I'm a slave for you (СИ)

Он играл ею, точно детской игрушкой, бездушной куклой. Не принимал девушку всерьез, пока не понял, что Джеки ждет ребенка. Боль вновь скрутила живот пуффендуйки, напоминая о том, что сотворил с ней надменный слизеринец. Он назвал это «избавление от ненужного» груза, от проблемы…

Гермиона и Драко лишь кивнули на прощанье, одарили союзников прощальной улыбкой. Гриффиндорка обняла Чарли, Симуса и Джеки, уходя… Она даже хотела поцеловать крепко заснувшую Джинни, когда покидала зловещее поле.

Факелы, закрепленные у входа в пещеру, давно погасли. Они и не были нужны, ведь мягкие лучи осеннего солнца уже разлились по земле. Гермиона не видела, как смерть настигла Теодора. Она предлагала стереть ему память, заставить забыть собственную личность, но Чарли не согласилась, не решилась на столь мягкий шаг. Когтевранка сказала, что они могут заставить его забыть, но никогда не изменят. Все случившееся повторится вновь… Его злобная, тщеславная душа будет стремиться к власти всю жизнь.

Смерть для таких людей – лучшее лекарство, а каждое лекарство всегда находит своего больного. Каждая вина сама притягивает правосудие, и искалеченная жизнь, годы интриг и ложных речей не забудутся так легко… У всего есть свой конец, и жизнь Тео не кончится ничем хорошим.

========== 48 - После стольких лет. ==========

Жизнь Министра Магии тяжела.

Вечные разъезды, нескончаемые приглашения и церемонии очень сильно выматывают, отрывают от семьи, от родного дома. Тяжело это… Быть далеко от родных и любимых в трудные минуты.

Женщина торопливо распечатывала письмо, что принесла ей старая, потрепанная жизнью сова. Как обычно, слишком занятая Чарли не посмотрела на печать, не попыталась узнать автора письма с одного единственного взгляда. Она неосторожно вскрыла хрупкий конверт, не желая тратить ни секунды зря. Карие глаза забегали по строкам, с детской жадностью хватая буквы…

«Здравствуй, Чарли, рада написать! Видела вчерашнюю статью в газете, даже Драко похвалил тебя. Ты просто молодец! Школа уже давно выглядит даже лучше, чем при Темном Лорде, и все эти новые башенки… Надеюсь, что Луиза не слишком докучает тебе и Симусу? Я очень рада, что ты согласилась стать ей опекуном, ведь, знаешь… Мы оба очень вам благодарны. Луиза писала нам из Хогвартса, вам, наверное, тоже. Конечно, прошла всего неделя, и сова просто не успела доставить письмо. Она в Гриффиндоре вместе с Майклом и Александром. Ваши сыновья помогают ей найти каждый кабинет… Ох, боюсь, что придется нам вскоре стать родственниками. Мы с удовольствием примем твое приглашение и приедем в гости к утру субботы, как вы и планировали. Очень рада буду повидать тебя и Симуса, столько всего нужно рассказать, что вечера явно не хватит. О маскировке мы позаботимся, не волнуйся.

Твоя Гермиона.»

Чарли осторожно сложила письмо, стараясь не улыбаться, и убрала его в верхний ящик стола. Гермиона и Драко счастливы, они скрываются от всего мира, создав собственный, более лояльный и ласковый к ним… Семейство Малфоев пополнилось двумя отпрысками… Конечно, им необходимо прикрытие, чтобы ходить в знаменитую магическую школу. Чарли со своим мужем любезно согласились «удочерить» старшую дочь Гермионы – Луизу. Младшей еще два года до первых уроков…

Майкл Финниган – старший сын Симуса и Чарли, заметил, что девчушка Малфоев прекрасна в своем упрямстве… Он знал о ее происхождении, знал, и не желал раскрывать страшной тайны. Отец частенько рассказывал отпрыску о том, как все происходило в те страшные годы. Впрочем, Симус утаил некоторые зловещие подробности. О том, например, кто лишил его глаза…

Оглядываясь назад, все четверо понимали, что поступили правильно, позволив Малфою уйти в новую жизнь, верша свою судьбу правильно. Гермиона и Драко поженились не так давно, встретив закат у моря. Они обменялись кольцами под шум мерно бегущих волн и хлопанье собственных детей…

Джеки покинула Англию год назад, сказала Чарли, что должна найти себя, понять, что с ней происходит и до каких пор воспоминания клеймом будут гореть на ее коже… С того дня она не писала. Не давала знать о себе… Симус пытался расспросить коллег из других стран, но, как и следовало ожидать, не получал внятного ответа. Сколько на свете девушек, чью жизнь сломала та война?

«Я не могу иметь детей, Гермиона, не могу. Не могу закрывать глаза: в темноте я вижу картинки… А в них его лицо, Гермиона, его улыбка… В зеркале я вижу свои глаза, и в зелени их мне чудится Теодор с его порочными речами о власти. Знаешь, мой взгляд стал таким похожим… Он холоден, точно сталь кинжала, словно ледышка, Гермиона… Клянусь, я пыталась забыть, но что-то мешает… Мне не найти спасения в Великобритании, не найти покоя, пока всюду я вижу его призрак…» – последнее, что было написано пуффендуйкой…

Дверь кабинета громко распахнулась. Высокий мужчина с завидной бородой темно-каштанового цвета, что была на несколько оттенков темнее волос на его голове, шагнул внутрь. Чарли лениво подняла глаза от пустого стола и не смогла сдержать рвущейся наружу улыбки. Она любила супруга, любила, когда он приходил к ней на работу, забирая на обед…

– Пойдем? – спросил он, протягивая жене руку.

– Да, – ответила Чарли.

Она быстро просеменила по полу, крепко сжав ладонь Симуса в своей. Мужчина наклонился, поцеловав жену в макушку. Тогда вся эта идея с побегом не казалась ему хорошей, но сейчас… Когда впереди все так хорошо, так радужно… Чарли закрыла кабинет на ключ, прощальным взглядом смерив бронзовую табличку. «Чарли. Д. Финниган» – выгравировано на ней. Буквы слились в столь приятное слуху имя…

«Мы все сделали правильно…» – подумала она, проходя мимо портрета Теодора, что считался спасителем, убитым при попытке остановить последнего выжившего Пожирателя Смерти. Он все же стал великим… Как и хотел. Он стал героем в глазах людей, что не знали его, не знали правды об истинном освободителе.