Угли "Embers" (СИ)

«Я хочу рассказать Сокке. Агни, как же я хочу».

Некоторые покорители воды умерли в тюрьме Азулона, но не все.

Зуко отошел от Сокки и карты, подойдя к затемненному выступом балкону, чтобы вдохнуть морской воздух. Здесь соль чувствовалась слабее — большая её часть оседала на скалах, не поднимаясь вверх — но он всё ещё мог её ощущать, видеть синюю воду внизу и чувствовать, как волнами набегает вода…

Он отступил на два шага назад, когда тяжелая волна обрушилась, как гром.

…По крайней мере, Сокка не видел его лица, подумал Зуко, стараясь подавить прилив смущения. Они были слишком высоко вверху, чтобы почувствовать хотя бы брызги.

Если, конечно, не вмешается покоритель воды. Отчасти именно поэтому Аанг и его друзья поселились в этой части храма, поближе к гавани. Строения были меньше повреждены здесь, где соленый воздух обрывал ползучие побеги. Отсюда было не слишком далеко до залива, чтобы забросить сеть или собирать морские звезды. И очень важно для того непростого мира, который он пытался поддерживать с этими людьми… Здесь на стороне Катары был целый океан.

«Самый простой способ не дать ей раздавить меня — сделать так, чтобы она всегда думала, что может это сделать», — зло подумал Зуко.

Горькая пилюля: выглядеть слабым в присутствии Азулы привело бы его к смерти.

«Это не навсегда. Только пока надо держать ситуацию под контролем. Мы найдем Шию, и я уберусь отсюда».

И всё же, пока он изображал безвредность для Катары и Аанга, он не хотел приближаться к океану. Нет смысла искушать судьбу.

А рассказать Сокке о заливе Литуя — значит точно искушать судьбу.

«Они — народ Сокки. Он должен знать».

Но все те, кто пережил предполагаемое кораблекрушение, знали, что сделала Хама. Некоторые до сих пор испытывали стыд. Как за её действия, когда она каким-то образом заставила стражника свернуть самому себе шею…

Так и куда больший из-за того, что она бросила их.

«Хама сошла с ума, а они не смогли её остановить, — мрачно подумал Зуко. — Она была из их племени. Они отвечали за неё».

То, что они были заключенными Народа Огня, только сыпало соль на рану. Некоторые истаяли и умерли от этого, как лед, попавший на солнце. Некоторые уплыли, сев на корабли в Царство Земли, чтобы потеряться в безликих толпах беженцев.

Но некоторые выжили. Зуко знал это, потому что Кузон точно знал, где они были. И если бы Озай когда-либо узнал, как «рыбачьи деревни» Карасу из Бьякко на самом деле производили такую отличную морскую соль, то скандал снес бы Кальдеру с карты мира.

«Я хочу рассказать ему. Мы так близко, но если нас поймают… его спросят, где искать других покорителей воды».

А наедине с онмицу заговорит любой.

Даже не грози ему смерть под пытками, Сокка сказал, что сражение с Хамой ранило Катару. Если южные покорители воды посчитают, что учение Хамы запятнало её…

«Амак так не поступит».

Но Амак и Карасу были совершенно другим кувшином с гадюкоугрями. Рассказать о них Катаре будет плохой идеей.

«Проклятье, Сокка заслуживает узнать хоть что-то».

— Если у Аанга получится, и вы переживете войну, — осторожно начал Зуко, — отправь письмо на Бьякко. Скажи им, кто ты, как зовут твоих родителей и дедушек с бабушками. Попроси отправить сообщение леди Карасу. Она моя тетя, — пояснил он. — Младшая сестра моей мамы, и своего рода сорвиголова. Она ведет морскую торговлю: соль, рыба, водоросли… если это добывают в океане, она привозит это на рынок.

Сокка окинул его оценивающим взглядом.

— Это важно.

— Да.

— И больше ты ничего мне не скажешь.

Зуко покачал головой.

Сокка прищурился и нахмурился.

— Это что-то, о чем я не должен рассказывать Катаре?

Зуко снова посмотрел вниз, на воду, когда девятый вал вобрал в себя меньшие волны и разбил пенный гребень о скалы. «Заметка: не дай прибою застать тебя в этом месте».

— Если ты зайдешь так далеко, то, вероятно, сможешь обо всем ей рассказать…

— Что? — Сокка поставил каменное пресс-папье на карты и встал рядом с ним, чтобы осмотреть волны. — Там что-то есть?

Зуко искоса взглянул на него.

— Я сражался с духами. Как мы все, — пожал плечами Сокка, стараясь выглядеть так, будто занимался этим каждый день. Жалкая попытка. — Если кто-то из нас начнет слишком удаляться от Аанга, твари… появляются. Иногда. — Он постучал пальцем по камню балкона. — И я не слышал Ботинки день или два. Обычно это не к добру. Добавь к этому некоего призрака-мечника, обитающего здесь… — он осекся. — Черт, я же видел его раньше. Где?

Зуко втянул воздух, сраженный воспоминанием о боли и потере.

— Ты видел Ши?

— Вот оно! Вот где я… минуточку, — синие глаза впились в него. — Ты его знаешь?

С комком в горле Зуко кивнул.

— Он спас мне жизнь, когда я был… — ему пришлось отвести глаза. — Это первый храм воздуха, в который я пришел после изгнания. Я сердился, и… — он указал на свой шрам, стараясь обратить жест в пожатие плеч, — я не мог как следует видеть. Я потерялся.

— Легко, — отметил Сокка. — Это место не предназначено для людей, не умеющих летать. Это даже страшно: ступени, ведущие в никуда, дыры в полу…

Зуко дернулся.

— О-о-о, плохой знак, — вздохнул Сокка. — Что случилось?

— Я потерялся, — повторил Зуко. Нет надобности вдаваться в детали, как ему было плохо и как кружилась голова. Не говоря уже о молодости, упрямстве и глупости, побудивших его передвигаться ночью, даже зная, что потерялся. — Я пытался вернуться туда, где, как я думал, располагался корабль. Вот только я набрел на странного низенького мечника у костра, разведенного прямо посреди зала. — Ему пришлось остановиться и помотать головой, вспоминая собственное нахальство. — Я приказал ему отвечать, что здесь делает онмицу. Он сказал, что его зовут Ши, и если я могу передвигать огонь, то он даст мне ответ, который я ищу. Поэтому я попытался. — Он фыркнул. Теперь это было смешно, но тогда? Не так уж. — Что-то ударило меня слишком быстро, чтобы я смог это заметить, и я был уверен, что умер. Нельзя повернуться спиной к онмицу и выжить. — Он сделал паузу. — Следующее, что я понял, что наступило утро. И там, где был огонь, в тенях, которых я не видел…

Сокка сглотнул.

— Дыра в полу?

— Внизу было как минимум сто футов, — Зуко до сих пор вздрагивал при воспоминании. — Как ты узнал?

— У папы есть похожая история про ледяную расселину и его деда, — признался Сокка. Он криво улыбнулся Зуко. — И Темул показала нам, каким был Ши при жизни. Думаю, он до сих пор один из хороших парней… — голос мальчика из Племени Воды задумчиво стих.

Зуко осторожно отступил на шаг.

— Что?

— Он был онмицу, который никогда больше не хотел сражаться. Который пришел сюда, чтобы ему больше не пришлось этого делать. Только Темул приехала сюда как раз перед людьми Созина, и ему и Гиатэ пришлось похищать малышей, чтобы они выжили, — проговорил Сокка скорее самому себе. — Темул увезла их, но… их не было, когда Созин пришел за ней. Я бы хотел… я надеялся, что они благополучно уехали. Но если он призрак, здесь…

— Они не ушли, — тихо закончил Зуко. — Не спрашивай, откуда я знаю, — предупредил он, когда Сокка испуганно посмотрел на него. — Я тебе не скажу. Но Ши и Гиатэ… Шидан знал их. У них была долгая и счастливая жизнь. Не каждый призрак остается на земле из-за насилия. Иногда им просто надо что-то сделать.

— Интересно, расскажет ли он нам, — буркнул Сокка. Поймал недоумевающий взгляд Зуко и немного покраснел. — Он выглядел таким счастливым рядом с Гиатэ. Если он застрял здесь, а она нет… это кажется неправильным.

«Ран». Зуко до сих пор помнил эту боль: знать, что она ушла, а ему надо продолжать дышать. Смерть смягчила это чувство, но всё равно было больно.

— Ты хочешь ему помочь.

— Ты же принц Народа Огня, так? Он был онмицу Народа Огня. А Аанг — покоритель воздуха. — Сокка потер руки, словно скатывая обрывки ниток в клубок, чтобы запустить в карликовую пуму. — Если мы сможем сработать вместе, чтобы упокоить призрака… может быть, Катара и Аанг поймут, что ты из числа хороших парней.