В дни Каракаллы

тила этот мир, где она погрязла в пороках!

— Не величие, а качка, — поправил его Скрибоний. — Я дольше тебя живу, многое испытал и скажу тебе, Вергилиан…

— Почему ты замолчал?

— Мы можем извлечь из жизненного урока только уверенность, что надо урвать у бытия приятные мгновения.

— Какие?

— Каждый решает этот вопрос для себя.

— Как же ты решил?

— Не хуже других. Счастье — в спокойствии душевном. И чтобы укромно сидеть дома с кувшином хорошего вина… Но об этом поговорим при более благоприятных обстоятельствах.

— Ты прав, Скрибоний.

— Ах, зачем я не остался в Риме! — вздыхал старый поэт, уже не слушая друга.

Среди разорванных и бешено несущихся облаков появилась луна. Волнение усиливалось, и Трифон не знал, плыть ли тем путем, каким он обычно водил корабль, или вернуться к берегам Италии. Но как возможно было найти нужное направление среди такой тьмы?

Вергилиан спустился к Делии. Ей было тепло под плащом и овчиной, пахнущей чем-то древним.

Делия спросила его:

— Еще далеко нам плыть?

— Да, далеко. Однако скоро прекратится ветер, и мы приблизимся к берегам Африки, а там сможем пересесть на повозку, если тебя утомляет корабль. Все будет сделано, чтобы облегчить для тебя путешествие.

Но он сам понимал, что произносит ничего не значащие слова.

Что переживала Делия? Я видел, что она по капле теряла жизнь и ею все больше и больше овладевало равнодушие. Это было предчувствие расставания?

— Тебе хорошо, Делия? — спрашивал подругу Вергилиан.

Делия отвечала с улыбкой:

— Хорошо.

И горестно отворачивала лицо. Я чувствовал, что едва заметная трещина разрушала прекрасное здание их любви, и подумал, что в том мире, в каком мы существуем, человек живет в одиночестве, предоставленный самому себе, и ни у кого нет надежды изменить такую жизнь. Но бедная Делия смотрела на поэта любящими глазами. А ведь ей уже было не до любовных ласк. Значит, не только в них выражается наша любовь?

Появился из мрака Трифон и показал Вергилиану рукой на луну:

— Смотри! Свет ночного светила то красный, то голубоватый. Это ничего хорошего не предвещает.

Вергилиан, Делия, Скрибоний, Трифон и все корабельщики со страхом смотрели на клубящиеся облака и плывущую среди них страшную луну. Что было делать людям в этой черной яме? Повернуть назад? Трифон находился в нерешительности. Будет ли доволен патрон, узнав, что «Фортуна» не использовала все возможности, чтобы продать свои товары по выгодной цене?

Не успел Трифон принять какое-либо решение, как налетел сильный порыв ветра и завыл в снастях. Стараясь перекричать шум бури, старый мореход бросился к мачте, требуя, чтобы корабельщики спустили парус. Но так как снасть заело, то один из них полез на мачту, которая раскачивалась над бездонной пропастью моря. Трифон стоял внизу с поднятыми руками, как бы заклиная стихию.

— Аквилон! — крикнул он Вергилиану.

— Нет, эвроклидон! — ответил тоже криком один из старых корабельщиков.

— Теперь нам нет спасения!

Я не знал, в чем