Баязет

ворот. Прислонился к стенке, чтобы не выдавать своего хмеля. Говорил он вполне благоразумно, и человеку, который мало его знал, полковник показался бы даже абсолютно трезвым. Тут он встретился с Ходжи-Джамал-беком, подробно расспросил его о городских событиях и сплетнях.

- Какой же Фаик-паша предлагает нам квартал, если мы согласимся на сдачу?

- За рекой, сердар. Где армянин жил.

- Ну, это ты чепуху городишь, кацо.

Вскоре под аркою собрались офицеры. Штоквиц, Карабанов, Клюгенау и Евдокимов. Разговор поначалу шел больше о мелочах.

О том, как изменился солдат после реформы, о том, что на Востоке едят много сладкого, а зубы у всех хорошие. Говорили, причем как-то лениво и не совсем умно, - все как бы отупели за эти дни.

И вдруг - разом, - трах, трах: полетели обрушенные камни; "жеребья", стуча по булыжнику, запрыгали, словно кузничики.

Сипенье буйволовых рогов, тупые удары ядер о стены, осыпи штукатурки и тучи песку, поднятого взрывами, - все это вдруг закружилось в невообразимом хаосе, в котором человек казался жалким и обреченным.

- Боже мой! - выкрикнул Пацевич, кидаясь в глубину арки. - Господа, идите сюда...

Бледный солдатик с рассеченной щекой вскочил под укрытие, заплясал на одной ноге, тут же раненный пулей:

- Ай-ай-ай... Хосподи, сила валит! Ваши благородья, аи-аи...

тикать надоть!

Штоквиц с размаху пришлепнул солдата спиною к стенке, сунул ему под нос крепкий кулак.

- А ну, не дури! - крикнул он. - Что там? Турки? Много?

- Тьма, - ответил солдат.

Штоквиц рискнул добежать до ближайшей амбразуры и вернулся обратно, потрясенный.

- Господа, - сказал он, - надо что-то решать. Вы отсюда не можете видеть, что это за зрелище. Ясно одно - турки решились на штурм...

Здесь мы остановимся, чтобы передоверить слово исследователю, который пишет об этом моменте буквально следующее:

...Офицеры, спокойно видевшие до этой минуты под аркой вторых ворот, при внезапно грянувшем потрясающем грохоте и ударах снарядов, были озадачены не менее других; тревожно обменялись они мыслями и в течение десяти - пятнадцати секунд постановили какое-то решение...

Исследователь тут же делает примечание, весьма существенное для нас, он прямо заявляет:

Что говорено было в этот важный для начальников момент - я узнать не мог...

И если этого вопроса не мог разрешить исследователь, встречавшийся еще с живыми участниками славного баязетского "сидения", то мы тоже не станем фантазировать. Для нас сейчас важно одно - именно отсюда, из-под арки вторых ворот, где стояли Пацевич и Штоквиц, вдруг разнеслась команда:

- Не стрелять!...

Эту команду передали по казематам:

- Прекратить стрельбу! Не отвечать на огонь!...

- Сему не верить! - крикнул Ватнин. - Продолжай бить, станишные...

И тут он заметил солдата, который вылез на крышу фаса, а на погнутом штыке его винтовки болталась белая тряпка.

- А ты куда лезешь, зараза? - спросил его сотник.

- Вот, - ответил солдат, показывая на