Красная - красная нить (СИ)

Кострище было. Дров почти не было.

Не сговариваясь, мы разбрелись по пляжу в поисках прибитых сухих веток. Майкл жался к Рэю, словно боялся потеряться, а я молча вышагивал по песку, загребая его кедами. Тихий мат Джерарда слышался откуда-то сзади и справа, и я не был уверен, собирает ли он хоть что-то или просто составляет мне ненавязчивую компанию со звуковым сопровождением.

Лично я нашёл уже три не слишком толстых бревна. Они были немного влажные, но быстро обсохли бы от огня.

- Слушай, Джи… – начал я, оборачиваясь. – Может, хватит уже? Разведём костёр, согреемся. Пожарим зефир. Как раз автобус подойдёт.

Он шёл, точно как я, загребая и пиная серо-жёлтые рассыпчатые дюны. Наверняка, наша обувь одинаково полна песка. Его губы шевелились в почти беззвучных проклятиях, и он выглядел расстроенно.

Я остановился и улыбнулся.

- Тут здорово. Холодно, жрать хочется, но здорово. Посмотри, Джи.

Он поднял своё лицо и такие выразительные глаза на меня, а я тут же перевёл взгляд на океан. От края до края – никого. Мы – как жалкие пешки на необъятном просторе гигантской шахматной доски. Мир, поделенный на три части: свинцово-мутные тучи, тёмно-серый, с седыми прядями шапок на верхушках волн, океан и пепельно-жёлтый песок под нашими кедами и в них. И океан, и затянутое небо жили и двигались, опираясь на недвижимость песка.

Меня засосало в этот пейзаж, словно в чёрную космическую дыру. Голова, такая пустая и звенящая, и ни одной мысли нет внутри. Только отголоски какого-то первобытного страха и ощущение причастности к чему-то великому, огромному и непостижимому.

- Первый раз видишь океан? – негромко поинтересовался Уэй. На заднем фоне вдалеке повизгивал Майкл, бегая от Рэя. Кажется, он отобрал у него часть найденных дров и не собирался отдавать. Детский сад… но всё это вызывало у меня улыбку.

- Не в первый, – зачем-то соврал я. – Просто… завораживает.

Я ещё не совсем вернулся после созерцания, как вдруг почувствовал на своих холодных пальцах чужие. Джерард боднул меня головой – явно не нарочно, просто в шапках было сложно рассчитать расстояние – и жарко зашептал:

- Вот у бабушки – там и правда красиво. Её дом совсем недалеко от океана, и там на самом деле охеренно. Я покажу тебе весной, – и он сильнее сжал мою руку, а потом отпустил и пошёл дальше вдоль берега.

Та половина лица, куда он шептал, горела. Я не решался двигаться, просто очень хотелось постоять вот так чуть дольше.

Просто чтобы не потерять опору под ногами.

Я сам был сейчас как небо. Как океан. Сердце сладко скручивалось от этого небрежного «я покажу тебе весной». Мне нужен был берег, хоть какой-то берег, чтобы обрушиться на него.

Костёр разгорался медленно, но спустя неопределённое время общих мучений всё же пророс огненными языками и обдал окоченевших нас теплом. Как-то резко и неожиданно потемнело, но зато небо расчистилось почти полностью, и в большие разрывы между оставшихся туч начали смотреться первые звёзды. Океан стал успокаиваться к ночи.

- Доставай уже свой зефир, – нетерпеливо пронудел Джерард. – Хоть что-нибудь съесть, не могу уже.

Мой желудок просто согласно заурчал.

Рэй долго копался в своём рюкзаке, а потом опять что-то кинул Уэю. Прилетело в бок, и тот не успел поймать.

- Ауч! Полегче, – Джерард наклонился за упавшей упаковкой и вдруг радостно взвыл, набрасываясь на Торо, запрыгивая на того с ногами: – Ты любимый папочка, мать твою! Рэй, это сосиски! Обожаю тебя!

Оторопевший на секунду Майкл кинулся оттаскивать взбесившегося от счастья брата, а я практически валялся на песке и хохотал. Чёрт, было так смешно наблюдать, как младший брат пытается оттянуть старшего от ржущего и пихающегося Торо. В итоге они все завалились на холодный песок, а я поспешил присоединиться к их куче-мале.

- А ну слезли нахрен с меня! – заорал Рэй, понимая, что на нём барахтаются уже три тела. – Иначе заберу трофей обратно.

- Так я тебе и отдал, – просипел Джерард, отбивающийся одновременно от меня и Майкла.

Спустя ещё минуту возни в куче мы развалились на отдельных людей, и лично я просто какое-то время лежал и тупо смотрел в небо. Это место прекрасно способствовало подобным спонтанным зависаниям. Лишь ощутив, как леденеет спина и почти обжигает жаром костра левый бок, я собрался с силами и встал.

Майкл стоял рядом, жуя угол упаковки сосисок в зубах.

- Майки, их надо открыть и поджарить, так будет намного вкуснее и полезнее, чем жрать их вместе с полиэтиленом, – как можно серьёзнее сказал я.

- Вот возьми и сам попробуй. Пока ты валялся – мы пытались открыть эти сучьи сосиски. Ножа нет, никак не открываются! – повысил голос обычно невозмутимый друг, и я снова громко расхохотался, разглядывая их голодные и сгорающие от нетерпения рожи. За что получил сосисками в живот.

- Ах ты ж!

- Нехрен ржать. Открой, раз так весело. Есть-то все хотят, так ведь, Фрэнки?

Майкл был прав. Я поднял многострадальную упаковку с песка, стараясь не вглядываться в этикетку с датой изготовления. Мало ли что, зачем зря расстраиваться? Повертел её в руках, любуясь, как по сосискам в полиэтилене танцуют блики огня. Ох, я бы сожрал их сырыми прямо так. Как же я голоден.

По «месту вскрытия» упаковка не открывалась. Полиэтилен был толст и упруг, пальцы закоченели от декабрьского воздуха, и я засунул уголок в рот – сбоку между зубов было место, которым стоило попробовать прокусить эту грёбаную упаковку хоть немного. И – о чудо! – фортуна улыбнулась мне.

- Дай сюда! – подскочил Джерард и вырвал несчастные сосиски у меня изо рта чуть ли не с зубами. Не обращая внимания на моё возмущение, продолжил раздирать упаковку пальцами и стал нанизывать на сомнительной чистоты палочки нашу будущую еду. Только сейчас я заметил, как Рэй сидит на обкатанном водой стволе и с ехидной улыбкой наблюдает за этой вознёй. Кажется, его план мести сработал…

Изредка в темноте проезжали машины, вырывая из чёрной туши позднего вечера край отбойника, оставляя после себя лёгкий ожог сетчатки и росчерк фар – сначала белый, затем алый. Мне даже стало интересно, как выглядели мы, стоящие рядком у костра с палочками в руках. Как бомжи? Как чудики?

Молчащие. Упрямо всматривающиеся в темноту и слушающие негромкий шум волн, пытаясь различить впереди кромку прибоя. Но свет костра лишь сгущал тени за тем кольцом света, где хозяйничал. За ним царил мрак. Только огромное, накрывающее мир небо с редкими тучами и россыпью звёзд, угольная чернота океана где-то перед нами и высвеченный костром круг песка внизу, под ногами. Мы были вместе сейчас. Как что-то целое, неделимое.

Дышали солёным, обжигающе-холодным воздухом, ели подпалённые, сморщенные сосиски, выдыхали облачка пара и зябко прятали пальцы в карманах.

И остального мира не существовало.

Костёр прогорел быстро. Но еда закончилась ещё быстрее. Зефир мы съели прямо так, не запариваясь с запеканием на костре.

- Мне кажется, или это автобус? – неуверенно спросил Майки, вглядываясь в высокий силуэт и пару фар, выворачивающих из-за поворота. Мы только что затоптали последние живые угли и ясно ощутили, насколько похолодало к ночи.

- Чёрт! Бежим! – скомандовал Рэй, но мы и так уже неслись, не сговариваясь. Точно за нами с воем и рычанием охотилась стая голодных волков. Ждать ещё два часа не хотел никто.

В тот день был первый раз, когда я увидел океан. Это был первый раз, когда я настолько ярко и полно ощутил себя частью чьей-то компании. Частью того, где я не был лишним или чужим. Частью, в которой нуждались. Я был на своём месте здесь и сейчас, и это оказалось лучшее, что я когда-либо испытывал от общения с людьми. Я запомнил это сладкое чувство – быть рядом с ними, быть заодно.

Я был своим среди них, словно знал этих чудиков с детства.

Я был счастлив.

====== Глава 22.2 ======

«Блять…».

Я хлопнул ладонью по грифу гитары и устало потёр глаза. Подушечки пальцев припухли и зудели, в голове какой-то гном забивал сваи для своего миниатюрного домика. Хотелось убить Торо, уже в который раз невозмутимо говорящего своё раздражающее: «Играем ещё раз. Дерек, будь внимательнее», и того самого Дерека, у которого пальцы сегодня заплетались в и без того несложных партиях баса. Шёл второй час непрерывной репетиции, я медленно, но верно закипал и был близок к тому, чтобы озвучить свой внутренний монолог для всех. Чёрт, уже через неделю мы играем несколько треков для школьного Рождественского бала, а затем, буквально на следующий день Рэй устроил нам так называемую премьеру в каком-то захудалом клубе на окраине Ньюарка. Неужели нельзя собраться и играть как следует? Все устали, но это же не повод…