Пером и шпагой

нали таборы лошадей и оравы волов. Но обозы армии все равно тащились ужасно медленно, и Левальд стал буквально наступать Апраксину на пятки. Апраксин испугался... Левальд шел следом, тылы русской армии постоянно видели его нос. Иногда казакам-чугуевцам это надоедало: они разворачивались для атаки - и нос Левальда сразу прятался за лесом. Нет, сражения он не желал!

Но зато пруссаки занимали города, брошенные Апраксиным, жестоко грабили хвосты обозов, зверски добивали отставших больных и раненых в вагенбурге.

- Нашим генералам, - кричали солдаты, - с мухами воевать!.. Что деется? Кудыть разум их подевался?

Кончился лес, побежали унылые пожни, вдали выстроились шпицы Тильзита, и Апраксин, охая, выбрался из коляски.

- Уф, - сказал, - растрясло меня... Передых надобен! В эти дни граф Эстергази в Петербурге вымолил аудиенцию у болящей Елизаветы Петровны.

- Ваше величество, - сообщил он, - через венского представителя при ставке Апраксина, барона Сент-Андре, имею доподлинные известия о стыдном бегстве вашей армии.

Елизавета отвечала ему спокойно:

- Барон Сент-Андре ввел вас в неприятное заблуждение. О каком бегстве можно говорить, ежели армия наша победила? В делах воинских не смыслю я, слабая женщина, но с голоса Конференции моей уверяю вас, господин посол: Апраксин держит путь к магазинам на Немане, в Тильзите он оставит больных и раненых, дабы, укрепясь там и откормясь, повернуть прямо на Кенигсберг!

- Мне, - спросил Эстергази, - можно успокоить свой двор? Позволительно ли мне употребить в депеше именно ваши слова?

- Да, успокойте, - улыбнулась Елизавета... Апраксин вступил в Тильзит дурак дураком: приказал местной цитадели салютовать ему пушками как победителю - ради триумфа. Но сам триумфатор укрылся за форштадтами тремя полками, боясь набегов Левальда, и сразу же усадил Фермора за работу:

- Виллим Виллимович, ты уж постарайся... Левальд настырен стал, надобно из Тильзита ноги убирать, здесь не продержаться!

Флот из Мемеля тянул бечевой по Неману баржи с продовольствием для армии (одной муки было более тысячи четвертей).

- Куды плывут? - хватался за голову Апраксин. - Топи их...

Прорубили днища, и барки с мукой нехотя ушли на дно Немана. Теперь армия и в самом деле была обречена на голод по глупой воле своего главнокомандующего... В эти дни Апраксин, собрав магистрат Тильзита, обратился к нему с речью:

- Почтенные пруссаки, поклянитесь мне, как перед сущим богом, что, когда Левальд придет под стены вашего города, вы прусские войска в Тильзит не пустите; пущай оне за форштадтом милостыньку себе собирают!

Магистрат горячо поклялся. Апраксин же, оставив Тильзит, бросил свою армию в бегство далее. Да столь поспешно, что даже свай от мостов сожженных не разрушили. По этим сваям пруссаки (с помощью того же магистрата) быстро настелили новые мосты.

Фермор явился к Апраксину сильно озабоченный.

- Искусство воинское, - сказал он, - науке коего отдал я немало лет жития своего, доподлинно указует,