Север помнит (СИ)

По крутому склону, должно быть, тяжело было подниматься, но не было видно, чтобы у мужчины шел пар изо рта. Он дошел до вершины, огляделся, затем свернул в лес. Джон узнал эту тропу: Призрак вел его по ней, когда Большая экспедиция Дозора дошла до Кулака. А потом он вдруг понял, что было в свертке.

Он оказался прав – но лишь отчасти. Мужчина в черном плаще опустился на колени перед большим упавшим деревом и начал копать каменистую почву. Сверток лежал рядом с ним, и когда дозорный окончил рыть яму, он развязал истертую веревку. Внутри лежал большой запас драконьего стекла, которое Джон нашел на этом самом месте, но не один боевой рог, а целых два. Оба были сделаны из рога тура, окованы бронзой и выглядели на удивление обыденно. Один целый, а второй сломанный. Мужчина положил сломанный рог к драконьему стеклу и завернул в свой черный плащ.

Джон наблюдал с мрачным предчувствием. Он знал, что мы идем сюда? Он надеялся, что мы найдем этот тайник? Но, задавая вопрос, он уже знал ответ. Кулак служил форпостом из-за того, что с него открывался обзор во все стороны, и вдалеке уже можно было различить маленькие черные фигурки, всадников и свет факелов. Это мы. Мы уже близко. Лорд Мормонт хотел, чтобы присутствие Дозора было хорошо видно, он надеялся вернуть потерянных разведчиков, которые ушли с дядей Бендженом. Живых или мертвых.

Мужчина выпрямился – его лицо было скрыто – и быстро положил сверток в яму. Я знал, что его закопали совсем недавно, но не догадывался, что настолько. Мы едва разминулись. Следопыт быстро углубился в чащу и подошел к ожидавшему его лосю, который настолько соответствовал описанию Сэма и Лилли, что ошибки быть не могло. Следопыт оседлал лося и галопом спустился вниз с холма, вспугнув стаю воронов; второй, не сломанный рог был при нем. В голове Джона раздался голос Брана: «Этот рог он закопал в богороще, где ты сейчас стоишь. Я видел, как он это сделал».

- Но почему два рога? – спросил Джон. – Тот, который я нашел на Кулаке вместе с драконьим стеклом, я отдал Сэму. Он повез его на юг. Я отправил его в Старомест, в Цитадель. Он…

«Сэм провел меня сквозь Стену, - перебил Бран, и сейчас он звучал совсем как раньше, как мальчик, а не как… тот, Старый Бог, в которого он превращался. – К Черным Воротам в Твердыне Ночи. Там меня ждал Холодные Руки, он спас Сэма и Лилли от упырей, а потом повел нас с Мирой и Жойеном на север».

- Сэм? – Джон был потрясен. – Сэм знал, что ты жив, и не сказал мне?

«Я взял с него слово, что он не скажет, - грустно сказал Бран. – В клятве черных братьев есть слова, Сэм сказал их, и они открылись. Ворота, я имею в виду. Они открываются только для братьев Дозора».

- Какие слова? В какой части клятвы?

Бран помолчал, а потом ответил:

«Я – Дозорный на Стене; я – огонь, который разгоняет холод; я – свет, который приносит рассвет; я – рог, который будит спящих; я – щит, который охраняет царство людей».

И тут для Джона Сноу настал момент истины. Он понял.

Рог, который будит спящих. Это не просто слова, не просто заученный текст клятвы. Это правда. Когда Джон был с одичалыми, он много слышал о Роге Джорамуна, Роге Зимы, звук которого разрушит Стену и вызовет из-под земли великанов. Вот почему есть два рога. Холодные Руки нашел оба. Один – это Рог Зимы, оружие Иных, которое разрушит Стену. Тормунд сказал, что Манс так и не нашел его; тот, который сожгла Мелисандра, был подделкой. Они все это время блефовали. А другой…

Но который из них? Джон запаниковал, и это оказалось непросто, потому что он был деревом, и у него не было дыхания, чтобы говорить. Который рог я отправил на юг с Сэмом? А который еще зарыт прямо здесь, в роще, практически под ногами у мертвяков и Иных?

«Деревья, - прошептал Бран. – Они стояли здесь даже в Век Героев. Смотри».

Того, о чем он говорил, просто не могло быть, но…

Время исчезло…

Джон собрался с мыслями и прыгнул вниз, словно с тысячефутовой скалы.

На этот раз падение показалось ему бесконечным. Он отчаянно боролся в темноте, едва в состоянии держаться за обрывки собственного разума, а дерево сжималось и искривлялось вокруг него, становясь все меньше и меньше. Джон испугался, что Бран ошибся, что дерево превратится в побег, потом в росток, а потом исчезнет окончательно – и он вместе с ним, если ему не удастся вовремя сменить сущность. Но тут он перестал падать, пришел в себя и всмотрелся за горизонт, туда, где должна быть Стена, – но никакой Стены не было.

Видение было нечетким и туманным, вызванным из таких неизмеримых глубин памяти, что Джон различал едва ли одну деталь из пяти. Но и этого было достаточно. С одной стороны стояли воины, одетые в черное, и их предводитель держал пылающий меч, а с другой – безжалостный строй Иных. Белые словно иней, голубые словно небо, вооруженные тысячами тонких ледяных копий. Две армии бились под покровом черного, черного неба.

Рассветная Битва. Джон знал о ней из сказок Старой Нэн. Про Долгую Ночь. Про то, как Дети Леса и Первые Люди сражались против Иных, но не могли одержать победу, пока наконец не обнаружили, что Белых Ходоков можно убить драконьим стеклом. А потом – эти истории он слышал на Стене от людей Станниса, обсуждавших пророчества, которые изрекала про их короля красная женщина…

Азор Ахаи. Герой, который возглавил битву против Иных, с алым мечом под названием Светозарный, который он закалил в крови своей любимой жены.

Еще один кусочек встал на свое место. И еще один.

«Я не возьму себе жены, не буду отцом детям», - так говорилось в клятве. Мейстер Эйемон сказал, это из-за того, что любовь убивает долг, что нельзя заставить человека делать выбор между своей кровной семьей и черным братством. Но на самом деле здесь скрыто больше.

Они все произнесли эту клятву, но никто не знал ее истинного значения…

Я – Дозорный на Стене; я – огонь, который разгоняет холод; я – свет, который приносит рассвет.

Светозарный.

У Джона кружилась голова. Он не мог удержать перед собой видение Рассветной Битвы, и оно исчезло в пыли веков. Азор Ахаи пожертвовал своей женой, чтобы закалить меч, который поразил Иных, и поэтому у нас нет жен. Это больше чем долг, это напоминание о том, кто мы есть. После победы в Рассветной Битве Азор Ахаи основал Ночной Дозор для защиты от Иных, а Брандон Строитель возвел Стену, чтобы сдержать их. Азор Ахаи был пламя, а Бран Строитель – лед. Азор Ахаи был родом с востока, у него восточное имя… валирийское.

Валирийская сталь. Драконья сталь. Драконье стекло. Драконы. В долгой истории всего мира был всего один дом, тесно связанный с воплощением ожившего огня.

Я был драконом. На мгновение, прежде чем очнуться.

Азор Ахаи был Таргариеном. Брандон Строитель был Старком.

Пламя и лед.

Они встретились вновь во…

Мне.

Джон лежал в темноте чардрева, пытаясь осмыслить то, что узнал. Если бы он мог дышать, то закричал бы. Азор Ахаи был первым лордом-командующим Ночного Дозора, это доподлинно известно. Ночной Дозор сам по себе был светом, который приносит рассвет, но теперь он стал сборищем изгнанников, преступников, неудачников, голодных, увечных и бесполезных. Его друзья, Атлас, Пип, Гренн и Скорбный Эдд, все те люди, с которыми он сражался, защищая Стену, они не были ни героями, ни рыцарями, но все равно исполняли свой долг…

Джон вспомнил лицо с единственным красным глазом, которое он видел после своей первой смерти. «Дым, - слышал он шепот. – Дым и соль. Тысяча глаз и один». «Кто ты?» – спросил Джон.

«Я – это ты, - был ответ. – Но ты – это гораздо больше».

И вот теперь Джон Сноу понял, что он не Джон Сноу.

В темноте над собой, вокруг себя, внутри себя он увидел голубую розу, растущую из ледяной стены, и потянулся, чтобы сорвать ее. В воздухе разлился сладкий аромат, а в лепестках цветка он увидел женское лицо. «Обещай мне, Нед, - плакала женщина, – обещай, что заберешь его и никогда не скажешь… никогда не скажешь Роберту, никому… и даже Кэт… прости меня… никто не должен знать… о сыне Рейегара… нет… должен быть мир, он должен жить, он должен, должен…»