Баязет

вили бы вы меня, - сказал он. - На что я вам? Ну, убьют так убьют...

Свицкий вроде удивился:

- Да у вас сильная контузия! Все посинело даже. Как хотите, а я - на правах старшего врача - настаиваю на вашем пребывании в госпитале. И немедленно!

Пацевич застегивал пуговицы.

- Зачем вы издеваетесь надо мной? - вдруг отчетливо сказал он. - Ведь я-то хорошо знаю, что у меня нет никакой контузии.

Вам просто надо, чтобы я избавил вас от своей неприятной особы.

Так ведь?

Сивицкий посмотрел на его дрожащие пальцы.

- Но, господин полковник, - возразил он, - вы же никак не можете видеть, что у вас творится сзади!

Пацевич грустно улыбнулся:

- Выходит, что вы тоже считаете меня дураком. Только у меня хватило ума, и в зеркало все хорошо видно, что творится у меня сзади. Не надо меня шантажировать. Тифлис назначил меня командиром гарнизона - Тифлис меня и снимет, если я окажусь непригоден.

Когда доктор ушел, Пацевич долго сидел, о чем-то тяжело соображая. Было ему гораздо не по себе. "Издеваются, сволочи!" - лениво выругался он и кликнул своего деншика. Парень моментально вырос в дверях, красуясь здоровенным синяком под глазом.

- Чего изволите?

- Почему утром не зашел? - - спросил его Пацевич.

- Я думал, вы спите ишо.

Пацевич возмутился:

- Офицеры не спят, а отдыхают. Это вы, быдло, храпите там, где вас положат. А я - отдыхаю... Синеву-то тебе, скобарю, кто под глазом навел?

- Да это вы-с, Адам Платонович, - обиделся денщик. - Выпимши были. Потому и не помните.

Полковник сумрачно отвернулся.

- Сходи, - сказал он тихо, - к Исмаил-хану, сходи... Пускай он бутылку нальет... У него, я знаю, еще имеется.

В ожидании денщика командир гарнизона переменил чехол на фуражке. Поплевав на козырек, протер его до блеска рукавом сюртука. Шашку он отцепил, зашвырнув се в угол. Вместо нее привесил к поясу револьвер.

- Чего бы еще? - рассеянно огляделся он.

Тут денщик поставил перед ним бутылку с вином. Пацевич выгнал из стакана зеленую муху. И тягучий густой чихирь скоро весь, до последней капли, перекачался из бутылки в нутро полковника:

Пацевич повеселел, но ему, как бывалому пьянице, казалось, что для полного счастья не хватает еще чуть-чуть. Стакана даже и не надо, пожалуй. Но вот полстаканчика он бы выпил с удовольствием.

С таким-то настроением он и навестил хана.

- Премного обяжете, сиятельный хан, - сказал он, - если дадите мне еще разочек чихирнуть! Уже не сердитесь на старика, но сами понимаете... Да нет, куда вы! Хватит. Мне бы только чуть-чуть. Это, кажется, кукурузная водка?

- Арака, - ответил хан.

- Ну, что ж. Вода, как сказал великий писатель Марлинский, существует для рыб и раков, вино - для детей и женщин, а водка - для мужей и воинов. Ваше здоровье, хан!

"Муж и воин" почувствовал, как арака, мутная и теплая.

двинула сначала куда-то в нос, перешибла дыхание, потом толчком ударила в голову.

- Крепка! - сказал Уацсвич.

Он прошел под арку вторых