My December (СИ)

На шатающихся ногах она поднимается и бредет обратно. Легко было вернуться в школу - тропинка настолько протоптана, что не понятно: почему ее не нашли до сих пор? Почему не забрали в палату к мадам Помфри, посчитав сумасшедшей?

Хотя… Ведь это всего лишь Грейнджер. Никто, наверное, даже и не шелохнулся, чтобы искать ее. Наверное, никто даже не знает, что девушка пропала. Или знает. Но ему просто все равно.

С ватной головой она доходит до главных дверей. Мозги плавятся, создавая впечатление не из лучших. Ощущение, что Гермиона упадет прямо на месте, не покидало ее ни на секунду. Голова кренилась в бок, а колени подкашивались. Руки безвольно свисали по бокам, стуча по костям. Она выглядела, как приведение: уставшие, израненное и почти убитое.

На дворе стоял полдень, когда девушка зашла в свою гостиную. Медленно Гермиона прошла внутрь, падая на диван. Сил совершенно не было, и все, о чем она могла мечтать, - поскорее забыться. Поскорее уйти из этого мира, что бы все закончилось побыстрее.

Она все лежала, пока солнце меняло свое положение. Освещало лес и озеро, дарило легкие лучи ученикам, которые гуляли на улице, веселясь от души. Радуясь снегу осенью. Вопли доносились до ушей девушки, и она снова кричала. Вопила, прислоняя ладони к лицу. У нее не оставалось сил, чтобы закрыть окно. Чтобы закрыть это чертово стекло.

Людской смех раздражал ее с невероятной силой. Как кто-то мог радоваться жизни, когда ей так плохо? Когда она почти умирает от бессилия и своей провинности? Когда она - страдалица в этом идиотском мире.

И как только он устроен? Ты растешь, взрослеешь. Появляются друзья, отношения. Ты строишь свои планы, выстраивая их по кирпичику, и складываешь их постепенно, делая из них дом. Сначала нижнее этажи в начало жизни, а потом - крышу под конец судьбы. Когда уже есть дети, работа. Любящая семья, здоровье и счастье. И ты думаешь, что все неприятности, которые приключается с людьми, - не твоя забота. Что они затронут любого, но тебя обойдут стороной. Что не посмеют причинить тебе боль, забрав родных, работу или счастье. Почему? Да ответа и нет. Лишь твердишь себе простое: “Это же я”, успокаивая себя тихим шепотом. Такой легкой отмазкой, не являющейся действительностью. Потому что в один прекрасный день смерть постучится в твою дверь, и неизвестно - придет она за тобой или за твоими близкими. И неизвестно, сколько горя оставит после себя. Просто заберет чье-то тело, не задумываясь о последствиях. Просто оставит страдающих родных оплакивать жертву. Это - ее работа, вот и все.

Как же быстро могут измениться обстоятельства. Еще вчера Гермиона думала о том, как сдать зельеварение и придумать себе отговорку для друзей, а сегодня ее жизнь меняло русло с такой стремительностью, что, казалось, пройдут года, как один день. Маленький, но такой удручающий. Маленький, но приносящий столько боли, что думается: “а не прошла ли неделя, пока я лежал здесь, рыдая над своими ошибками или проблемами?”

Когда приходит закат, в комнату заходит парень. Как всегда, бесшумно и гордо. Со своей коронной осанкой, долгим взглядом и кривой ухмылкой. Он хочет сказать новую язвительную фразу, но обрывается на первом же слове - замечает, что девушке плохо. Она ничком лежит на диване, свернувшись калачиком. Юбка порвана, а кофта скомкана. Губы дрожат, а веки подергиваются, хотя Гермиона спит. Ее руки до крови впились в колени, словно что-то могло разъединить их. Каштановые волосы изрядно потрепались: виднелась разная длина в некоторых местах. Создавалось ощущение, что на девушку напал какой-то дикий зверь, и ей пришлось год скрываться в пещере, потому что остальная стая поджидала ее у входа.

Первая реакция у парня: разбудить. В обычной манере нагрубить, предъявив наказание - она прогуляла дежурство. Но что-то в ее виде останавливает даже такого холодного, как Малфой, человека. Второе, что думает сделать: просто пройти мимо, сделав вид, что не видел ее. Закрыться в своей комнате или пойти в холл, к Забини. Сделав вид, что никакой Грейнджер и ее проблем не существует.

Он так и поступает, повернувшись к двери. Делает пару шагов, но замирает на месте. Бросает короткий взгляд на Гермиону и подходит ближе. Садится около нее, протягивает теплую руку, чтобы вытянуть ее изо сна, но резко отдергивает, не успев дотронуться до кожи. Она была покрыта ссадинами, царапинами и ушибами. Раньше худые руки, стали более широкими. Кожа натянулась и слегка вздулась. Одна щека опухла, и глаз уменьшился.

Драко только сейчас заметил книгу, которую девушка сжимала второй рукой. Гермиона всем телом лежала на ней, словно боялась, что кто-то может отобрать у нее эту ценную вещь. Парень медленно вытягивает книгу в новой обложке. Он почти переложил ее в свои руки, как гриффиндорка резко просыпается и с криком вырывает свой подарок. Будто обезумевший зверь, прижимает ценную вещь к груди и выкидывает руку с палочкой впереди себя. Когда сонные глаза привыкают к свету и различают удивленного Драко, девушка медленно опускает пальцы на живот. Она снова ложится на диван пластом, еще сильнее прижимая книгу.

- Совсем уже с ума сошла? Да?

Совсем не холодный голос, не обвиняющий. Спокойный и слегка равнодушный. В его взгляде можно было прочесть маленькую заинтересованность происходящим, но не более. В этот день слизеринец был настроен положительно. Даже к таким, как Грейнджер.

Девушка промолчала, поджав губы. Она слышала голос где-то вдалеке. В конце длинного тоннеля, через который невозможно расслышать речь. Да ей и не нужно было все это. Какие-то мелкие проблемы ее не волновали. Ни что не могло огорошить Гермиону сильнее, чем то, что ее отец - инвалид. И это, скорее всего, на всю жизнь. И не понятно еще: придет он в себя после комы или нет? И сможет ли его голова работать? Или же головной мозг так же задет из-за спины?

Драко опустил взгляд на пол, где лежало небольшое письмо. Он, хмыкнув, глянул на девушку, которая лежала с приоткрытыми веками. Он медленно приподнял письмо, смотря, не видит ли Грейнджер. Но она пустым взглядом смотрела куда-то прямо. Наверное, на камин.

Костер успокаивал нервы и приводил девушку в состояние транса. Она непрерывно наблюдала за тем, как огоньки прыгают по бревнам. Они плясали в бешеном танце, характеризовавшие ее жизнь: невероятно быстрый темп, который не всегда приводил к хорошим последствиям. Неудачно прыгнешь, и все. Ты умираешь на черном дереве, который поглощает тебя. Да, ты убиваешь его, но и твоя жизнь уходит. Незаметно и очень быстро.

У Гермионы всплыли перед глазами образы маленьких фей, которые перелетали с дерева на дерево. Они были такими маленькими, почти не заметными. Существа дарили радость всем людям, в том числе и ей - бедной гриффиндорке. Грейнджер потянулась рукой к одной ветке, где сидела улыбающаяся фея в голубом платьице, но вместо этого пальцы наткнулись на что-то твердое. Гермиона моментально открыла глаза, отпрянув назад.

Новая волна гнева окатила ее с головой, будто на нее обрушилось ведро, которое висело над головой девушки не один час. Раскачиваясь из стороны в сторону, готовое вылить все содержимое наружу, облив при этом незащищенную Гермиону. И сейчас она кричала и метала за это. За то, что Драко посмел взять ее письмо и прочесть. За то, то его кошмарные глаза бегали по строчкам, адресованным ей. За то, что этот мерзавец влез в ее жизнь. Со злостью, она вырывает бумагу, порвав ее по краям.

- Теперь мы квиты, - спокойно бросает парень, выкинув кусочек листика в камин. - Ты же тоже…

- Как ты посмел?! - вдруг заорала девушка, подскочив на диване. Это было настолько резким движением, что она повалилась обратно. Голова сильно закружилась, и перед глазами появились черные пятна.

- Ты что делаешь? - возмутился Драко, на всякий случай отползая от нее подальше.

Гермиона действительно походила на ненормальную: запутавшиеся волосы, вырванные в некоторых местах; безумные глаза, испепеляемые каждый сантиметр, пуская снопы искр; дрожащие руки и подкашивающиеся колени.