Баязет

И тут капитан, оставив издохшую жертву, затрясся от бешенства.

- Какого черта? - заорал он, топорща усы а lа Бисмарк, - Кто вас просил услужать мне? Слюнтяй, мальчишка...

- Это вы мне-то? - выпрямился Карабанов, глядя в мутножелтые зрачки Штоквица. - Напрасно. Можете схлопотать пощечину за эти слова!

- А я и сам могу дать по морде, - не испугался Штоквиц. - Здесь вам не гвардия, чтобы драться на поединках.

- Я не посмотрю на ваши седины! - выкрикнул Андрей, наступая на капитана...

Неизвестно, чем бы закончилась эта ссора, но, наверное, закончилась бы скверно, и Карабанов даже обрадовался, когда за спиной затрещали кусты и Ватнин, вклинившись между офицерами, развел их в стороны:

- Экие петухи, право... Ну чего не бывает на охоте! Разве же так можно?..

- Мясник, - бросил на прощание Карабанов.

- Молокосос, - ответил Штоквиц.

Итак, охота была испорчена. Самка барса, подбитая казаками, успела скрыться, а картечь Карабанова, оказывается, попала не только в лапы, но и в бок зверя: шкура была вся в дырках - урядник Трехжонный взял ее себе.

Ссора же между Андреем и Штоквицем окончательно испортила хорошее настроение, а вскоре из-за гор надвинулись тучи, блеснула молния, потом с неба, до этого чистого, сыпануло таким градом, какого Карабанов еще не видывал в своей жизни...

- Береги коней, казаки! - гаркнул Ватнин. - Заводи их под яворы, ховай в орешник, который погуще!..

Казачьи кони - кони дикие, ни огня, ни грома не боятся, за своего хозяина рвут зубами любого; оттого-то и недоуздки у них - для кротости - в два ремня шиты, сыромятные, с медными кольцами, как у медведей. Но стихийный ужас был настолько велик, что, разрывая батовые путы, лошади кинулись в гущу леса.

- И это - Кавказ? - удивился Андрей, когда с неба полетели острые, словно кинжалы, градины, ломая толстые сучья, стуча по земле и до крови избивая казаков, ловивших своих лошадей...

Теплое дыхание коснулось его затылка. Андрей оглянулся - за ним стояла Аглая, и глаза ее были широко раскрыты. Карабанов незаметно для других отыскал ее холодную ладонь, ответившую ему слабым пожатием, и вдруг понял, что эта ладонь, как и вся она, его ладонь, и никому Аглая не доверяет себя так, как ему...

- Вот сюда, - сказал он, входя в привычную роль повелителя. - Встаньте вот сюда... Не бойтесь, это же ведь не вечно!..

Зато когда град кончился и снова проглянуло солнце, люди невольно оживились. Карабанов подвел Аглае лошадь, с рыцарской галантностью придержал стремя. Трогаясь в путь, Штоквиц сам подошел к нему.

- Я бы не хотел ссориться, - сказал он. - Тем более с нами госпожа Хвощинская... Все-таки и до полковника дойти может...

И не та причина!

- Ладно, - согласился Карабанов. - Оставим это...

На этот раз, чтобы добраться до Игдыра поскорее, избрали путь более короткий - через горы. Однако дорога сразу пошла по ущельям. Тропа петляла на поворотах, выписывая по скалам чудовищные "восьмерки". Голова длинной цепочки всадников часто