В дни Каракаллы

м страшное действие этих ветров, но ужасающее движение воздуха едва не перевернуло корабль. В мгновение ока парус превратился в жалкие клочья. Однако мачта устояла. Луна уже скрылась за облаками. Небо прорезала зеленая молния. Сквозь грохот валов, бросавших «Фортуну Кальпурнию», как жалкий челн, донесся голос Трифона:

— Да сохранят нас морские боги!

Уцепившись окоченевшими пальцами за снасти, мы ждали, что вот-вот придет конец, перевернется корабль и все мы пойдем ко дну вместе с драгоценным грузом. В подобном смятении мне припомнились стихи о корабле, на который равнодушно взирал Гораций, великий римский поэт. Рядом со мной взывал к древним богам своей родины дрожащий от страха Теофраст, и я слышал, как он обещал жертвы и фимиам и давал клятвенные обещания вести добродетельную жизнь. Молилась ли Делия своему богу? Мне показалось, что в темноте она закрыла лицо руками и что-то шептала, судя по шевелящимся губам. А кому могли молиться Вергилиан и Скрибоний?

Снова налетел ветер, и при вспышке молнии мы увидели, как один из корабельщиков оторвался от мачты и упал в черную воду. На одно мгновение молния осветила искаженное от ужаса лицо, широко раскинутые в воздухе руки, раскрытый в предсмертном крике рот. Но за ревом бури никто ничего не слышал, и каждый в этот час помышлял только о собственном спасении.

О чем думала среди подобного ужаса Делия? Мне захотелось быть поближе к ней, а не хватало силы воли, чтобы выпустить из пальцев снасть и сделать несколько шагов по помосту, который то поднимался, то опускался среди обезумевшей стихии.

На другом конце корабля страдал Скрибоний. Я был молод и легче других переносил это бедствие. Но обоим поэтам пришлось плохо. Вергилиан закрыл глаза и рухнул у подножия мачты. Я умолял Трифона, чтобы он помог мне перенести друга в кормовое помещение. Делия заплакала, когда мы положили бедного Вергилиана рядом с нею на мокрой от морских брызг овчине, и стала приводить его в чувство. Это удалось сделать не без труда.

10

Когда тусклый рассвет осветил наконец море, нам показалось, что буря уже стихает, и надежда снова затеплилась в наших окоченевших сердцах. По распоряжению Трифона корабельщики стали бросать в море мешки с гвоздями, так как в чреве корабля где-то образовалась течь, вода начала заливать его и мы могли пойти ко дну. Когда старик сказал Вергилиану о своем намерении освободиться от груза, угрожая, что иначе всех нас ждет смерть, тот равнодушно махнул рукой. Поэт вновь впал в забытье, и одни боги знали, что будет с ним. Весь остаток ночи корабль носился по волнам без ветрил и без кормила. Вскоре Вергилиан очнулся и увидел, что лежит рядом с Делией. Она смотрела на него безумными глазами. Молнии уже не сверкали, но он разглядел в полумраке, что лицо ее было подобно лику Медузы.

Поэт погладил рукою лоб и оглядел всех нас.

— Я еще жив? Или все это снится мне?

— Ты жив, — ответила Делия. — Слышишь? Буря стихает. Тебя принес Трифон. Радуюсь, что ты пришел в себя. Тебе еще рано умирать…

Разгорался