взбивающего крем, он вспенил мыльную массу, которая сразу превратилась в пышную ароматную пену. Бойко обмакивая кисть, теллак натер поручика этим благоуханным снегом и потом обмыл его теплой водою из двух блюдцев-тазиков.

- Все? - спросил Карабанов обрадованно.

- Удивляюсь вам, - отозвался прапорщик Клюгенау, - как вы, такой нетерпеливый, смогли выждать девять месяцев в утробе своей матери?..

Когда теллаки решили, что неверные достаточно чисты, они не совсем вежливо спихнули их с "пупов" и выпроводили в отдельный зал для послебанного кейфа. Офицеры опять легли - на этот раз легли на продавленные диваны, и блохи сразу же запрыгали по их пештамалам.

- Не обращайте на них внимания, - сказал Клюгенау, томно закрывая глаза. - Лучше давайте поговорим ..

На соседних диванах лежали несколько белых неподвижыных мумий - это были курдские беки, как объяснил барно; из-под саванов торчали только лица и трубки с мундштуками от наргиле:

кожаные чубуки,