Лашарела. Долгая ночь

только ждал этой минуты. Огромностью выкупа он на¬

деялся снискать великую милость Джелал-эд-Дина. Но

султан неожиданно разгневался. Что обиднее всего, он на¬

кричал на визиря в присутствии грузинских послов.

—

Как ты смел вести переговоры с неверными, да еще

без моего ведома! Я пришел в Грузию не для того, чтобы

торговать врагами, но жестоко наказать врагов ислама и

по возможности уничтожить их всех до одного. Сейчас же

отошли обратно этих послов, и чтобы я больше не слышал

ни о самих пленных, ни о выкупе за их собачьи шкуры!

Грузинские послы молча покинули шатер. Джелал-эд-

Дин отдышался, успокоился и начал расспрашивать о раз¬

мерах выкупа. Было видно, что цифра удивила его самого,

и он задумался.

—

Не уехали еще послы?

—

Они здесь, властитель. Но кажется, выводят коней.

—

Задержи их до вечера.— По губам султана пробе¬

жала улыбка, та самая улыбка, которая никогда еще не

предвещала ничего хорошего его врагам.

Павлиа писал. Большая восковая свеча оплыла почти

до конца, и стены тесной монастырской кельи сливались

с мраком. Желтело только круглое пятно, в котором нахо¬

дились лицо Павлиа, его руки и лист пергамента. Перга¬

ментный лист гремел и шуршал, перо скрипело, и все это

было похоже на то, как скребутся и шуршат мыши в углу

за дубовым сундуком, набитым рукописями, исписанными

прилежной рукой мудреца Павлиа.

454

Павлиа сидел в белой длинной рубахе. За всю ночь он

не сомкнул глаз. Он писал быстро, мелким почерком и ча¬

сто останавливался только затем, чтобы размять затекшую

руку. Не то что раньше, когда он мог писать без передыш¬

ки целую ночь.

Горела и оплывала свеча, ложились на пергамент сло¬

ва и строки, запечатлевалась летопись Грузии тех

времен.

Странно, что строки одного цвета. Иные должны бы

писаться горячей праведной кровью. Павлиа оторвался

от работы и прислушался. Какое-то беспокойство почу¬

дилось в устоявшейся монастырской тишине. У ворот пе¬

рекликалась стража, звякнуло стремя, захрапел конь, по¬

слышались торопливые шаги.

Монастырские ворота последнее время держались

на запоре. Если кого-то пустили ночью, значит, это кто-

нибудь свой и что-нибудь очень важное. Павлиа начал

одеваться.

Не успел он застегнуть все пуговицы, как в келью

осторожно постучали. Монахи ввели человека. На его

одежде, лице, руках кровь перемешалась с дорожной

грязью.

—

Кто ты, откуда и зачем приехал в наш монастырь?

—

Я грузинский посол, бежал из лагеря Джелал-эд-

Дина.

—

Бог мой, а что ты делал в лагере этого антихри¬

ста? — удивился Павлиа.

Посол опустился на каменный пол и продолжал:

—

Мы везли выкупное золото султанскому визирю.

—

Ну и что? Там ведь была частица и моих денег.

—

Все было решено. Визирь должен был получить зо¬

лото, а мы — пленных. Но откуда ни возьмись налетел

султан. Он сильно разгневался на визиря и велел нас

выгнать из шатра, а потом и из стана.

—

Не отдал, значит, пленных султан?

—

Какие пленные! Сами рады были унести ноги.

И даже золота нашего не захотел, а ведь его было немало.

Павлиа приуныл. Он представил себе несчастную Ца¬

го, которая все надежды свои возлагала на золота. Значит,

рухнули, не сбылись ее надежды. Как она ждет послов,

которые должны были вернуться с освобожденными плен¬

никами! А посол-то вот он, в монастырской келье, один,

в грязи и запекшейся крови.

455

—

Нас было трое послов,— продолжал между тем

грузин.— Охранял нас отряд воинов. Собрали мы свои ве¬

щи, сели на коней и отправились в обратный путь. Дело

было под вечер, а вскоре и совсем стемнело. Напали на

лас грабители и отняли все золото — надежду тысяч гру-

зинских матерей, жен и сестер. Мы обнажили сабли, но их

было много, а нас мало. Кого убили, кого ранили, а я вот

сумел ускакать.

—

Только золото и забрали?

—

На остальное и не взглянули. Да и что у нас было

отнимать?

—

Оружие.

—

Не взяли ни одного клинка.

—

Если бы разбойники, ни за что бы не оставили ору¬

жия, оно для них дороже всякого золота.

—

И я так думаю. Наверное, это были хорезмийцы,

подосланные вероломным султаном.

—

Так оно и есть, сын мой. Тот, кто грабит среди бе¬

лого для, постесняется ли грабить и ночью?

Монахи перевязали раненого посла, накормили и уло¬

жили спать. Павлиа так и не удалось уснуть. Он думал

о Торели и Цаго, о новом несчастье, свалившемся на них.

Вскоре рассвело. Павлиа сел на мула и в сопровождении

слуги поехал в Тбилиси.

Павлиа проехал почти весь путь до Тбилиси и не встре¬

тил ни одного путника, который направлялся бы из сто¬

лицы на юг. С дороги ему было видно, как из сел, словно

цыплята, вспугнутые ястребом, разбегаются женщины

и дети, старики, калеки, все, кто не мог взять в руки ору¬

жие и остался дома. Люди, поддавшись панике, бросали

свои дома, имущество и кто в чем был убегали в горы, в

скалы, в пещеры, в леса. Время от времени Павлиа пере¬

гоняли всадники, торопившие коией. Наверное, это были

разведчики, скакавшие доложить о продвижении непри¬

ятеля к столице.

Затихало цоканье копыт, растекалась и оседала пыль,

поднятая ошалелым всадником, и вновь воцарялась тя¬

гостная, обреченная тишина.

Павлиа хлестал мула кнутом, понукал его. Нужно бы¬

ло во что бы то ни стало добраться до Тбилиси, пока не

смыла с лица земли катящаяся волна неприятельских

войск. Если даже враги подойдут к столице с другой сто¬

роны, как проедешь тогда в осажденный город. Тогда и

456

птице не пролететь, а не то что пробраться калеке-кииж-

нику.

С сумой за плечами слуга бежал вслед за мулом, иног¬

да перегоняя. его, иногда погоняя сзади длинным гибким

прутом. Наконец показались крепостные стены Тбилиси.

Как Павлиа и предполагал, попасть в город было не

так-то просто. Все ворота Тбилиси были крепко заперты,

город, превратившийся в военный лагерь, никого не впу¬

скал внутрь городских стен, никого не выпускал оттуда.

Павлиа и так и сяк крутился перед железными воротами,

стучал по ним палкой с серебряным набалдашником, сер¬

дито кричал, призывая стражников открыть ворота, со

слезами умолял их. Стражники, стоя на стене, только по¬

смеивались над странным толстым монахом, над его бес¬

помощностью и даже над его мулом. Они махали ему ру¬

кой, показывая вдаль. Это значило, чтобы он поскорее

убирался отсюда.

Но Павлиа не отступал. Его упрямство надоело страж¬

никам, и опи доложили о нем начальнику крепости. На¬

чальником Тбилисской крепости был назначен Гочи Му¬

хасдзе. Он вышел из крепостной башни, сразу узнал, что

это не кто иной, как шурин его друга Торели, и приказал

открыть ворота. Мул Павлиа затрусил по притихшим пе¬

ред бурей улочкам Тбилиси.

Орды Чингисхана, нахлынувшие на Хорезмийское цар¬

ство, опустошили страну. Как подрубленные деревья, па¬

ли большие цветущие города. От неприступных крепо¬

стей остались одни груды камня, сотни тысяч невинных

людей были умерщвлены без всякой пощады и жалости.

Все это видел своими глазами султан Джелал-зд-Дил,

все это видел и его секретарь Мохаммед-эи-Несеви. Но

все же самую острую боль Мохаммед испытал при ра¬

зорении и уничтожении его родного города Неса.

В этом городе у Мохаммеда погибло много близких,

родственников и друзей. Там он потерял свое богатство.