Великий океан

Прошу вас, сеньоры...сказал он, сдерживая внезапно усилившуюся неприязнь.Худощавый молчаливый человек, с большой нашейной медалью поверх черного сюртука,и чахлый монах в грубой рясе и бархатной скуфейке на голове это они представляли тотмир, из-за которого разбита жизнь его девочки...

Он проводил гостей в кабинет, теперь занимаемый Луисом, пригласил сесть. Он незнал по-русски ни одного слова и ждал Фелиппе, который разбирался в чужих языках. Чтоскажут русские его не интересовало, он выполняет распоряжение правительства. Новежливость требовала терпения. К счастью, бывший иезуит не заставил себя ждать. Слугавстретил его по дороге в президию, куда настоятель миссии Сан-Франциско (падре Уриаумер около года назад) ездил почти ежедневно для свидания с губернатором. Монах оставилсвоего мула во дворе и сразу прошел в кабинет.

Кусков обрадовался приходу францисканца. До сих пор миссия Сан-Франциско считаласьв числе дружеских, а Иван Александрович сам собирался посетить настоятеля. Правда, онзнал падре Уриа, а этого нового видел впервые, но благожелательная улыбка вошедшегоего подбодрила. Он подумал, что монах поможет в переговорах с губернатором. А когда тотподошел под благословение и почтительно поцеловал руку настоятелю, Иван Александровичподумал, что он здесь, пожалуй, самое главное лицо.

Фелиппе поздоровался и скромно уселся в углу. Длинный голый череп его отблескивал,словно костяной.

И опять Кусков порадовался. Кирилл не только ответил на приветствие падре, но самсказал какую-то фразу по-латыни. Значит, можно будет мало-мальски объясниться. ПоездкаКирилла в степную миссию не пропала даром.

Ну, отче, придется тебе новую рясу справить,шепнул отшутливо, пока губернаторусаживался за столом.

Потом Кусков поднялся со своего места, вынул письмо, переданное ему капитаном,подошел к столу и положил листок перед Аргуэлло.

Достойный и высокочтимый сеньор...начал он заученное обращение по-испански,а затем сразу же перешел на русский.Ты извини меня, ваше превосходительство, толькоя приехал насчет сей бумаги. Привез тебе ее вернуть. Господин вицерой мексиканский,должно, не знает своих земель и тебя научает неправедно действовать. Мы селились на своейземле, индейские народы нам ее уступили. Да и селились по повелению нашего главногоправления и без его дозволения ничего не делаем. Что же до того, будто вицерой понуждаеттебя требовать от нас покинуть Росс, напиши ему, что ежели бы гишпанский двор почиталсебя вправе сноситься о нашем заселении с двором государя императора, сие было быучинено давно. О нашем тут заселении первое сведение доставил компании пребывающий вСанкт-Петербурге гишпанский поверенный в делах. Поведал он о том весьма благожелательнои любезно. И никаких заявлений не представил... Так что разберись, сеньор губернатор. Державынаши состоят в дружбе, и негоже нас пугать солдатами. Да и порох для войны с намипридется тебе просить у нас же...

Кусков говорил сдержанно, спокойно, к концу даже немножко насмешливо. Гнев,вызванный письмом, улегся, сознание правоты и силы заставляло держаться независимо ис большим достоинством. пора бы губернатору вспомнить, что русские давно выгналиБонапарта из Москвы и гонят его по всей Европе! Беспокоило лишь одно: сумеет ли Кириллперевести его слова так, чтобы не исказить основного. Что приехали они сюда не просить,не кланяться, а твердо заявить о своем.

Но по тому, как падре Фелиппе внимательно слушал Кирилла, а затем долго передавалгубернатору и тот все больше и больше хмурился, Кусков видел, что настоятель и губернаторпоняли смысл его речи. Он только не знал, что францисканец перевел последнюю фразусловами британской королевы Елизаветы, ответившей испанцам, ссылавшимся на правопервооткрытия и требовавшим очистить земли, занятые англичанами: «Они открыли сиеместо, когда там не было пушек, теперь надлежит снова открыть оное, ежели хотят имвладеть». Это прозвучало прямой угрозой, зато возымело надлежащее действие.

Иезуит хорошо изучил Аргуэлло. Старик сам бы повел своих солдат на штурм форта,если бы вице-король издал приказ. Но Испания боится царя Александра победителясамого Бонапарта и не рискнет его разгневать. Нельзя затевать открытую ссору с русскими.Мистер Джозия плохо ведет игру. Они боятся русских еще больше, чем в Мадриде и Мексике...Нужно действовать тайно и постепенно, запереть северных варваров в бухте, окружить новымипоселениями, построить новые миссии к северу на индейских землях, задобрить вождей.Пусть что угодно болтают в Мексике, он-то знает, что те земли никогда не принадлежалииспанцам.

Губернатор понял вас, сеньоры,сказал он, собирая пальцами морщины на длинном,выпуклом лбу. Он рад был вас увидеть. Вы плохо поняли капитана Риего. Дон Хуан приводилсолдат, чтобы оказать помощь, если потребуется. Сейчас неспокойное время. Но законыкороля обязательны и для губернатора. Сеньор Аргуэлло выполнял только волю еговеличества...

Он говорил плавно, неторопливо, оттягивая и отпуская кожу на лбу и глядя в упор нагубернатора.

Кусков видел, как тот быстро вскинул голову, хотел что-то сказать, но монах невозмутимопродолжал говорить. Аргуэлло провел рукой по усам и, насупившись, умолк.

Падре Фелиппе сказал еще несколько слов, обещал от имени губернатора доложить опротесте русских вице-королю и о согласии Аргуэлло ждать ответа Баранова. То есть зачеркивалвсе губернаторское письмо и восстанавливал прежние отношения.

Когда Кирилл перевел всю речь Кускову, Иван Александрович не хотел верить, темболее что сам губернатор не раскрыл рта. Что-то уж больно быстро все обернулось!

Пускай сам губернатор скрепит,заявил он Кириллу. Спроси у него самого.

Но Фелиппе, словно догадавшись о сомнениях правителя Росса, сказал несколько словАргуэлло, и тот, поднявшись и опираясь руками на стол, чтобы незаметно было, как онидрожали, подтвердил сказанное иезуитом. Один из тайных приказов Мексике предписывалслушать советы настоятеля миссии Сан-Франциско.

В тот же день Кусков и Кирилл посетили монастырь. После завтрака, устроенного вчесть гостей, губернатор пошел отдохнуть, а молодой комендант и Фелиппе отправились срусскими в миссию. Настоятель показал хозяйство, посевы и сад, подарил десятка двавиноградных лоз, вывезенных из Лимы. Обещал прислать несколько мер особого сортапшеницы, выращиваемой на плоскогорьях Мексики, и с полдесятка волов. А сам просилсделать несколько железных сох и показать, как ими пользоваться. До сих пор в миссиях ипрезидиях пашут заостроенными корневищами дерева, которые тащат по полю чуть ли недесяток быков.