Сердце в тысячу свечей (СИ)

Президент пожимает плечами.

– Возможно. Если уцелеет кто-то, способный отдать такой приказ.

Я до крови закусываю губу. Сноу способен обрушить бомбы на головы целого дистрикта? Конечно, способен: Двенадцатый тому доказательство.

– А если… я соглашусь, что мне нужно будет делать? – тихо спрашиваю я.

Сноу улыбается, он знает, что загнал меня в угол.

– Ничего сверх того, что вы уже делали, мисс Эвердин: продолжать радовать публику своим присутствием. Вы с Питом уже проделывали подобное во время Тура победителей. И, ах, да, мне, вероятно, стоит называть вас миссис Мелларк?

Я затравлено смотрю на президента, от всей души желая оказаться как можно дальше от его грязно-серых, налитых кровью глаз.

– Нет, – признаюсь я.

– Я рад, что мы понимаем друг друга, – улыбается Сноу. – Полагаю, историю с ребенком тоже можно забыть?

Вынужденно киваю.

- Замечательно, но все это останется между нами. Зрителям ваша игра в любовь пришлась по вкусу. Очевидно, кое-что придется повторить.

Я чувствую, как страх липкими щупальцами гладит мою душу.

– Для большинства – вы уже замужем. Не будем разрушать их иллюзий? Лучше сделаем сказку былью.

– Зачем? – не выдерживаю я. – То есть… в каком смысле?

Сноу вспоминает о чае и подносит кружку к губам. Медленно пьет. Тянет время, наслаждается моим ужасом.

– Свадьба, дети… – он улыбается.

– Нет!

Президент удивленно вскидывает брови.

– Вы имеете право выбора, мисс Эвердин. Бомбы или… Вы сами разыграли этот спектакль, я всего лишь дописываю не хватающие сцены.

Я не знаю, что сказать. Мне так страшно, что хочется бежать прочь. Но я остаюсь сидеть на месте.

– Тринадцатый не будет уничтожен полностью! – громко говорю я, стараясь выглядеть уверенной.

– Вы можете оказаться правы, но… – Сноу отодвигает от себя блюдце и почти пустую кружку, – задайте себе вопрос: откуда мне известно про «Кискис»? И, если вспомните, вы попали ко мне прямиком из Тринадцатого, верно?

Он намекает, что среди повстанцев есть предатели? Кто-то, кто может навредить Прим и остальным, даже если капитолийские бомбы не уничтожат дистрикт?

Моя бравада проходит, едва начавшись. У меня нет выбора.

– Хорошо, – говорю я.

– Что хорошо?

– Я буду делать так, как вы захотите.

– Нет, мисс Эвердин, – не соглашается Сноу. – Это целиком и полностью ваши личные желания и стремления. Вы любите нашу страну, вы цените ее единство. И вы без ума от своего будущего мужа. Не забываете говорить об этом почаще.

Чувствую, что слезы жгут глаза. Я не заплачу, президент не увидит моих слез. Глубоко вздыхаю, пытаясь успокоиться.

– Я могу идти?

Сноу кивает, и я поспешно поднимаюсь со стула. Дохожу до двери, когда он снова зовет меня.

– И, Китнисс…

Оборачиваюсь.

– Что?

– Вам удалось. Вы убедили меня в том, что Пит вам не безразличен.

Это контрольный выстрел в голову. Чувствую, как слеза все-таки покатилась по щеке. Я связана по рукам и ногам, если ослушаюсь, нарушу правила…

Не хочу даже думать об этом. Выхожу в коридор. Миротворцы, которые привели меня сюда, никуда не делись.

– Пройдемте с нами, – говорит один из них.

Можно подумать, у меня есть выбор.

Они ведут меня по коридорам дворца, я даже не замечаю поворотов – не пытаюсь их запомнить. Какой смысл, если мне отсюда все равно не выбраться?

Поднимаемся на последний этаж, проходим вглубь и останавливаемся возле белоснежной двери.

– Ваша новая комната, мисс.

Ничего не отвечаю, нажимаю на ручку и прохожу внутрь. Мерзкая догадка не дает покоя: комната приготовлена заранее, Сноу не сомневался, что я соглашусь.

Место, где я буду жить, представляет собой две большие комнаты – гостиная и спальня, разделенные дверью. Падаю на кровать лицом вниз и позволяю себе зареветь. Плачу долго и с удовольствием, разрешая скопившейся боли и страху найти выход в потоках слез.

Проходит целая вечность, прежде чем я успокаиваюсь и могу, наконец, осмотреть свою новую клетку. Сноу не поскупился на то, чтобы прутья моей камеры были покрыты золотом. Дорогие шторы, резная мебель, сотни ламп и розы, огромное количество роз, расставленных в вазах – на тумбах, столах, по углам. Запах настолько сильный, что я удивляюсь, как не заметила его сразу.

Устремляюсь в ванную комнату, встаю под прохладные струи воды и натираю тело мочалкой, стараясь содрать с себя кожу. В камере условия были ужасными – маленькая раковина, которая позволяла только намочить тряпку, чтобы обтираться, так что я шаркаюсь до красноты, до боли. До слез. Снова плачу. Ненавижу Сноу. Ненавижу. Ненавижу.

***

Просыпаюсь, когда на улице уже смеркается. Подхожу к окну – передо мной раскинулся Капитолий, бескрайний и всемогущий. Целое мгновение размышляю о том, чтобы открыть ставни и броситься вниз. Птицей, которая не полетит.

Качаю головой, отходя прочь.

На мне теплый халат, в который я кутаюсь, усаживаясь перед телепроектором. Жму на кнопку, и экран тут же озаряется светом: новости Капитолия – радужные, глупые, пафосные. Передо мной на столике теплый ужин, бутылка с вином. Никогда не любила алкоголь, но именно сегодня мне это кажется хорошей идеей. Наполняю бокал, делаю несколько глотков – жидкость обжигает горло, а голову почти сразу наполняет туман.

Откидываюсь на спинку дивана. Нам с Питом придется здесь жить?

И вдруг я понимаю, что не знаю, где Пит. Он все еще в камере? Почему его не привели сюда, если Сноу собирается заставить нас играть на публику? Может, что-то пошло не так? Пита снова накажут?

В это мгновение открывается дверь и входит мой напарник. Никаких ключей или замков – нас не запирают, нам некуда бежать.

– Привет, – говорит Пит грустным голосом.

– Привет.

Пит выглядит так же, как в камере – спутанные волосы, поношенные штаны, только добавилась футболка, прикрывающая грудь.

– У нас теперь есть душ, – сообщаю я.

Парень кивает, проходит к двери спальни, но замирает на пороге, машинально поглаживая рукой деревянную поверхность. Обернувшись ко мне, он говорит:

– Сноу хочет, чтобы мы поженились. По-настоящему.

Отвожу глаза.

– Знаю, – едва слышно произношу я.

– Что будем делать?

Тянусь к бокалу и, поднеся его к губам, выпиваю содержимое до дна. Голова кружится, но мир уже не кажется таким безжалостно жестоким.

– Есть игры и похуже, – говорю я, начиная истерично смеяться.

========== 06 ==========

Комментарий к 06

включена публичная бета!

заметили ошибку? сообщите мне об этом:)

Пит, поджав губы и отвернувшись, уходит в спальню.

Сижу на диване, беспрестанно переключая каналы телепроектора и не прекращая пить вино, – оно уже кажется мне сладким и очень вкусным.

Я слышу шум воды, доносящийся из ванной, и почему-то решаю идти на звук. Встаю с места, и мир вокруг начинает противно покачиваться. Перебарываю это ощущение и прохожу в спальню: дверь в ванную чуть приоткрыта, я вспоминаю, что не почистила зубы. Заглядываю внутрь – Пит скрыт от меня толстым матовым стеклом и стеной воды. Распахиваю дверь и захожу, останавливаюсь возле зеркала. Выбираю одну из щеток и, выдавив на нее горошину пасты, начинаю делать то, зачем пришла.

В зеркале отражается душевая кабина, и я задерживаю взгляд на слабо различимых контурах обнаженного мужского тела. Прополоскав рот и отложив щетку, оборачиваюсь и опираюсь бедрами на раковину. Смотрю на Пита. Он стоит ко мне спиной и моет голову, то и дело проводя руками по волосам. Потом берет мочалку и тщательно трет все тело. Когда он доходит до низа живота, я задерживаю дыхание, а мои щеки начинают гореть огнем.

Надо выйти, надо выйти! Мне не стоит находиться здесь и подглядывать. Но почему все кажется таким волнующим и забавным? У меня вырывается громкий смешок, я тот час же прикрываю рот ладошкой, но, видимо, уже поздно: Пит услышал и замер.

Я не успеваю сбежать, когда дверца душевой распахивается и оттуда высовывается мокрая голова напарника. Вода с его волос течет по лицу, стекает по плечам и капает на кафельный пол, быстро образуя лужу.