My December (СИ)

- Зачем ты сделал это? - повторила она, смотря на парня ненавидящим взглядом. Грейнджер не моргала уже пару минут, и Малфоя это очень смущало.

- Что? Прочел?

Он совершенно не напуган, наоборот: в коем роде заинтересован. Не каждый день увидишь, как гриффиндорка теряет контроль над всем и просто поддается внезапному потоку эмоций. К тому же, его немного радовала подобная ситуация - сейчас он был нормальным и уравновешенным. И именно Гермиона раскрывала свои секреты эмоциями и поведением. Именно она открывала парню новые места, на которых можно было надавить при нужных ситуациях.

Драко прочитал письмо от начала до конца. Даже принялся за повторный круг, но эта истеричка заметила нежеланное действие, проявленное со стороны парня. Пусть она и была ненормальной, но Малфой помнил себя в этом состоянии: когда узнал, что его мать на грани смерти. Поэтому осуждать или презирать не мог ни в коем случае. Оставалось только проявить понимание и сочувствие. Помочь словами и успокоить бедную девушку. Так было бы правильно, и смогло бы уравновесить человека. Так сделал бы каждый, не будь он Малфоем.

Какой-то процент его сущности он понимал девушку и сожалел о произошедшем. Но это было настолько мизерным проявлением чувств, скрывающихся за безразличием и насмешкой… он был рад.

Тому, что Гермиона поняла, каково это, когда твое личное читают без спроса. Что поняла, каково это, когда лезут в проблемы, не касающихся других. Когда понимает, что такое знать, что одного из родителей может не стать в одну секунду - пусть только Господь распорядиться. Драко не хотел смерти ее родственникам, не подумайте. Просто легкая нахальная улыбка появилась на лице парня. Ведь мы никогда не поймем страдания других людей, пока не почувствуем то, что испытали они. Пока не окунемся в ледяную воду, в которую сует их жизнь. Такая несправедливая и суровая. Не подкупаемая и безжалостная. Убийственная.

- Прочел, - сказала она дрогнувшем голосом, сильнее прижавшись к подушкам.

- Ну-ну, - задумчиво ответил Драко, прокрутив в руках палочку. Очередного нападения Гермионы желательно остерегаться. Никто же не знает, что взбредет ей в голову снова. - Ты ведь сделала так же.

В здравом рассудке девушка бы согласилась. Но не сейчас. Не тогда, когда отец находится за чертой: жизнь или смерть. И все может решиться в одно мгновение. Не тогда, когда девушка тратила свои часы в пустую, когда могла бы проводить их с отцом или матерью. Не тогда, когда она готова была разрыдаться при любом неправильно обращенном к ней словом или взглядом. Теперь все без исключения гриффиндорка принимала в штыки.

- Зачем ты вообще пришел?

- Зачем? - он хмыкнул. - Я живу тут. И прошел бы мимо, если бы ты не разлеглась на весь диван, как бомж на лавочке.

Гермиона медленно спустилась на подушке, чуть ли не касаясь волосами пола. Ее рука скатилась вниз, но девушка быстро спохватилась, хватая письмо и книгу. Аккуратно положив их вместе, она смотрит на парня.

- Я не просила тебя помогать мне.

Драко долго смотрел в ее карие глаза. Зрачки быстро расширялись и уменьшались, словно придаваемые какому-то гипнозу. На лице застыла странная гримаса: ни то ярость, ни то горе. Но больше всего было заметно отрешенность. Потому что во взгляде не читалось осмысленных речений или планов, которые всегда находились в голове у Гермионы.

- А я что, помогаю?

- Не нуждаюсь в твоей компании. Можешь быть свободным, - проговорила она так холодно, что, казалось, огонь в камине прекратил свое движение. Замер на месте и не шевелится, ожидая, когда Снежная Королева вернет его к жизни.

Девушка поправила волосы и не сдержалась. Из глаз полились теплые, почти горячие, слезы. Они стекали в рот, слегка смягчая горло, что ужасно болело. Глаза закрывались и открывалась, словно все тело ужасно болело. Грудь вздымалась и опускалась. Вся ее сущность предалась огромной боли, и ничто не смогло бы излечить ее. Никакая мазь или лекарство не помогло бы заживить раны, ставшие размером с мужскую ладонь.

- Нет? Не нуждаешься? - Драко почти засмеялся.

Он прекрасно помнил свое состояние: это ужасное чувство, что все выходит из-под твоего контроля. Что все мысли несутся в неизвестность, и ты не можешь их остановить. Что все вокруг раздражает, и ты готов убить это все. Но, говоря по правде, Малфой нуждался в понимающем друге тогда. В том, кто смог бы прийти и успокоить. Пусть на это и ушел бы битый час, но парень бы знал, что есть кто-то, кто любит его в независимости от ситуации. Что в произошедшем виноват не сам парень - просто так сложились обстоятельства. Он просто хотел обнять кого-то и услышать: “Ты не виновен”. И, быть может, это успокоило бы слизеринца. Тихий шепот, приятное звучание слов. Но никто не дал это Драко, и он понимал, насколько Гермиона нуждается в этом. Хотя и бежала куда-то, скорее всего. Точно так же, как сделал сам Малфой: скрылся ото всех, не желая видеть никого. Зарываясь в свои мысли, погружаясь в свою проблему с каждой секундой все глубже. Ведь именно тогда, когда ты одинок, есть время, чтобы поразмышлять и подумать. И это убивает изнутри. Сначала больно царапается, о чем-то предупреждая. Затем уже дерет тело, разрывает на части. И тут уж убивает одним выстрелом в висок. Бум, и тебя нет. След простыл.

- Уйди, - хрипит она, тяжело вздыхая.

Девушке так больно и одиноко, что от присутствия парня становится еще хуже. Пустота внутри ее расширялась все сильнее, и Гермионе казалось, что еще чуть-чуть - и живот разорвется на части. Такая зияющая дыра, что смотри внимательнее: раз, и что-то проникнет внутрь. Чьи-то грубые слова, дурные вести. Все теперь ходуном проходило сквозь девушку, и она скручивалась на диване, пытаясь заслонить себя от этого мира.

- Ты же не хочешь этого, - прохладно отзывается Драко, но не спеша поднимается на ноги. Бросает быстрый взгляд на старосту и уходит к себе в комнату.

Гермиона продолжает смотреть на камин, слушая громкий стук каблуков парня. Он отдается в ее голове ужасным грохотом, и девушка мечтает, чтобы он поскорее закончился. Но эта мука продолжается так долго, что Грейнджер кричит в сотый раз за этот день, заслонив уши ладонями. Книга выпадает и опускается на пол, раскрыв страницы.

- Нет! - срывается на ор гриффиндорка.

Она не хотела открывать подарок. Она боялась читать этот текст, боялась вообще прикасаться к ней. И было бы лучше выбросить ее, но Гермиона просто не могла отодвинуть ее хоть на сантиметр от себя. Девушка бросается на пол, как умалишенная, закрывая листы телом. Она свисает головой вниз, пока звук от каблуков продолжает отдаваться в ее голове. Хотя обладатель “музыки” давно замер у лестницы, смотря на сожительницу.

- Хватит! - кричит она, сползая на красивый коврик.

Гермиона совсем одна - в этой огромной башне с открытым окном. Ветер ласкает кожу. Он намного теплее, чем был в лесу, и девушки приятно ощущать его прикосновения. Дуновение слегка успокаивает, возвращая в реальность. И гриффиндорка с радостью бы поддалась этому напору и вернулась бы в свою обычную жизнь: уроки, друзья, дежурства, уроки. Так по кругу, день за днем. И она была бы счастлива и стала ценить каждое мгновение. И перестала бы гоняться за какими-то идеалами - просто жила себе в радости, не забывая о родных. Гермиона смогла бы восстановить утраченное время. Смогла бы возвратить уют в их семью. Но просто не могла. Просто было невозможно больно от того, что случилось с отцом.

- Я ничего и не делаю, психованная, - спокойно произносит Драко, держась рукой за холодную стену.

Он внимательно наблюдал за тем, как девушка лежит на полу. Ее волосы шевелятся, закрывая то шею, то лицо, то плечи. Кажется, что Грейнджер похудела за эти два дня: ключицы выпирали сильнее обычного, лицо уменьшилось в размерах, а ноги стали совсем худыми и маленькими. Она выглядела, как незащищенный ребенок, нуждающийся в помощи. Ясно же, что Гермиона сама не придет в себя после некой потери. Что сама не сможет восстановить себя - для этого понадобиться другой человек.