Угли "Embers" (СИ)

— Вот только это не так, — возразил Зуко. — Я просто пытаюсь спасти мой народ.

— И если мы не спасем мир, твой народ поджарят, — насмешливо заметил Сокка. — Эй, ты помогаешь. Это куда больше, чем сделали многие из тех, кого мы встречали. — Он хлопнул Зуко по плечу. — Итак, как нам выследить призрака?

***

Неправильно, что Сокка смеялся вместе с ним таким образом.

Встряхивая белье, Катара наблюдала за ними с другого балкона, старательно не попадаясь им на глаза. И Тоф, и Аанг были слишком доверчивы, хоть и по разным причинам. Тоф верила, что Зуко станет сжигать только то, что намеренно встало у него на пути, а Аанг бродил в тумане с той самой ночи с утонувшими, стараясь понять, что значит спасти мир как Аанг, а не как Аватар.

Это было глупо. Мир был таким, каким был. Аанг был Аватаром. Он не мог быть кем-то другим, не больше, чем она могла быть вождем её племени.

Сокка… она доверяла своему брату вести дела с Зуко. По большей части. Может, Зуко и был принцем, но Сокка оставался сыном вождя. Он знал, кем является и чем. Никакие слова Зуко этого не изменят.

«Но я не думаю, что он пытается что-то изменить, — призналась себе Катара, наблюдая, как они выбирали карты, явно обсуждая очередной остров из бессчетных групп маленьких островков Народа Огня. — Я думаю, Зуко пытается помочь. Может быть».

Раздражало то, что на самом деле идея была хороша. Шию был мастером покорения огня, и он помог им всем, когда ещё и речи не было о сражении со всем Народом Огня. Были только испуганные детишки из Племени Воды, потерянный покоритель воздуха, Момо и Аппа.

У Зуко всегда был мотив. Его честь. Его королевство. Его смешанная кучка беженцев и изгоев на вулкане. За поступками Зуко всегда что-то стояло. Шию просто хотел помочь.

«По крайней мере, мы знаем мотив Зуко, — отметила Катара, развешивая свою перевязь для груди, чтобы она лучше сушилась на солнце. — Увести Аанга подальше от своего вулкана и ткнуть пальцем в глаз Похитителю Лиц».

Мотив был не милым, но она могла с этим жить, пока Аанг получал то, что ему надо. И… неплохо, что Сокка мог поговорить с другим мальчиком. Она знала собственный нрав так же хорошо, как и нрав своего брата. И… Тоф было двенадцать, и хоть Аанг временами был старым и мудрым, как её Пра-Пра, временами он вел себя как пятилетка. Наверное, Сокка раздражался, когда общался с ними. Если ему хотелось выхватить меч и помахать на кого-то, чтобы вывести из себя безумие, и Зуко позволял ему это… Пусть лучше будет покоритель огня, чем кто-то ещё.

«И нам нужна помощь. Просто мне хотелось бы, чтобы вместо него был Мастер Пиандао. Или даже Шидан. Он не был человеком, но… мы знали, что он — не человек».

Зуко был как медведь Царя Земли — он не был чем-то одним. Он не был человеком, но он не был и не-человеком. Кто знает, как он поступит?

«Тоф думает, что знает. Сокка думает, что знает».

А им она доверяла, правда. Но Аанг хотел верить в Зуко, хотел думать, что покоритель огня, преследовавший их через полмира, может быть другом. А когда Аанг питал надежды, то… ну, иногда он не предусматривал всё, что может случиться. Поэтому кто-то должен был с подозрением относиться к Зуко. Ради них всех.

Хотя пока что он ничего не сделал. Ещё.

«Может быть, он искренен. Может быть, он пытается помочь».

А если нет… то они находились прямо над темным пульсом океана.

«Прямо там, где ты сможешь выдавить из него жизнь легким движением пальцев, когда пожелаешь…»

Катара встряхнула головой и посмотрела на волны.

Солнце сверкало в прибое, яркое и невинное.

Примечание автора:

«Сузуран» — лилия долин. Очень красивая. Очень-очень ядовитая. Люди умирали, глотнув воды из вазы, в которой стояли срезанные цветы. (Хотя автор не знает, зачем они так поступали.) И да, корабль Джи был намеренно назван так.

========== Глава 77 ==========

— Давайте, ребята, пошли искать призрака, — бурчал сам себе Сокка. Он поднял фонарь, чтобы осмотреть углы очередного отдающегося эхом пустого зала. Лунный свет подошел бы для поисков в любом другом здании, но в храме воздуха? Полная луна или нет, он не собирался рисковать тем, что тень — это только тень, а не дыра, заканчивающаяся головоломным падением в волны внизу. — Почему меня никто не бьет, когда я предлагаю такие идеи?

Ну, Аанг счел это замечательной идеей. Катара была согласна на всё, что радовало Аанга. А Зуко был полон мрачной уверенности, что нахождение призрака не создаст им бóльших неприятностей, чем не нахождение призрака.

И Сокка был вынужден признать его правоту. Зуко был изгнанником и, строго говоря, предателем. И даже если с официальной точки зрения это место не являлось Народом Огня, оно было расположено достаточно близко, чтобы разницы не было. Любой, увидевший его, имел право казнить его на месте. Поиски спасшего ему жизнь призрака с целью выразить благодарность только увеличивали шансы Зуко.

А значит, единственным здравомыслящим человеком в храме была Тоф, которая осталась с Аппой, чтобы стучать ногой по полу и ждать. Если Ши захочет её найти, то сделает это. Если Ши не захочет, чтобы его находили… Ну, вероятно, к утру они это узнают. И, если повезет, то не болезненным образом.

Вот бы ещё Сокке удалось заставить свое сердце успокоиться и поверить в это.

— Мы можем разделиться, чтобы осмотреть больше помещений, — проворчал Сокка, возвращаясь в коридор, чтобы проверить следующие изгибающиеся комнаты. Соль и плесень ударили ему в нос, когда его ботинки потревожили старую пыль на полу. — Ага, как с Хамой. Замечательная идея…

С тенями было что-то не так.

Переложив фонарь в левую руку, Сокка потянулся к мечу.

***

«Ха, я нашел зал для рассветной молитвы».

Зуко постарался выбрать ту часть храма, которую уже исследовал раньше, три года и много боли назад. Он не ожидал, что узнает её — длинный зал с колоннами, наполовину вырезанными в скальной стене, и растущими тут и там папоротниками, казавшимися в лунном свете серо-зелеными мазками. Вторая половина комнаты выходила на море; в некоторых арочных проемах до сих пор висели несколько тонких, покрытых патиной** колоколов.

«Ветряные колокольчики», — понял Зуко, сраженный воспоминанием из прошлой жизни. Он видел перед своим мысленным взором, как зал выглядел сто лет назад. Яркие, начищенные медные купола ветряных колокольчиков, расположенные через одно арочное окно; свисающие вниз радужные ленты, резные деревянные таблички с молитвами, стучащие друг о друга и создающие на ветру свою собственную музыку. Красные — чтобы дать сердитым мыслям улететь по ветру. Зеленые — чтобы привлечь здоровье к садам и матерям. Желтые и оранжевые — для духов ветра, синие и белые — чтобы привязать новую жизнь и рассечь связи, когда приходит срок.

Хрупкие, бренные молитвенные таблички. Монахини думали, что даже самое искреннее желание нуждается в обновлении и укреплении, чтобы разум заново посвящал себя строгим храмовым принципам, год за годом, десятилетие за десятилетием, жизнь за жизнью.

И были куда более практичные причины. Сюда монахини могли приносить своих малышей, чтобы те приветствовали первые лучи рассвета и протягивали крошечные кулачки к солнцу. Если пальцы малыша и покорение дергали за дерево и ленты… никогда не будет лишним изготовить молитвенную табличку заново.

«Дети Аанга не будут этого знать».

О, Аанг мог знать о ветряных колокольчиках, особенно если спросит ямабуси. Но тона, которые монахини использовали для каждого усмиренного желания; традиции, передаваемые от матери к приемной дочери и внучке; как поколения женщин ходили по этому залу с непослушными как шторм маленькими покорителями воздуха…

«Все, кто помнят эту жизнь, мертвы». Зуко сглотнул, свет его фонаря дрогнул. «Даже я».

Храмы удушали. Храмы были неправильными, запирая сердца и разум Воздуха в формы, все более и более чуждые остальному миру. Все из дюжин вождей или царей могли поднять руку на Кочевников, если бы посмели… Если бы Созин не опередил их.