I'm a slave for you (СИ)

– Как только Джинни отравит Темного Лорда, он обратится ко мне за помощью, –

начал объяснять Теодор. – Я посоветую ему изолировать от себя Джинни, и он, разумеется, согласится со мной. Затем, я пропишу ему противоядие. И, когда он почувствует улучшение, он немедленно соберет совет.

Девушка вновь удивилась. Она недоверчиво глянула на Теодора, гадая, откуда в нем сколько уверенности? Кто уверил его в том, что все пойдет как по маслу? Может быть, он провидец, как их старая учительница Сивилла Трелони? Интересно, жива ли она теперь, или погибла в легендарной битве за Хогвартс? Нужно будет узнать об этом.

– Зачем? Зачем ему собирать совет, Тео? Что ты будешь делать, если этого не случится? – спросила Гермиона.

– Ох, я уверен. Я просто уверен в этом и все! – Теодор неодобрительно повел плечами, устав от постоянных вопросов грязнокровки. – Они собираются почти каждый день, а болезнь, продолжающаяся около двух-трех дней, заставит его отменять эти бесконечные собрания.

Гермиона внимательно слушала юношу. Она жадно ловила каждое его слово, анализировала и откладывала каждую фразу куда-то глубоко в свою голову. Гриффиндорка знала, что подробное знание плана очень пригодиться ей, когда придет время его исполнения. Мозг девушки, не смотря на все те испытания, что она пережила за последние годы, все еще работал слаженно и четко, словно часы.

– В этот момент должна сработать бомба, которую служанка Темного Лорда так любезно согласилась установить.

Казалось, что сердце девушки остановилось. Она замерла, отвела огромные перепуганные глаза в сторону и задумалась о предстоящем убийстве. В ее голове возник образ Крэбба, Гойла и многих-многих других Пожирателей, валяющихся в руинах дома Волан-де-Морта. В ее сердце нет места для жалости к этим ублюдкам. Они всегда казались ей мерзкими и злобными существами. Что Сивый, верный пес Темного Лорда, что Хвост, погибший много лет назад – ей наплевать. Наплевать на всех.

На секунду она представила, как обходит руины поместья Темного Лорда в поисках выживших. В ее руках была сжата давно потерянная палочка, что так приятно лежала в изящной ладошке. Она занесла свою тонкую руку прямо над лицом перепуганного Драко. Одна короткая фраза сорвалась с ее губ, руины озарила яркая вспышка светло-зеленого света и глаза ненавистного юноши закрылись навсегда.

– Мы убьем всех одним махом… – прошептала Гермиона, разглядывая светло-золотую стену перед собой.

– Да. Думаю, что дальнейший план действий тебе известен. Мы с тобой присоединимся к движению повстанцев и освободим наш мир от гнета чистокровных. Нужно лишь взять в заложники их драгоценных отпрысков и все устроится. Анжелина и Джордж сейчас находятся в Хогсмиде, откуда они без проблем попадут в школу. Все учителя, преданные Темному Лорду – будут убиты, уверяю, таких не много. А отпрыски Пожирателей – взяты в плен. Чистокровным семьям придется подчиниться нашей воле или лишиться своих драгоценных чистокровных детишек.

Гермиона нервно поправила свое белое платье. Она старалась уверить себя в том, что ей плевать и на Драко и на детишек Пожирателей Смерти. Что-то глубоко внутри шептало: «Нельзя убивать детей». Но девушка откинула от себя эту гадко-правдивую мысль, ведь страдание детей – грязнокровок – никто не замечает. Никому нет дела до того, что грязнокровок и полукровок каждый день нещадно истребляют, порабощают, насилуют и унижают. Так почему же Гермиона, изрядно страдавшая все это время, должна задуматься о судьбе детей тех, кто загнал ее в клетку?

– Ты отлично все продумал, – сказала Гермиона, стараясь улыбнуться собеседнику. Голос ее был тихим, а взгляд отрешенным, затуманенным.

– Да. У меня было достаточно времени, – Теодор кинул взгляд на наручные часы. – Я бы рад побеседовать с тобой чуть дольше, но Драко придет через час или два. Я оставлю тебе яд, а ты не забудь передать его Джинни.

Теодор поставил небольшую прозрачную колбочку с темно-зеленой жидкостью на журнальный столик. Он торопливо поднялся со старого скрипучего красного кресла и побрел к двери, ожидая, что Гермиона окликнет домовика, чтобы тот перенес его вниз. Юноша остановился и оглянулся через плечо. Гермиона сидела на месте, все так же смотря в стену перед собой. Она так крепко вцепилась в подлокотники массивного кресла, что костяшки на ее пальцах – побелели.

Гермиона думала о том, как бы сообщить Теодору о своей постыдной проблеме. После вчерашней ночи ее мучают боли. Но как же стыдно говорить такое! Только взглянешь на Нотта, такого тихого и спокойного, что язык не поворачивается сказать что-то неугодное…

– Постой. Мне нужно… нужна консультация по одному деликатному вопросу.

Теодор пришел с подозрениями о том, что что-то случилось вчера между Драко и Гермионой. Он вновь поставил свою сумку с инструментами на пол и уже начал расстегивать ее, как Гермиона неистово замахала руками, давая понять, что осмотр ей не нужен.

– Понимаешь… Вчера ночью мы испробовали нечто новое, – неуверенно начала Гермиона. – Драко, он… Он, понимаешь… Сделал то, что обычно один мужчина… делает с другим мужчиной, если они хотят…

Гермиона делала долгие паузы между словами. Она краснела, словно грешница в церкви. Грязнокровка все ждала, что ей не придется произносить это постыдное слово, что не придется описывать всю изощренность совершенного над ней надругательства. Юноша же лишь улыбнулся, увидев смущение Гермионы. «Боже мой, Грейнджер, я же врач», – думал он, внимательно слушая пациентку.

Слизеринец достал из сумки баночку с мазью и протянул ее девушке. Когда она потянулась к его руке, чтобы забрать снадобье, Теодор ловко поймал ее тоненькие пальчики и аккуратно зажал их в своей массивной ладони. Ее рука была такой теплой и такой мягкой. Интересно, вся ее кожа так нежна и приятна на ощупь?

– Я скажу Драко, чтобы он больше не пробовал ректальные увеселения. Мазь наноси два раза в день, непосредственно на отверстие, – произнес Теодор, глядя смущенной девушке в глаза.

Гриффиндорка кивнула и поспешила вырвать свою руку из ладони Теодора. Гермиона поймала себя на мысли о том, что начинает бояться близости, бояться мужчин. Даже прикосновения кроткого и сдержанного Теодора страшат ее. Бедняжка привыкла, что за ними следует нечто большее, нечто более изощренное чем учтивая улыбка и задушевная беседа.

Гермиона отошла от лекаря на пару шагов и щелкнула тоненькими розовыми пальчиками. Прямо перед ней незамедлительно появился зеленокожий домовик и, поклонившись «госпоже», взял Теодора за руку.

– До свидания, – робко произнесла гриффиндорка, чуть наклонив голову.

– До свидания, – сказал он, обольстительно улыбаясь.

В воздухе послышался громкий хлопок и красно-золотая комната Гермионы растворилась. Вместо нее появилась зеленовато-серая прихожая Малфой Мэнора. Перед Теодором стояла Джеки. В том же обличие, каким только что блистала перед ним Гермиона, только платье на пуффендуйке было черным, а волосы аккуратно уложены в длинную косу.

Она улыбнулась своей милой детской улыбкой и присела в легком реверансе. Платье чуть прикрывало ее острые коленки. Теодору показалось, что девушка слегка подкрасила свои и без того длинные ресницы. Нотт улыбнулся пуффендуйке и оглянулся назад, в поисках зеленокожего домовика. Слизеринец понял, что они с Джеки здесь одни и это создало между ними некую неловкую атмосферу молчания.

– Я провожу вас до ворот, сэр, – произнесла наконец она, стараясь разорвать порочную тишину.

Теодор беззвучно усмехнулся и развернулся к двери. Джеки подскочила и торопливо побежала отворять дверь перед важным гостем. Она неуклюже споткнулась на ровном месте и начала падать. Тео подхватил ее одной рукой, точно невесомую. Их одинаково зеленые глаза встретились, и юноша робко улыбнулся пуффендуйке.

– У тебя все в порядке? Ты не ушиблась, не подвернула ногу? – поинтересовался юноша.

Джеки неуверенно покачала головой в знак протеста, не отрывая взгляда от его зеленых глаз. Его сильные руки придерживали девушку за тонкую талию, не давая упасть, выбраться из таких желанных объятий. В его руках пуффендуйка ощутила себя в безопасности, поняла, что может ничего не бояться. Ей так хотелось, чтобы сладостный миг близости с этим человеком продлился чуть дольше…