Великий океан

Я дам для вашего сопровождения восемь солдат,сказал он, когда Джозия умолк.Они останутся охранять новую миссию. А завтра вызову отряд из Санта-Клара. Губернаторпослал туда капитана Риего. За ним поедет Гервасио.

Гервасио, до сих пор беспокойно следивший за разговором, вскочил, узкое лицо его отволнения покрылось пятнами.

Падре реверендо!..

Настоятель остановил его.

Ты поедешь в Санта-Клара, а не с сеньором Джозией,повторил он.Твойсегодняшний выстрел может стоить не одной твоей головы.

Это мое дело! Гервасио запальчиво повысил голос.

Это дело короля!ответил Микаэль.Солдаты пойдут для устрашения, а не дляненужных эксцессов,подчеркнул он, глядя в сторону Джозии.Сядь, сын мой!

Но Гервасио схватил шляпу и быстро вышел из комнаты.

Настоятель сморщил губы, нахмурился. Несколько мгновений молчал, пересиливаягнев, а затем поднялся и сказал американцу:

Солдаты будут готовы к походу завтра. Боюсь только, чтобы они не опоздали. Сейчася разделяю ваши опасения, сеньор... Кажется, этот мальчишка выстрелил в бочку с порохом.

Монах оказался прав. На другой день утром прискакал служитель в одной рубашке и безшляпы и сообщил, что индейцы осадили новую миссию. Слуга находился за пределамистен, и ему удалось прорваться в прерию. Индейцев было много. Если не прибудет помощь,защитникам миссии не продержаться больше суток.

Теперь Микаэль сам поставил во главе отряда Гервасио. К солдатам были присоединеныдесять верховых метисов и одна небольшая пушка. Если индейцы разгромят миссию, оттуданедалеко и до Сан-Пабло. Нужно во что бы то ни стало прекратить волнения в самом начале.А кроме того, в новой миссии находилась сейчас и Конча Аргуэлло, дочь губернатораКалифорнии... О помощи американцу он уже не думал.

Отряд двигался быстро, как только позволяла высокая созревшая трава. Пушку везлимежду двух вьючных мулов. А на третьего нагрузили мешки с картечью. Сумки с порохом изарядами были приторочены к седлам каждого всадника. Гервасио не собирался жалетьбоевые припасы.

Он ехал впереди Джозии и Пепе, часто останавливался, пропуская отряд, и хлесталотстающих мулов. Потом скакал вперед. Густая трава и кротовые норы скоро измучили егоконя, но Гервасио ничего не видел. Давняя ненависть к индейцам и вчерашнее оскорблениене утихали ни на минуту, а страх за Кончу, которую видел во всех своих сумасшедших снах,заставлял его гнать отряд без передышки.

Было знойно. Солнце, казалось, распылилось в горячее марево. Сухая пыльная траватоже была горячей, потрескалась земля. Песчаные проплешины на буграх стали белыми.

Солдаты, привыкшие к ленивой праздности, громко ругались, но утихали, как толькоГервасио приближался, а некоторые из метисов умышленно отставали. Им-то незачем спешитьна драку.

Пепе ехал сразу за Джозией. Голубой линялый платок, повязанный под шляпой, промокот пота, горбоносое лицо еще больше потемнело. Он боком сидел на лошади, держа вдлиннющих руках ружье. С тех пор как его переманил к себе Джозия, Пепе отправил этимштуцером на тот свет уже не одну человеческую душу.

Лишь Джозия Уилькок Адамс держался так, словно совершал обыкновенную прогулку.Черный плащ его и шляпа побелели от пыли, безволосое лицо было сухим и чистым, и онпо-прежнему ловко плевал между ушей коня. Будто щелкал. Однако Пепе замечал в немперемену. Доверенный Колумбийской компании с самого утра еще не хлебнул ни одногоглотка из фляги, находившейся в седельном мешке, не пел псалмов, не притворялся сонным.И беспокойство, с которым он временами оглядывал окрестность, было заметным.

Вскоре бывший золотоискатель догадался о причине этого беспокойства. Передний солдатшвырнул недокуренную сигарету в траву. Когда Джозия это увидел, он круто повернул коняи одним только взглядом заставил испанца спешиться и погасить окурок. Потом галопомвернулся на место. Джозия боялся степного пожара, который могли устроить индейцы. Нисолдаты, ни пушки не помогут против грозной стихии прерий. Огонь уничтожит отряд, каксолому. Вряд ли спасутся и переселенцы. Компания не простит подобного разгрома!

К вечеру жара начала спадать. Измученные кони и всадники приободрились. До предгорий,где стояла новая миссия, осталось не больше десяти миль.

Гервасио перестроил свой отряд, приказал зарядить пушку, чтобы потом не терятьвремени, осмотрел ружья. Теперь надо было ехать осторожнее. Индейские разведчики могливстретиться каждую минуту.

Так продвигались около часа. Местность постепенно повышалась, вдали уже видныбыли четкие линии гор. Еще полчаса езды, и должны показаться осажденные стены новогомонастыря. Однако кругом было тихо и пустынно, ничто не указывало, что там, впереди,скопились сотни индейцев и, может быть, защитники миссии доживают последние минуты.

И вдруг, разрывая тишину, донесся звон колокола. Прерывистый и частый колокольныйнабат. Потом, заглушаемые расстоянием, словно кто-то далеко ломал сухостой, раздалисьзвуки стрельбы. Залпы были недружные, поспешные, стучали одиночные выстрелы.

Вперед! крикнул Гервасио, всаживая шпоры в бока своего коня.Стреляют!

Он пустил лошадь в галоп, а за ним, смешав ряды, толпой поскакал отряд. Даже мулыс пушкой, захваченные общим порывом, бежали не отставая, раскрыв рты и тяжело дыша.

Взлетев на пригорок. Гервасио сразу же остановил коня. Впереди, не больше как вчетверти мили отсюда, виднелась миссия. На стенах ее вспыхивали огоньки, а внизу, окружаясо всех сторон, суетились пешие и конные индейцы. Они штурмовали стены. Звон колоколапокрывал крики атакующих, выстрелы наносили большой урон, но индейцев было великоемножество, и на место убитых и раненых вставали новые ряды.

Однако индейцы не стреляли. Они бесстрашно и упорно лезли на стены, словно задалисьцелью взять крепость без единого выстрела. Некоторые из них добирались до самых верхушек,но, сбитые пулями, падали на головы своих товарищей. Монахи стреляли не хуже солдат. Уиндейцев не было ни одного ружья!

Пушку! скомандовал Гервасио. Во рту у него пересохло, говорить он почти не мог.

Всадники спешились и, невидимые в высокой траве, установили на деревянном лафетепушку.