Лашарела. Долгая ночь

тей.— Но я удивился, я не поверил своим глазам, когда

прочитал список, присланный нам от грузинской царицы.

Очень длинный список. В нем не пропущен ни один самый

захудалый князек, и только царского визиря, первейшего

военачальника, нашего драгоценного пленника, я не на¬

шел в этом длинном списке. Конечно, это простая ошибка.

Забыли внести в списки Шалву Ахалцихели. Но я удив¬

ляюсь такой забывчивости. Разве я, султап, мог бы за¬

быть своего лучшего эмира? Или, может быть, царица по¬

жалела динаров па выкуп своего верного слуги?

Шалва исподлобья смотрел на говорившего. Глаза его

налились кровью. Но ведь неизвестно было, на что ои

злится: иа забывчивость грузин, в которую, допустим, по¬

верил, или на коварство султана, недостойное столь могу¬

щественного человека.

Джелал-эд-Дин старался угадать, что происходит в ду¬

ше Шалвы, какая буря, какая там боль. Шалва же разга¬

дал замысел султана, но прикинулся ничего не понявшим.

—

Того, кто продался врагу, можно выкупить только

затем, чтобы отрубить голову. Видимо, они считают, что

получат слишком дорогое удовольствие. Но зря они жале¬

ют золото. И если бог не оставит меня своей милостью,

они узнают, что такое месть Шалвы Ахалцихели.

—

Хотел бы ты отомстить, хотел бы сразиться с Мхар¬

грдзели?

—

Я живу только надеждой на тот день, когда смогу

поднять меч на предавших меня, меня и все мое войско.

Только б мне дождаться этого дня, великий мой государь.

Я приду как смерч, не оставлю камня на камне, не буду

различать ни великих, ни малых. Они пожалеют, они от¬

ветят мне за свою измену.

—

Этот день придет скорее, чех1 ты думаешь,— про¬

возгласил султан, весьма довольный настроением своего

пленника.— Да, этот день придет очень скоро. В бли¬

жайшее время я собираюсь покорить те горы, где скры¬

вается ваша царица Русудан. Ты, конечно, знаешь и под¬

ходы к горам, и каждую тропинку. Если ты исполнить

роль хорошего проводника, милости наши будут выше

твоего воображения.

Ахалцихели пал ниц перед султаном и облобызал, пол у

его халата.

469

—

Войско! Только войско в мое распоряжение, вели¬

кий государь! Я приведу тебя в такие горы, где никогда

еще не ступала нога чужеземца. Во всей Грузии не бу¬

дет и клочка земли, который не осенялся бы развеваю¬

щимся знаменем твоего могущества и великолепия.

—

Если в войне против своих соотечественников ты

сохранишь верность нам, мы отдадим всю покоренную

Грузию тебе в подчинение, мы сделаем тебя первым че¬

ловеком во всей стране. Помни, мы не бросаем слов на

ветер.

Ахалцихели снова упал на колени, снова потянулся

губами к поле халата.

Наконец Джелал-эд-Дин устроил настоящее испыта¬

ние грузинскому воину. Он послал Орхана с подчиненным

ему войском взять город Гандзу. В этот поход отправился

и Шалва Ахалцихели. Сам Орхан, ближайший эмир сул¬

тана, должен был наблюдать за Шалвой, за его искренно¬

стью и верностью султану.

В походе Орхан относился к Шалве как к равному.

Постоянно советовался с ним. Войска оказывали ему та¬

кой же почет, как своему предводителю. Шалва понимал,

что этот поход есть решительное для него испытание и

что каждый его шаг будет известен потом Джелал-эд-Ди-

ну, как если бы султан сам находился все время рядом,

сам слышал и видел, что делает, как поступает Шалва.

Ахалцихели старался. При каждом удобном случае он

хвалил султана, хвастался его доверием, восторгался его

великодушием.

В прежние времена Шалва неоднократно брал город

Гандзу. Он прекрасно знал все удобные подходы к крепо¬

сти, все ее слабые места. И теперь, когда дело дошло до

штурма, Шалва проявил поистпне сказочную отвагу, по¬

казал хорезмийцам, что такое настоящая рубка, и в до¬

вершение всего первым ворвался в ворота крепости.

Бросающих оружие и сдающихся или уже сдавшихся

в плен он кромсал без нужды, так что даже жестокие хо¬

резмийцы содрогались перед неуемной жестокостью грузи¬

на. Но Орхану все это нравилось, и он поверил в искрен¬

ность служения Шалвы новому покровителю.

Конечно, Орхан рассказал потом султану о поведении

Шалвы Ахалцихели. Рассказ эмира совпадал с донесени¬

ем шпионов. Султан вполне убедился в верности грузин¬

ского вельможи.

470

Повесть о глухонемом и его красивой жене

У атабека Узбега был один-единственный сын, и он

был несчастен, потому что родился глухонемым. Звали

его Камуш.

До пяти лет атабек надеялся на какое-нибудь чудо.

Ждал, что ребенок услышит или заговорит. Но время шло,

и надежды развеялись. Наследник остался обреченным иа

вечную немоту и глухоту. Мир звуков, песен, музыки,

щебетанье птиц, мир человеческих слов, а значит, и мы¬

слей был для пего недоступен, его не существовало.

В свою очередь, мир чувств и понятий мальчика был

непроницаем для окружающих, для отца в том числе.

Только один человек понимал Камуша — его воспита¬

тель. Бог вразумил его, и вот жестами, движениями лица,

выражением глаз он мог разговаривать с наследником на

этом нечеловеческом и для всех остальных загадочном

языке.

Узбег жалел своего убогого сына, хотя, будучи посто¬

янно пьян и рассеян иными развлечениями и наслажде¬

ниями, не испытывал чувства отцовства по отношению к

своему сыну так же, как не испытывал чувства ответст¬

венности и каких-либо обязанностей по отношению к

стране, к народу, к многочисленным женам.

Глядя на Камуша, Узбег чувствовал все свое бессилие

и еще больше убеждался в тщете человеческих потуг при

достижении могущества и власти. Какое же это могущест¬

во и какая же эта власть, если нельзя сделать счастли¬

вым единственного сына и к тому же наследника?

Почему-то Узбег чувствовал себя виноватым в убо¬

жестве сына. Он не мог смотреть сыну в глаза, особенно

в минуты, когда глаза эти были полны невыразимой печа¬

ли и тоски. Сердце Узбега готово было разорваться либо

остановиться от сострадания, переполняющего его.

Когда не помогли ни молитвы, ни паломничество по

святым местам, ни огромные пожертвования в мечети,

Узбег возроптал и отвернулся от веры. От горечи и сер¬

дечной боли Узбег начал нить еще больше. Он боялся

мгновений трезвости, ибо в это время он должен был сно¬

ва смотреть на несчастного сына и думать о нем.

Стараясь хоть как-нибудь загладить перед сыном мни¬

мую, впрочем, вину и чем-нибудь украсить жизнь ребен¬

ка, лишенную радостей нормального общения с людьми,

471

атабек .окружил его сказочной роскошью и красотой. Он

построил для наследника большой дворец. Двор Камуша

своей многочисленностью, богатством и блеском затмевал

двор самого атабека. Но все видели, что ни роскошь двор¬

ца, ии блеск двора не делают мальчика счастливее.

Сначала глухого и немого наследника пытались обу¬

чить грамоте. Но все усилия были напрасны. Узбег решил

в конце концов, что и так слишком много мучений выпало

на долю бедного мальчика, и приказал больше не мучить

его никакими уроками.

Таким образом, Камуш остался неграмотным, необра¬

зованным, недоразвитым. Но зато более успешно шло дру¬

гое воспитание — воспитание тела, движений, физиче¬

ской силы. Юноша вырос стройным, сильным и ловким.

И хотя у этого атлета, у этого богатыря остались слабень¬

кие детские мозги, отец решил, что это не помешает ему

в общении с женщиной, как не мешает обращению с ко¬

нем или луком. Решив так, Узбег занялся поисками не¬